Она залилась румянцем, вспомнив, что произошло в этой комнате прошлой ночью. Одежда Бромвеля по-прежнему была разбросана по полу.
— Пойду заберу ее, — сказала она, исчезая в спальне.
Мгновение спустя она вернулась с сумкой в руках.
— Как мы это объясним? Возможно, мне стоит выбросить ее из окна или спрятать в шкафу.
Франческа покачала головой:
— Нет, идемте как есть. Наглость зачастую оказывается лучшей линией поведения.
Взяв из рук Калли сумку, она стала спускаться по ступеням. Примерно на середине лестницы леди Хостон произнесла нарочито громким голосом:
— Как хорошо, Калли, что мы захватили с собой одну из моих сумок. Сложно выглядеть безупречно, не имея под рукой гребня и шпилек. Вы со мной согласны?
— Разумеется, — подтвердила девушка, пряча улыбку.
Доверься Франческе, подумала она.
— Какой уютный домик, лорд Бромвель, — продолжила между тем Франческа, снова оказавшись в прихожей и не давая никому возможности произнести ни слова. — Он всегда принадлежал вашей семье?
— Это дом моей сестры, — пояснил граф. — Его хозяином был ее покойный муж.
— Ах, ну надо же! — Франческа повернулась к Дафне: — Как это мило с вашей стороны, леди Свитингтон, предоставить коттедж в распоряжение вашего брата. Впрочем, вы всегда печетесь о благе других людей.
Дафна послала ей полный ненависти взгляд, но Франческа в ответ лишь улыбнулась и повернулась к Калли:
— Нам нужно поторапливаться, не стоит заставлять герцога ждать. — Посмотрев на миссис Каткарт, она весело добавила: — Как я заметила, мужчины терпеть не могут, когда их планы нарушаются. Вы так не считаете, миссис Каткарт?
— Напротив, леди Хостон, — ответила та, — я с вами абсолютно согласна. Именно так и обстоит дело. Очень жаль, что вы столь скоро нас покидаете и мы не имели возможности поболтать, но я все отлично понимаю.
— Я только заберу свою мантилью, и мы сразу же продолжим путь, — сказала Франческа, направляясь на кухню.
Очень скоро она вернулась, облаченная в темно-синюю мантилью и с ридикюлем в руках. Калли поспешно подхватила свой плащ со скамьи, куда его бросил Бромвель накануне вечером, и обе дамы прошествовали к двери.
— Я вас провожу, — произнес граф, следуя за ними.
— Нет необходимости, — чуть слышно ответила Калли, принуждая себя взглянуть ему в глаза и от души надеясь, что на ее лице не отражается бушующий в душе вихрь эмоций.
— Я настаиваю, — отрезал он, прекращая дальнейшие возражения и предлагая ей руку.
Посмотрев ему в лицо, Калли испытала желание одновременно и плакать, и смеяться. Ей хотелось погладить щеку Бромвеля, по которой пришелся удар Рошфора, хотелось на прощание крепко обнять его и поцеловать в губы. В уголках глаз ее показались слезы. Калли понимала, что при свидетелях она не могла потакать подобным желаниям. Для всеобщего блага ей нужно было и дальше разыгрывать свою роль в этом фарсе. Все, что она могла сделать, — это вежливо улыбнуться и принять протянутую ей руку, словно Бромвель был для нее всего лишь знакомым.
Они попрощались с Дафной и ее подругой, которая явно была обрадована встречей с такими высокородными дамами, как леди Хостон и леди Каландра, вращающимися в высших кругах, в которые самой ей вход был заказан. Леди Свитингтон, напротив, совсем не казалась довольной. Ее улыбка, похоже, причиняла ей физическую боль, а голубые глаза лучились ненавистью. Калли испытывала к сестре Бромвеля схожие чувства, поэтому постаралась попрощаться без излишних церемоний.
Они вышли во двор, оставив леди Свитингтон и леди Каткарт позади. Каждой клеточкой тела Калли ощущала присутствие Бромвеля рядом, и рука ее, лежащая на сгибе его локтя, слегка дрожала. Из-за амбара показался большой экипаж Франчески, за которым следовал герцог, и она направилась ему навстречу, оставив Калли и Бромвеля наедине.
— Калли, я… — начал граф.
— Нет, не нужно, пожалуйста, — произнесла она сдавленным голосом, глядя ему прямо в глаза. Она очень боялась, что разрыдается, но не могла не посмотреть на него на прощание. От осознания того, что никогда его больше не увидит, глубоко в душе ее образовался тугой холодный узел.
Несмотря на то, что сделала его сестра, Калли полагала, что Бромвель все равно не отвернется от нее. В конце концов, они связаны узами крови, в то время как сама Калли… затруднялась ответить, кем она приходится графу. Они разделили ночь страсти, но он не говорил ей слов любви и не давал никаких обязательств. А она была сестрой человека, которого Бромвель ненавидел на протяжении многих лет и с которым подрался менее часа назад.
— Я должен остаться здесь и поговорить с Дафной, — сказал Бромвель.
— Понимаю. — Она отвернулась и заметила, что брат смотрит на них. Она не могла больше ничего сказать Бромвелю, рискуя в любую секунду расплакаться. Если Сенклер увидит это слезное прощание, то все усилия Франчески по изобретению правдивой истории окажутся потраченными впустую. К тому же Калли не перенесла бы еще одной стычки между двумя мужчинами, которых она любила всем сердцем.
— Калли, подожди, не уходи, — произнес Бромвель, протягивая к ней руку.
— Нет. Заклинаю тебя, не делай этого. — Она воззрилась на него, понимая, что глаза ее полны слез, но не в силах ничего с этим поделать. — Я должна идти. Прощай, Бром.
Она плотно сомкнула губы, чтобы не произнести слова, которые готовы были сорваться с ее языка: «Я люблю тебя».
Развернувшись, Калли поспешила к двери экипажа. Она была благодарна Франческе, отвлекшей внимание Сенклера, что позволило ей проскользнуть в карету так, что он даже не посмотрел на нее и ничего не сказал.
Герцог видел, как сестра прошмыгнула мимо него, но в тот момент его внимание было целиком сосредоточено на Франческе. Скептически подняв брови, он кивнул в сторону ее конюхов:
— Я обнаружил, что конюх чистил лошадей. Они выглядели довольно… э-э-э… грязными, скажем так, для животных, которые всю ночь простояли в конюшне.
— Как странно, — беспечно отозвалась Франческа. — Разумеется, это не мои лошади. По пути сюда нам приходилось менять их несколько раз, но мой конюх все равно бережно относится к животным. Возможно, он просто очень устал и заснул, как только мы прибыли сюда. Я не знаю.
— Неужели? — Взгляд герцога, казалось, пронизывал ее насквозь.
Франческа смотрела на него не мигая.
— Конечно же так и есть. Зачем бы иначе я это сказала? Спросите свою сестру. Охотничий домик довольно мал, и мы с ней ночевали в одной спальне.
Долгое мгновение он смотрел на нее, затем едва заметно кивнул:
— Хорошо. Давайте отправимся в путь прежде, чем эти треклятые женщины выйдут во двор и начнут снова пытать нас вопросами.
Рошфор помог Франческе сесть в экипаж, а сам пошел забрать своего коня, все еще привязанного к столбу ограды. Леди Хостон немедленно обратилась к Калли:
