– Войдите!.. А, это ты, Хиро. Доброе утро. Решил позавтракать с нами?
В темноте штаб-квартиры Ямагава-сан сидели пятеро. Расположившись вокруг низкого стола, они пили пиво и если рис с говядиной на гриле и луком. Хотя Хиро и нарушил неписаное правило, явившись без приглашения, Ямагава-сан улыбался – тошнотворной улыбкой крокодила, но все-таки улыбался. Не забывая подносить палочки ко рту, бандиты смотрели на Хиро В ответ Хиро смотрел на них, фиксируя каждую деталь. На экране под потолком разыгрывалось виртуальное представление театра Но: демон и священник танцевали под медленный гипнотический бой барабанов.
– Онемел, что ли? – спросил Ямагава-сан. – Полоскал горло соляной кислотой? Хочешь, чтобы твои миндалины выглядели также, как твое лицо?
Ямагава-сан рыгнул. Бандиты захмыкали над своими мисками. Тогда Хиро решил пропустить прощальную речь, которую так долго репетировал, и приступить непосредственно к фазе номер два. С каменным выражением на лице он вытащил из-под полы пиджака пистолет-пулемет «хеклер-кох МП-5К». Компания за столом едва ли успела понять, что происходит. Хиро щелкнул затвором и нажал на спусковой крючок. Пуля за пулей вылетали из ствола, гильзы каскадом падали на пол. Воздух заполнил оглушающий грохот и предсмертные хрипы. Крики и хрипы продолжались не дольше десяти и двух десятых секунд, затем навеки умолкли. Из глиняных мисок били рисовые гейзеры. Пули пронзали органы, которые взрывалось, словно наполненные водой шары, забрызгивая стены гемоглобином. Из множества новых отверстий, проделанных в телах пулями, били фонтаны крови. Виртуальная пьеса на экране продолжалась под кровавым дождем. Хиро водил стволом справа налево Жизнь давно уже покинула тела его мучителей, а он все еще не мог остановиться. Хиро опустил оружие, только когда понял, что все кончено. Головы жертв запрокинулись назад, грудные клетки зияли дырами. Руки, поднятые в безмолвном протесте, были начисто снесены. Теперь никого из бандитов не удалось бы опознать в лицо. Все еще слыша в ушах грохот, Хиро щелкнул затвором и спрятал оружие под одежду. Затем подошел к столу, открыл ящик и вытащил пачку купюр в один с четвертью миллионов йен. Положив деньги в карман, он бросил последний взгляд на ведро окровавленных потрохов, некогда носившее имя Ямагава-сан. Отвернувшись от останков бывшего босса и его приспешников, кровавыми грудами застывших в зловещих отблесках экрана, где все еще продолжалось театральное представление, Хиро вышел из комнаты.
Он не ощущал себя победителем. Хиро стал агентом воли, недоступной его пониманию, гораздо более сильной, чем его собственная воля – энергии, призванной восстановить космический баланс. Я тоже не чувствовал бурной радости. Я вернулся в машину «скорой помощи» и, мрачный свидетель торжества правосудия, провалился в сон.
Антибиотики, вколотые в руку, и показания монитора у кровати убедили медсестру, что меня еще рано везти в морг. Мне было больно видеть себя лежащим на больничной кровати, таким бледным и бесчувственным. Я выглядел полумертвым, однако автобиопсия тканей говорила мне, что я еще протяну. Моя гиперсудьба велела мне выжить, и эликсир жизни все еще продолжал омывать мои вены.
Они не смогли разрушить меня. Им никогда меня не разрушить. Ибо я – скрытый манифест вселенной, самое удивительное чудо, которое случилось с человеком с тех пор, как он выбрался из первобытного состояния. Как они могут уничтожить того, чья жизнь задумана высшими силами? Судьба человечества записана в моих атомах, зашифрована в моей ДНК. Жестокий естественный отбор, череда кровавых тысячелетий привели нас к новому витку эволюции. Слушайте, как звенит мой смех. Ибо вселенная разумна. И она неравнодушна к моей судьбе.
Меня била лихорадка. Я лежал неподвижно, пока мерцающий свет не заполнил комнату. И вот я воскрес, словно феникс из пепла! Девушка, сотканная из звездной пыли, приблизилась к моей постели и положила прохладную руку мне на лоб. Ее прикосновение вдохнуло в меня жизнь… Как долго я ждал этого!
Теперь мы вместе проникнем в райские кущи будущего, где мирно заживем, свободные от несчастий и грехов. Камни и палки в привычном мире уже не смогут ранить нас, а все наши шрамы заживут.
У меня не было сил открыть глаза, но я знал, что Мэри чувствует – я наблюдаю за ней. Она взяла мою руку и улыбнулась.
Она улыбалась, и рука в руке мы воспаряли вверх, сбрасывая первоначальную реальность, словно отмершую кожу. Мы воспаряли к совершенному счастью и вечной любви.
Глава 24
Господин Сато
I
Утром я проснулся на полу финансового департамента. Солнечные лучи пробивались сквозь опущенные шторы, подо мной шумел офис. Несколько мгновений я лежал неподвижно, пока бодрые пожелания доброго утра за дверью не заставили меня сбросить сонливость и по-настоящему испугаться.
Я огляделся. Никогда еще мне не приходилось видеть кабинет в таком беспорядке: все полки выдвинуты, пол усеян бумагами. Стрелки часов показывали пятнадцать минут девятого. Только чудо могло помочь мне привести дела в порядок до прихода коллег. За двадцать четыре часа напряженного изучения документов я успел пересмотреть две тысячи папок вплоть до июня 1992 года. Мне смутно припомнилось, что около двух часов ночи я решил прерваться и навести порядок, но оставалось просмотреть парочку таблиц, и я продолжил, пока не провалился в сон, вызванный нервным перенапряжением.
Я беспомощно слушал приближающиеся голоса и шаги. Открылась дверь. Улыбки сползли с лиц госпожи Ямамото и госпожи Хатты.
– Господин Сато!
Госпожа Хатта бросилась ко мне, опрокинув стопку папок, лежавшую на полу.
– Господин Сато, что с вами?
Она присела рядом со мной в своем персиковом костюме-двойке и блузке, в глазах светились тревога и сочувствие. Госпожа Ямамото отдернула шторы. Дневной свет не внес ясности в причину разгрома, царящего в кабинете.
– Господин Сато! – Госпожа Хатта потрясла меня за плечо. – Не молчите! Вы пугаете меня!
– Похоже, нас ограбили, – сказала госпожа Ямамото. – Наверное, пора звонить в полицию.
Предложение госпожи Ямамото подсказало мне, как можно выпутаться из этой истории. Я мог бы притвориться, что не имею никакого отношения к разгрому офиса, однако, повлияло на мой мозг умственное перенапряжение! Я должен задушить эти постыдные мысли в зародыше!
– Нас не ограбили, – сказал я. – Это я работал здесь со вчерашнего дня.
У госпожи Хатты отвалилась челюсть. Она обернулась к госпоже Ямамото, которая изумленно прижала руку ко рту. Испугалась, что я разоблачу ее темные делишки, или того, что в нерабочее время придется восстанавливать учиненный мною беспорядок? Кто знает? Нельзя сбрасывать со счетов любое объяснение.
– Я немедленно должен пойти в главный офис. – Строгость моего тона совершенно не соответствовала учиненному мною хаосу. – Дело не терпит отлагательства. С наших счетов похищены деньги.
– Не может быть! – выдохнула госпожа Хатта. – С каких счетов?
