Замыкал процессию эскорт этериотов. Несмотря на то, что чаще всего наемные хранители василевса использовались как тяжелая пехота, эти молодцы отлично сидели на конях, с расслабленной грацией покачиваясь в седлах. Копья с флажками, украшенная наборная сбруя, яркие щиты и богатая одежда под яркими кольчугами подчеркивали положение воинов. Несмотря на однотипное снаряжение, каждый из небольшого отряда в двадцать голов чем-то да выделялся: косицей, а то и двумя, заплетенными в шевелюре или на бороде, тяжелой серьгой, оттягивающей ухо, или таинственным знаком, оставленном на лице чередой специально нанесенных шрамов. Даже богатство одежи не могло скрыть, что рожи у этериотов совершенно разбойничьи. Впрочем, для воинов это было нормально. Эти два факта в совокупности и заставляли встречный народ уважительно пропускать процессию. Командовал отправленными в эскорт двумя десятками бритоголовый сероглазый здоровяк Довмонт, с битой оспою рожею. А его помощником и старшим над вторым десятком был Меша — тот самый, с кем контуберналы дрались не так давно на глазах у императора. Он, впрочем, оказался единственным из троицы. Возможно, так специально отобрали, чтобы в дальней дороге не всплыли старые споры. Фоку присутствие Меши действительно не обрадовало. Увидев счастливого противника впервые при сборах, Фока скорчил недовольную рожу, но смолчал… Секира Меши висела в чехле, при каждом лошадином шаге покачиваясь, будто у оружия была своя жизнь, и ей было тесно в ножнах и хотелось скорее выбраться наружу. Этериоты, судя по всему, были рады выбраться из дворца, где служба была хоть и не тяжела, но скучновата. Трофим вспомнил, что перед отъездом один разболтавшийся страж дворцовой схолы сказал, что в поход аколуф Лидул отправил самых буйных, под командой самых спокойных; чтоб дорогой дурь проветрились.
Периодически этериоты затягивали удалые песни. Вот гаркнули и сейчас:
Раздолье широ´ко, до утра далё´ко.
Ночь темна, молодцу спать пора.
Коня стреножил, сам рядом почил.
Да только спать — трех незваных видать.
На мо´лодца глядят, вот что говорят:
Один — «стрелой убью»,
Другой — «копьем сколю».
А третий хвалился —
Живьем взять грозился!
Пока себя хвалили — парня разбудили.
За седло схватился, на коня садился.
Одного стрелой убил, второго копьем свалил.
Ну а третьего до дому на аркане притащил!
Так, с песнями и свечерело. Трактир, который они проехали, оказался забит битком. Особо ретивые из этериотов предлагали выкинуть постояльцев в хлев (хай обнимаются с поросями, торгашьи рожи!) и занять комнаты силой. Но Амар сказал, что с радостью переночует на свежем воздухе. Хунбиш скорчил страдальческую физиономию, однако промолчал. Поэтому ночлег разбили, свернув к холму недалеко от дороги. Нашли удобное место под склоном, развели несколько костров и сготовили пищу из запасов… Этериоты выставили караульщиков. Палатки устанавливать не стали — погода была теплой и тихой. И только потом отлучившийся по малой нужде этериот принес весть, что в кустах у подножья находится вход, по видимому, в старую каменоломню.
— Ну, — сказал Довмонт, — по крайней мере, будет, куда укрыться, если дождь набежит.
— Айда посмотрим, — исподтишка бросив ядовитый взгляд на Хунбиша, предложил, Юлхуш.
— Пойдем, — улыбнулся Амар.
— Вы что там, сокровища планируете обнаружить?.. — проворчал Фока, и завернувшись поплотнее в одеяло, придвинулся к костру.
Улеб тоже не изъявил желания идти, пробурчав: упадете в какую подземную дыру, и сломаете ногу — кричите. Так что обследовать собрались Амар, Юлхуш, Трофим и Тит.
Вытащили из торок еще до похода заготовленные на темный случай походные лампады…
Хунбиш, узрев приготовления, явился от своего костра, поинтересовался, в чем дело, и попытался отговорить. Амар однако уперся, и Хунбиш через некоторое время пошел на попятный — как будет угодно тайши Амару. Лицо у Хунбиша при этом было абсолютно несчастное.
— Вон как братнин посланец печется о тебе, — заметил Трофим Амару, пока Хунбиш отбегал к костру кликнуть слуг и взять плащ. — Никуда одного отпустить не хочет.
— Ага… — согласился Амар с непонятным выражением лица. — Никуда.
Довмонт, увидев сборы и узнав в чем дело, отрядил идти с Амаром Мешу и еще трех этериотов.
— Видимо, у него тоже четкие инструкции, как охранять члена царского рода, — заметил на это Трофим на ухо Титу.
— Ну, — согласился Тит. — Эх, Амар, Амар, не побегает он теперь в одиночку-то… Теперь небось и по малой нужде придется ходить почетной процессией. Положение обязывает.
— Даже и не знаю, завидовать тому или нет… — хмыкнул Трофим.
— А ты примечай, вот оно — бремя власти.
— Какая ж у Амара власть?
— Отсветом от брата падает, и того хватает.
— Хм…
В результате образовалась внушительная процессия, которая двинулась в сторону предполагаемой каменоломни. Те этериоты, которым посчастливилось остаться у костра, кривили рожи в ухмылках и шептались, надо понимать, обсуждая, как дуркует каганский родственник. Но не болтать громко вслух у них соображения хватало. Разболтанность этериотов имела не всегда понятные, но похоже, четкие границы.
Вход в каменоломню, скрытый в кустах оказался укреплен мощными деревянными балками, потемневшими от времени.
— Крепкие, — сказал, хлопнув по одной из них, Меша. — А по виду так уже бог знает сколько лет как все заброшено здесь.
— Может специальным составом обработаны, — подал голос один из шедших с ними этериотов.
Амар посветил внутрь лампадой, и подсвечивая себе, пошел внутрь. Остальные гурьбой двинулись за ним.
Здесь, внутри, видимо когда-то добывали белый известняк — стены будто сами начинали мерцать, подсвеченные светом лампад. Зато потолок был угольно черен от копоти когда-то горевших здесь факелов.
— О, первое сокровище! — Тит легонько пнул лежавший на земле костыль из потемневшего от времени металла. — Видно, действительно давно никто не был — иначе утащили бы в хозяйство железяку.
Амар огляделся. Вытащив толстяка Хунбиша, он испытал мелочное удовольствие, заставив испытать неудобство тому, кто со льстивыми улыбками и лукавыми речами вез его на убой. Но теперь, стоя в толпе людей, которые поперлись в заброшенную рукотворную пещеру по его прихоти, он испытал и чувство неловкости.
— Еще чуть пройдем, и обратно, — чисто из упрямства сказал он и пошел в темнеющий скрепами проход. Через несколько метров ход получил боковое ответвление. Прежний продолжал идти прямо внутрь, а новый уходил налево. Амар свернул туда и оказался в неожиданно широкой комнате. Низкий потолок был так же закопчен, в стенах виднелось несколько небольших ниш, в которых когда-то что-то хранили. Под ногой Трофима тихо взметнулся в каменной пыли клок какой-то старой материи.
