– Ну, давай же, – поторопил он меня.
Короткий лестничный пролет привел нас в узкий коридорчик. Кругом были непроницаемые пластиковые стены. Мы слышали, как глухо бьются в груди наши сердца. Флуоресцентная лампочка над входом мигала, словно испорченный стробоскоп. Юдзи вдохнул, как будто кислород мог придать ему мужества перед тем, что ему предстояло, и постучал. Хриплый голос велел подождать, затем тут же предложил войти. Когда мы вошли в темную комнату, Ямагава-сан поднялся из-за стола в глубине комнаты. Стены были чернее черного, словно выкрашенные неким поглощающим свет составом. Единственным источником света был плазменный экран – брат-близнец барных экранов. Виртуальные тропические рыбки порхали по экрану, их радужные плавники казались слишком блестящими и аквамариновыми, чтобы быть настоящими. В два часа ночи на Ямагаве-сан была надета безупречная белоснежная рубашка, волосы тщательно уложены скульптурными завитками.
– Добрый вечер, Юдзи.
– Добрый вечер, Ямагава-сан.
– Мэри.
– Добрый вечер, Ямагава-сан.
Мы низко поклонились. Если он хочет нашего унижения, то получит его с лихвой. Ямагава-сан был расслаблен и дружелюбен, словно мы заскочили поздороваться. Он жестом показал на два кожаных кресла, обошел стол и присел на гранитную поверхность. Когда свет от экрана упал на лицо Ямагавы-сан, я заподозрила, что с ним что-то не так. Он слишком походил на призрака, созданного виртуальными волнами, затем я заметила, что челюсть мафиози подергивается. Ямагава-сан был накачан кокаином по самую завязку.
– У тебя на рубашке кровь, – заметил он Юдзи.
Ямагава-сан встал, открыл скрытую нишу в стене и протянул Юдзи новую фирменную рубашку, упакованную в целлофан. Благородный жест, ничего не скажешь: разбить в кровь лицо, а затем подарить чистую рубашку. Я пригладила юбку и засунула ноги в туалетных тапочках Мамы-сан под кресло. Ямагава-сан снова взгромоздился на стол, выбивая ритм рукой и со скрежетом вращая нижней челюстью. Он улыбался. Хотелось думать, что его состояние каким-то образом поможет нам выбраться из этой переделки.
– Вы любите «Тигров», Мэри?
Что? Я смутилась.
– Простите?
– «Ханшинских тигров». Вы их любите?
А, вот оно что, бейсбол.
– Да, люблю.
– Хорошая девочка.
Ямагава-сан захихикал. Я прошла испытание. Затем мафиози повернулся к Юдзи. Тон его изменился.
– Неплохо тебя отделали.
– Да, – сказал Юдзи, – я это заслужил.
Ямагава-сан досадливо хмыкнул и покачал головой.
– Нет, Юдзи. Ты заслуживаешь большего. Скажи спасибо матери, только благодаря ей тебе удалось выйти сухим из воды.
Юдзи напряженно кивнул.
Ямагава-сан снова привстал и вытер ладони о брюки. Виртуальные рыбки раскрасили его лицо в радужные цвета.
– Прежде всего ты должен покинуть Осаку и никогда больше сюда не возвращаться. И если я говорю «никогда», это значит «никогда». Насколько я знаю тебя, господин Ояги, ты можешь рискнуть лет этак через десять или вообще через несколько месяцев. Что ж, попробуй и тут же будешь убит. Даже после моей смерти, – мнительный Ямагава-сан три раза постучал по гранитной поверхности стола, – ты не будешь прощен. Кто бы ни занял мое место, он поступит с тобой так же, как я поступил с врагами Огавы после того, как его убили.
Бархатный голос Ямагавы-сан звучал мягко, иногда почти с нежностью. Мне так отчаянно хотелось оказаться подальше от этого места, что условие Ямагавы-сан казалось самым разумным на свете. Впрочем, я не сомневалась, что Юдзи думает иначе.
– Так, что еще?… – Ямагава-сан пытался вспомнить. – Если со временем ты снова захочешь вернуться в мир насилия и гламура и присоединиться к какой-нибудь группировке, даже не думай. Я отыщу тебя и отрежу язык. Ясно?
Еще один кивок.
– Вот, стало быть, все. Не стоит больше ворошить прошлое. Перед тобой новая жизнь, новая любовь. – Он одобряюще улыбнулся мне. – Понятно?
Юдзи кивнул, и Ямагава-сан хлопнул в ладоши.
– Айя-чен, напитки.
Дверь отворилась, и в комнату вошла та самая девушка из бара «Сайонара». За широкий пояс кимоно заткнут веер. Крепко сжав губки в форме розового бутона, она и виду не подавала, что узнает меня. Из-под обильно залитой лаком прически гейши глаза ее смотрели только на Ямагаву-сан. Девушка скользнула к нему и низко поклонилась.
– Три виски без льда.
Айя кивнула и двинулась к противоположной стене. Она положила на стену руки, и в ней открылся бар: фаланга бутылок на зеркальном подносе с яркой подсветкой. Пока Айя возилась со стаканами и пробками, я рассматривала подушечку цвета слоновой кости на поясе кимоно и волнистые волосы на затылке. Знал ли ее Юдзи в те времена, когда она работала на его мать? Если и знал, то никак не показывал этого.
– Итак, снова окунуться в большой и жестокий мир – наверное, это весьма возбуждает. Чем вы намерены заняться?
– Не знаю, – ответил Юдзи.
В его голосе я услышала нерешительность. Беседуя с Ямагавой-сан, Юдзи словно ступал по минному полю.
– Чепуха! Твоя мать заказала билет на самолет до Сеула, он вылетает в пять вечера из Кансайского аэропорта. Надеялся скрыть это от меня?
Ямагава-сан улыбнулся и подмигнул мне, продолжая скрежетать молярами. Чем скорее мы допьем виски и уйдем отсюда, тем лучше. Айя вернулась к нам, неся поднос, словно фарфоровая кукла. Сначала она наклонилась надо мной. предлагая виски и совершенно не замечая моих попыток встретиться с ней глазами и разрушить непроницаемое выражение ее лица. Я взяла стакан, Я тут гейша-робот лукаво подмигнула мне, совершенно меня обескуражив. Айя повернулась к Юдзи и, улыбаясь, склонилась перед ним. Затем высвободила руку из-под подноса и ущипнула его за щеку.
Сохраняя бесстрастное выражение на лице, Юдзи поставил стакан на колено. Айя приблизила к нему лицо, губы разжались, блеснули зубы – казалось, она хочет укусить Юдзи. Затем она втянула воздух, словно хотела чмокнуть его в окровавленные равнодушные губы. Окаменев, я смотрела на ее манипуляции, испытывая сильное желание встать и отшвырнуть ее в другой конец комнаты. Наблюдая за профессиональной работой гейши, Ямагава-сан только хихикал. Айя провела языком над порезами и синяками на щеке Юдзи, и что-то прошептала ему в ухо. Затем отстранилась от Юдзи и склонилась с последним стаканом виски перед Ямагавой-сан.
– Спасибо, Айя, можешь идти.
Айя поклонилась и выплыла из комнаты. Двери закрылись за ней, не оставив в стене никакого следа. Ямагава-сан поднял стакан.
– За тебя, Юдзи. За твое будущее. За то, чтобы ты научился ценить свою незаслуженную свободу.
Мы потянулись вперед, чтобы чокнуться с хозяином.
– Музыка, – объявил Ямагава-сан.
