– Боб, боб, боб, а-а-а! Оу, боб а-а-а! Оу, боб а-а-а…
Перед сценой, среди разноцветных кругов света, девушка-хостесса медленно танцевала в объятиях клиента, в его ухмыляющемся рту торчала сигара.
– Вам пригласить кого-нибудь? – спросила Стефани, когда я уселся на стул перед барной стойкой.
Мысли мои обратились к Марико. Я вспомнил симпатичные туфли с красными пряжками, в которых она была в подземном супермаркете.
– Нет, благодарю. Я просто посижу и послушаю песни, которые поет этот американский джентльмен. Ваши девушки и так заняты.
Стефани мягко улыбнулась. Я обратил внимание на ее глаза: зеленые и прозрачные, словно ментоловые леденцы от кашля.
– Как угодно. Но если вы решите с кем-нибудь поболтать зовите меня. Не смущайтесь!
Она сжала мое плечо – довольно крепко, а ведь мы почти не были знакомы – и заскользила прочь. Множество глаз наблюдали за продвижением ее веснушчатой спины.
На сцене Элвис срывался в фальцет. Он непристойно вертел бедрами, в то время как носки остроносых туфель отбивали ритм. Раздавался гул голосов, то и дело слышался смех девушек – звонкий, словно хрустальные колокольчики. Хотя я был не слишком привычен к подобному окружению, атмосфера бара успокоила меня. Отсюда мое поспешное бегство казалось смешным. Словно старик, испугавшийся собственной тени! Что бы сказали эти люди, если бы узнали о моей трусости?
– Господин Сато!
Я обернулся и увидел, что Марико улыбается мне через стойку. На лице ее было написано неверие.
– Господин Сато, неужели вы решили прийти?
– Да. Вы должны извинить мой неряшливый вид, я действовал под влиянием минуты.
– Вы прекрасно выглядите, – уверила меня Марико. – Что будете пить, господин Сато?
Я выбрал в меню безалкогольный коктейль под названием «Голубая лагуна». Мэри тут же его и приготовила. Движения девушки были ловкими и изящными. Сегодня она надела бежевое платье без рукавов, а волосы прихватила широкой лентой. Я улыбнулся, когда Марико предложила мне субстанцию бирюзового цвета, дополненную тропическими зонтиками и вишенками. Единственный глоток – и ошеломляющая сладость коктейля заставила мои вкусовые рецепторы сжаться.
– Сегодня вы красили, – заметила Марико.
– Действительно, красил, – удивился я. – Откуда вы знаете?
– На очках брызги.
Я снял очки и обнаружил, что Марико права. Почему я раньше не заметил того, что все время буквально маячило у меня перед носом? Я безуспешно попытался протереть линзы, только добавив к брызгам отпечатки пальцев. С покорным видом я водрузил очки на нос. Марико хихикнула, забавляясь моей растерянностью.
– А вам известно, что краска у вас также и на мочках? Я снова вздохнул.
– Что ж, это научит меня не выходить из дому, предварительно не посоветовавшись с зеркалом.
Мы рассмеялись, и я еще раз отхлебнул свой сироп.
– Вы без господина Мураками?
– Да, – ответил я, надеясь, что она не станет выпытывать подробности.
Марико оказалась девушкой понятливой.
– А знаете, господин Сато, у вас нет кансайского акцента. Могу я спросить – откуда вы родом? Из Токио?
– Верно, из Токио. Я переехал в Осаку в восемьдесят четвертом.
– Я так и думала! – совсем по-детски обрадовалась своей догадке Марико. – А что привело вас сюда?
– Умирала мать моей жены. Мы переехали, чтобы жена могла ухаживать за ней.
– Ах, простите.
Марико опустила глаза, расстроившись, что невольно вмешалась в чужие семейные дела.
– А потом мы решили остаться. Моя жена выросла здесь. Она всегда говорила, что Осака – самый дружелюбный город в Японии, а токийцы слишком чванливы.
Марико хихикнула, застенчиво приложив палец к губам.
– Не может быть, господин Сато! Про вас такого никак не скажешь!
От удовольствия я покраснел, хотя был совершенно уверен, что коллеги по работе вряд ли согласились бы с Марико.
– У вас тоже нет кансайского акцента, Марико-сан. Откуда вы родом?
– Префектура Фукуока. Глухомань. Вы даже не назвали бы это место деревней. Мой отец выращивал рис.
Удивительно, сколько информации может содержаться всего в нескольких словах! Деревенские жители гораздо консервативнее городских и с большой подозрительностью относятся к городам. Ни один фермер не отпустил бы дочь работать в хостесс-баре. Скорее всего Марико уехала в город без родительского позволения или просто скрывает от родителей род своих занятий.
– Фукуока. Должно быть, на праздники вам приходится проделывать длинный путь домой.
– Нет, я предпочитаю оставаться в Осаке.
– Вы приехали в Осаку в одиночку?
– Более или менее.
Что за уклончивый ответ! Мне хотелось знать, как Марико покинула Фукуоку, но тут ее окликнул пьяный джентльмен в противоположном углу бара. Он требовал чая со льдом. Как обычно, я решил, что любопытствовать дальше будет слишком грубо. Если слишком раскачать заросли бамбука, можно выманить оттуда змею. Теперь на танцполе отплясывали уже две пары – бойко и не в такт. Одной из девушек оказалась Мэри из Англии – ее светлый хвостик болтался из стороны в сторону, когда девушка тряслась в ритме рок-н-ролла. Элвис завелся не на шутку: каблуки яростно отбивали ритм, словно отбойный молоток, а тело дергалось. Над верхней губой певца блестела испарина.
– О-о-о, у-о-о, о-о-о, и-и-и! О-о-о, и-и-и! О-о-о, у-о-о…
Я повернулся к Марико, чтобы спросить, что это за странный американец, но она исчезла. Через несколько секунд девушка появилась из кухни с тарелкой, на которой лежала деревянная шпажка. Куски курицы чередовались с обжаренными на гриле зеленым перцем и помидорами.
– Ватанабе сделал лишнюю порцию кебаба. Угощайтесь, – предложила она.
– Не могу, – отказался я. – Охотно верю, что это очень вкусно, но я уже пообедал. Нет ничего хуже, чем есть без аппетита.
Тут лицо Марико расплылось в блаженной улыбке, словно в камин подбросили дрова.
– Наверное, вы готовите сами? Я просто потрясена Мой отец и брат подходили к плите только для того бы зажечь сигарету.
– Какой стыд! Приготовление пищи – превосходное занятие!
– Согласна. Все мужчины должны научиться готовить. Особенно если живут одиноко, как вы.
Что-то здесь не так. Я попытался вспомнить наш предыдущий разговор.
– Марико-сан, – спросил я, – откуда вы знаете, что я живу один?
Марико заморгала, улыбка сползла с лица. Она стала наматывать на палец выбившуюся прядь.
– Разве вы не упоминали об этом? – спросила она.
– Нет.
