В первое мгновение сердце мое сжалось. Я прошептал твое имя. На мгновение мне показалось, что ты стоишь передо мной, сжимая коробочку, завернутую в полосатую льняную ткань.
– Господин Сато? – спросила ты, и иллюзия тут же пропала.
Это была Марико, девушка из хостесс-бара.
Я взвился из кресла, как чертик из табакерки.
– Господин Сато, я…
– Что вы здесь делаете?
Голос мой дрожал от гнева. Марико отпрянула, а я судорожно вдохнул. Я рассердился на Марико, потому что на миг вообразил, будто на ее месте могла стоять ты. Уж в чем, в чем, а в этом Марико была не виновата. Девушка склонила голову.
– Извините, что помешала. Наверное, мне следует уйти.
Однако Марико не тронулась с места. Этот визит без приглашения выглядел довольно дерзким. Я подумал о ее последнем звонке и встревожился, вспомнив, что она тогда сказала. Слова, что донеслись через дырочки в телефонной трубке, лишили меня покоя.
На ней были желтый свитер и бледно-голубая юбка в складку. Марико держала коробочку на слегка вытянутых руках, словно боялась испачкать свитер. Волосы стянуты в хвостик, на ногах те самые туфли с красными пряжками. Как могло это дитя, такое неопасное с виду, причинить столько беспокойства?
– Что вы здесь делаете?
На сей раз мой голос не дрожал. Я шипел от злости.
– Я собрала для вас бенто.
[8]
Хотела отдать его вам до работы. Я пришла в пять, села на скамейку рядом с входом и стала ждать вас. К семи вы не появились. На работу я уже опоздала, но все еще думала: «Вот еще пять минут, и он выйдет, еще пять минут, и он появится…»
– А зачем вы приготовили мне бенто? – спросил я недоверчиво.
– Так просто, встала утром, и мне захотелось что-нибудь приготовить, – ответила Марико с таким видом. словно я спросил, отчего небо голубое.
Она держала коробочку обеими руками.
– Здесь лосось, рис и маринованные сливы…
Голос ее сломался, и было от чего. Я сделал каменное лицо, которое припасаю для нерадивых строителей и страховых агентов. Она просидела на скамейке целых четыре часа. Я спросил себя, а не питает ли Марико ко мне каких-нибудь романтических чувств? И тут же отбросил эту идею как смехотворную. Чем может привлечь столь юное создание старый сварливый бухгалтер? Потупив взор, Марико прикусила губу.
– Марико, – начал я, – когда вы позвонили мне на прошлой неделе, вы причинили мне боль. По-моему, я дал вам это понять. А теперь, когда вы пришли сюда сама, я просто не знаю, как мне быть. Ваш визит крайне неуместен.
– Я убедилась, что все покинули здание. Потом проскользнула мимо охранника, когда он вышел покурить. К тому же я добиралась до вашего кабинета в темноте и не стала стучать в дверь, потому что не знала, всели ваши коллеги ушли.
Глаза Марико расширились и стали молящими, но все ее хитроумные уловки только насторожили меня.
– То, что вы дождались, пока все уйдут, только ухудшает дело, – твердо промолвил я.
– Но я не видела другого способа увидеться с вами! – воскликнула Марико. – После моего звонка я решила, что вы придете в бар. Я ждала вас четыре вечера подряд. А когда вы так и не появились, я поняла, что должна прийти сама…
– А вам не приходило в голову, что я не желаю слушать то, что вы собираетесь рассказать мне?
Ты знаешь, что это неправда. После нашего телефонного разговора я чуть было не решил поговорить с ней.
Мне хотелось выдворить Марико за дверь, но тут я заметил, что она готова расплакаться. Глаза девушки заблестели, слезы безмолвно покатились по щекам.
– Прошу вас… – выдавила Марико.
Моя решительность рухнула. Я поморщился, совершенно не готовый к такому повороту событий.
– Э… Марико… не надо. Пожалуйста, перестаньте…
– С первого вечера, как я увидела вас, – сказала она, – вы снитесь мне.
Это прозвучало словно припев любовной песенки. Я покачал головой, огорченный ненужной сентиментальностью.
– Мне снится, что мы гуляем по пляжу, конца которому не видно. Внезапно вы падаете, словно в спину вам всадили нож. Я пугаюсь, решив, что сейчас вы умрете. Я пытаюсь помочь вам, но вы только стонете от боли. Неподалеку стоит хижина, поэтому я бегу за помощью.
Кровь бросилась мне в лицо. Это совпадение, это простое совпадение.
– И тут я просыпаюсь, – продолжала Марико, – и плачу.
– Абсурд, – промолвил я таким задушенным голосом, словно воздух застрял в легких.
– Я решила, что схожу с ума, – вздохнула Марико. – Вы совершенно чужой человек, а я думаю о вас постоянно.
Голова моя поникла. В день, когда это случилось со мной на Окинаве, именно ты побежала за помощью. Марико тогда еще не родилась на свет. Почему эта девушка видит во сне, будто бы она – это ты? Нет, не может быть, всего лишь совпадение.
– Вы видите это во сне каждую ночь? – спросил я. Марико кивнула.
– Невероятно, – продолжил я. – Кто мог рассказать вам о моем камне в почке и о приступе, что случился со мной на Окинаве? Кому еще вы рассказывали об этом?
Хотя мой тон уже не был сердитым и обвиняющим, Марико внезапно повалилась на колени. Падая, она отбросила коробочку, которая перевернулась и упала рядом со столом госпожи Хатты. Марико закрыла лицо руками и заплакала.
– Я ничего не знаю о вашем камне в почке! Я ничего не знаю об Окинаве! Я знаю только эти сны, и я их ненавижу! Я и вас ненавижу! Каждый вечер я молюсь, чтобы все поскорее закончилось.
Бедная девочка совсем измучилась. Я наклонился, чтобы утешить Марико. Рука нерешительно зависла над плечом – я не мог заставить себя прикоснуться к ней.
– Наверное, вам следует обратиться к врачу, – беспомощно пробормотал я.
– Нет, на самом деле я не испытываю ненависти лично к вам, – добавила Марико.
В глубине коридора стукнула дверь, и мы оба подпрыгнули. Возможно, кто-то выражал таким образом протест против наших громких разговоров. Марико понизила голос до шепота.
– Иногда, когда я засыпаю, появляется женщина. Она садится на мой матрац и гладит меня по волосам.
Марико остановилась, чтобы дать мне возможность осознать сказанное. Затем продолжила тоненьким голосом:
– Она гладит меня по волосам и говорит, что все будет хорошо. Говорит, что присмотрит за мной. Говорит, что знает о моем одиночестве, обещает, что долго оно не продлится. Говорит, что сумеет защитить меня.
– Эта женщина, – начал я, – как она выглядит?
Взгляд девушки прояснился. Она убрала с лица прядь волос и посмотрела на меня в упор.
