В ту ночь, когда Калли поняла, что у них с Бромвелем не может быть совместного будущего, она считала, что достигла самого дна колодца отчаяния, но теперь вдруг поняла, что может быть гораздо хуже. Бромвель не только не женится на ней, не любит ее и никогда не полюбит, он, как оказалось, настолько мало о ней беспокоится, что решил коварно погубить ее. Он солгал ей, намереваясь использовать ее, чтобы в особо изощренной форме отомстить Рошфору, не задумываясь о ее боли и унижении.
— Ах, боже мой! — вскричала она, поднеся руку ко рту и чувствуя внезапный приступ тошноты. Глаза ее застилали слезы. — Как же я была глупа! Я тосковала по тебе, страдала, в то время как ты сидел тут, замышляя…
Не договорив, Калли выбежала из комнаты. Бромвель звал ее по имени, но она не остановилась и даже не обернулась. Ее единственным намерением было задержать экипаж до того, как он уедет. Она расскажет о произошедшем и попросит помощи. Конечно же ей не откажут и не оставят наедине с этим мерзавцем.
Женщины, открывшей ей дверь, нигде не было видно, но Калли все равно стала звать на помощь. Она слышала, как Бромвель бежит вслед за ней, исторгая проклятия и окликая ее. Распахнув входную дверь, девушка выскочила на улицу и замерла на месте.
Экипаж уже исчез.
В панике она посмотрела направо и налево, но его нигде не было видно. Очевидно, он уехал, как только она вошла в дом. Вполне возможно, кучеру были даны строгие распоряжения поступить именно так. Он мог забрать с собой и миссис Фармингтон. Но даже если она все еще в доме, Калли не питала никакой надежды, что эта женщина станет помогать ей. С трудом подавив подступившие к горлу рыдания, она припустилась бегом.
— Калли! — Бромвель, уже появившийся на крыльце, пустился в погоню. — Немедленно вернись!
Дождь усиливался, сплошным холодным потоком извергаясь ей на голову, но девушка не потрудилась накинуть капюшон. Приподняв нижние юбки, чтобы они не затрудняли движения, она неслась вперед так быстро, как только могла. Калли надеялась, что Бромвель пьян настолько, что не сумеет ее поймать. Возможно, он споткнется и упадет. Если она добежит до деревьев, то сумеет ускользнуть от него.
Очень скоро девушка поняла тщетность своих ожиданий. Не пробежала она и нескольких ярдов, как Бромвель догнал ее и, схватив за плечо, вынудил остановиться. Она принялась дергаться и извиваться, пытаясь вырваться из его рук, но тщетно.
— Пусти меня! — кричала она, смаргивая выступившие на глазах слезы гнева и разочарования. — Рошфор убьет тебя! Нет, я сама это сделаю, своими собственными руками! — Свободной рукой она стала царапать его, оставляя глубокие следы от ногтей.
— Черт побери! — воскликнул он, хватая ее за запястья и отстраняя от себя. — Что с тобой такое творится? Ты сошла с ума?
— Никогда не подумала бы о тебе такого! — презрительно обронила Калли. — Вот уж не знала, что ты можешь так низко пасть. — Она продолжала отчаянно бороться и шипеть, а также норовила ударить Бромвеля ногой. Ей даже удалось высвободить одну руку, невзирая на боль, и дать графу пощечину.
— Калли, дьявол тебя разбери, немедленно прекрати! — Развернув ее к себе спиной, он крепко обнял ее, прижав ее руки вдоль тела, и оторвал от земли.
Еще мгновение Калли сопротивлялась, но, не в силах более сражаться, отчаянно разрыдалась и обмякла у него в руках. Дождь все продолжался, и они оба вымокли до нитки.
Бромвель баюкал ее как ребенка. Склонив к ней голову, он прошептал:
— Калли… дорогая моя…
Губами он на мгновение коснулся волос девушки, а затем развернулся и понес ее обратно в дом. Она прижалась к его груди, ощущая безграничную слабость и холод. От избытка эмоций она не могла говорить.
В доме Бромвель поставил Калли на пол и закричал:
— Миссис Фармингтон!
Развязав мокрый плащ девушки, он сбросил его на плиточный пол. Во время борьбы шпильки из ее прически выпали, и теперь влажные волосы волной спадали на плечи. С них капала вода. Платье ее также насквозь промокло, а ботинки были заляпаны грязью.
— Миссис Фармингтон! — снова закричал граф. — Черт бы побрал эту женщину!
Сам Бромвель пребывал в еще более плачевном состоянии, чем Калли, потому что на нем не было верхней одежды. Его белая рубашка, насквозь мокрая, прилипла к груди, а пряди волос облепили лоб. Он дрожал, неверными пальцами расстегивая застежки ее платья.
— Тебе нужно снять это платье, — сказал он.
— Нет! — Калли отпрянула от него, хотя слишком устала, чтобы снова убегать или сражаться.
Бромвель вздохнул:
— Тогда присядь на эту скамью.
Взяв ее за руку, он подвел ее к деревянной скамье, стоящей неподалеку от входа, и насильно усадил, даже не стараясь действовать осторожно.
— Оставайся здесь, — приказал он.
Калли и рада была бы ослушаться, хотя бы из принципа, но поняла, что не в силах сдвинуться с места. Головой она оперлась о стену. Ей было очень холодно, но она не могла ничего с этим поделать и лишь дрожала всем телом.
Тут вернулся Бромвель с вязаной накидкой, в которую немедленно укутал Калли.
— Вот так. Это должно немного согреть тебя.
Сняв мокрую рубашку и жилет, он бросил их на пол.
Глаза Калли расширились, но он не сделал попытки приблизиться к ней, лишь взял другую накидку и набросил ее себе на плечи на манер шали. Зрелище это было настолько комичное, что при других обстоятельствах девушка непременно стала бы хихикать.
Откинув волосы назад, Бромвель принялся выжимать их, затем проделал то же самое с волосами Калли. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его прочь, но ей не хватило сил, а граф попросту проигнорировал ее слабую попытку. Опустившись перед девушкой на колени, он принялся расшнуровывать ее ботинки.
— Прекрати, — сказала она.
— Тише. Ты промокла и замерзла, и я не позволю тебе заболеть и умереть лишь потому, что рассудок твой внезапно помутился.
— Я вовсе не сошла с ума, — запротестовала девушка.
Он удивленно изогнул брови:
— Нет. Конечно нет. Ты просто появилась в этом доме — хотя я и не понимаю, зачем и как ты вообще узнала, что я здесь. Ты стала что-то лепетать о своем брате, а потом завизжала и бросилась бежать прямо в дождь, направляясь неизвестно куда. Когда же я попытался остановить тебя, чтобы выяснить, что случилось, ты напала на меня. И что же это, по-твоему, как не сумасшествие?
Калли ничего не ответила, лишь смотрела на него, и граф продолжил:
— Ладно, не будем снимать твои ботинки. — Он заставил ее встать. — Идем со мной.
— Куда? — заупрямилась она.
— О, черт! — Он снова подхватил Калли на руки и, невзирая на ее протесты, понес в кабинет.
Поставив девушку перед огнем, он принялся кочергой ворошить поленья, чтобы они разгорелись сильнее. Жар ласкал кожу Калли, отчего она испустила вздох удовольствия. Усевшись на стул перед каминным экраном, она повернула голову так, чтобы просушить волосы.
