Книга Сайонара, страница 87. Автор книги Сьюзен Баркер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сайонара»

Cтраница 87

– Эй, ты гляди-ка!

– Не может быть! Он сделал это!

– Да нет, не совсем…

– Ага, я понимаю, что ты имеешь в виду. Эй, покажи-ка мне этот молоток, Ватанабе. – Раздался стук. – Вот и все.

– Теперь хорошо. Но ты ему подыграл, а это нечестно.

– Так и есть. Теперь придется его утопить.

Бандиты заломили мне руки за спину и связали запястья и лодыжки. От боли конечности тут же онемели и почти ничего не ощущали. Эйс и Хайд поспорили, стоит ли пустить мне пулю в лоб перед тем, как кинуть в воду, но затем решили, что это необязательно. Поместив меня на краю набережной, бандиты начали раскачивать мое неподвижное тело. Небо и земля поменялись местами. Наверное, в это мгновение многие люди стали бы вопить: последний призыв о милосердии, последний вдох жизни. Только не я. Шесть лет избиений братьями Кану научили меня искусству страдать молча. Я только крепко зажмурил глаза.

– На счет три?

– Давай. Пока, Ватанабе, спасибо…

– За что ты его благодаришь?

Молчание.

– Ну, давай, раз, два, три…


Мгновение я висел в воздухе, затем воды реки поглотили меня. Холодная стена обрушилась, увлекая в глубину. В панике мои глаза открылись, а жалкий человеческий вес тем временем тянул вниз. Мрачная тьма закручивалась вокруг меня в спираль. Кровь в венах заледенела. Я начал дергаться, пытаясь освободиться от веревок и теряя драгоценный кислород. Коленями и макушкой я коснулся речного дна, затем снова встал и забился, словно рыбка на крючке. Я уже ощущал нехватку кислорода, легкие готовы были взорваться. Перед глазами все покраснело, будто реке вспороли брюхо, и оттуда вылезли внутренности, и теперь медленно вытекает кровь. Я больше не мог терпеть. Через минуту пребывания под водой я понял, что должен сделать, чтобы мучения прекратились. Я вдохнул.

Обратная тяга рванула в пазухи и легкие. Я задергался, снова вдохнул, и опять, и опять, и опять. Поверх боли в мозг просачивалось оцепенение, словно холодок анестезии в последние мгновения на операционном столе, когда начинает действовать наркоз. Темное безразличие захлестнуло меня, и я успокоился. Последней мыслью стало: «Ну, вот и конец». Однако я ошибался.

Я уже почти утонул, когда это случилось. Мощная вспышка угасающего сознания выбросила меня в пространство над болью. Небо с тысячами светил вытеснило мрачную тьму, дождь раскаленными каплями застучал по воде. Зодиакальный свет осветил монады творения. Торопясь, я бросил взгляд внутрь себя, чтобы определить уровень углекислого газа в крови. Пока мое не подвижное тело лежало на дне реки, жизненно важные органы изнывали от кислотной интоксикации. Часы смерти тикали. Через сто три секунды я буду клинически мертв. Жизнь после смерти представлялась мне слабым утешением. Кому захочется стать всеведущим духом, когда тело его будет гнить в водяной могиле? Не для этого вернулись ко мне мои силы.

Своим гиперзрением я проник в узлы, затянутые на щиколотках и лодыжках, разлагая их в постэвклидовы геометрические формы. Как двухмерное пространство бессильно удержать узника, живущего по законам пространства трехмерного, так и узлы не могли противостоять реальности, управляемой законами геометрии. Только поднявшись над трехмерным измерением, я мог спастись.

Пульс мой едва бился, но в крови еще оставалось достаточное количество аденозинтрифосфата, чтобы я мог сделать попытку. Собрав все свои психокинетические силы, я воздействовал на нейроны. Электрические сигналы потекли из мозга, мышечные волокна начали растягиваться. Пальцы задергались, словно у зародыша в чреве матери, мой гиперразум отслеживал их движения, проникая на биомолекулярный уровень. Спящий Гудини выскользнул из оков. Движения были так слабы, что для стороннего наблюдателя я мог показаться неподвижная а мое спасение и вовсе выглядело чудом. Только я знал, что скрывалось за этим волшебным трюком.

Освободившись от веревок, я расправил конечности и распределил вес так, чтобы молекулы воды сами подняли мое тело на поверхность. Волна вынесла меня на песчаный берег. Пульс едва прослушивался. Диафрагму сдавило, и я изверг из себя некоторое количество речной воды.

Моя гиперсущность ракетой взмыла в небо над почти бесчувственным телом и издала вопль, от которого город вздрогнул. Нация подо мной позевывала, шаркала тапочками и устраивалась спать. Я отыскал Мэри и устремился к ней, все еще не пришедшей в себя после первого проникновения в высшую реальность. Я кружил вокруг нее в призрачном вихре, похожем на объятие, желая ей мужества и радости, унося ее одиночество и уговаривая ее держаться ради меня. Затем скользнул туда, где лежало мое бесчувственное тело, и тут же простил реке мое неумышленное убийство. Грязная река бушевала, таша за собой целый утопленный некрополь из сломанных велосипедов, тележек из универмага и прочих реликтов цивилизации, имеющих явно небиологическое происхождение.

Поодаль на набережной трое пенсионеров в парусиновых шляпах насаживали личинки на крючки. Кумамото, отставной дорожный инспектор, вскрикнул, заметив неподвижное тело, которое река вынесла на песок. Заорав, словно школьники, пенсионеры побросали удочки и бросились ко мне – уровень эндорфинов выдавал ужасное возбуждение. Они остановились на краю набережной и стали смотреть сверху вниз на мою прилипшую к телу мокрую футболку, обсуждая трагическим шепотом, жив я или мертв. То, что Кумамото заметил мое утопленное тело раньше прочих, заставило его ощутить ответственность за мою судьбу. Пенсионер осторожно наклонил надо мной свое дряхлое тело и присел на корточки. Затем поднял мою руку и стал щупать пульс на два сантиметра ниже нужной точки. Мертв, торжественно объявил он двум своим приятелям. Кумамото повесил голову и печально опустил руку на песок. К счастью, подъем на набережную оказался для пенсионера гораздо более трудным испытанием, чем спуск с нее. Он покачнулся, утратил равновесие и съехал вниз по песку, наступив на мою безвольно лежащую руку подошвой резиновых галош. Я закашлялся, выплевывая воду. Три рыболова вскрикнули от удивления.


На крыше кареты «скорой помощи» пронзительным сопрано надрывались сирены, воздух утренних улиц видоизменялся в доплеровском сдвиге частот. Внутри лежал я, завернутый в серебряную фольгу, холоднокровный, как рептилия, веки – словно бескровные мембраны. Одной рукой врач прижимал к моему лицу кислородную маску, негодуя на то, что меня угораздило утонуть за пятнадцать минут до окончания его смены, и строя в голове самые кровожадные планы. По мнению недовольного врача, жизнь моя болталась на волоске, хотя мне было ясно, что с помощью своей примитивной реанимационной техники он вполне сможет оживить меня. Я услышал мощный победный крик моей иммунной системы, когда нейрофилы поглотили речные бактерии. Гипотермия сделала тело восприимчивым к пневмонии, но здесь вполне могло помочь какое-нибудь бронхорасширяющее средство. Послав экстрасенсорные пульсары в мозг врача, я посоветовал ему впрыснуть мне какой-нибудь антибактериальный спрей, чтобы избежать воспаления легких.

Устав следить за мельчайшими биологическими деталями моего восстановления, я выскользнул из машины «скорой помощи», оставив позади пронзительное завывание сирен. Метафизическое насилие влекло меня в район Синсайбаси, как заряд молнии влечет к громоотводу. Я снизился над улицей Истинной любви: неоновые вывески при свете дня казались блеклыми, а отвратительные завсегдатаи баров– с первыми солнечными лучами попрятались в щели. Я проник сквозь стены и потолок клуба «Семь чудес света» на лестницу, по которой поднимался Хиро. Я мог оценить его неврологическое состояние Хиро чувствовал себя примерно так же, как тогда Юдзи удалось уйти от справедливого возмездия, Хиро дергался под артиллерийским огнем синапсов, кожу покрывал нервный пот. Перед дверью он попытался настроиться на то, что должно произойти. Костяшки пальцев стукнули в дверь прежде, чем Хиро успел повернуть назад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация