К Изабелле словно вернулись чувства, испытанные последний раз лет десять назад, и неожиданно поняла, сколь много прожила на свете. Внезапно ее подхватила и увлекла волна юности: необузданность, меланхолия, дерзость, вдохновение и надежда, — но лишь как далекое воспоминание, уж не для того ли, чтобы посмеяться над ней… Когда музыка смолкла, в глазах у нее стояли слезы, на сердце щемило, и все-таки она не чувствовала себя несчастной…
Голос Джаджа вывел ее из задумчивости:
— Изабелла!..
— Это музыка самой весны, — сказала она, не оборачиваясь. — Томишься, страдаешь и не знаешь почему.
— Когда-то музыка, верно, звучала именно так.
— О, вы тоже это чувствуете?
— Музыка, очевидно, очень-очень старинная…
Разговаривая, едва ли они сознавали смысл своих собственных слов.
Музыкант снова наклонился, и теперь виднелась только его голова. Наконец Изабелла повернулась и, мельком заметив напряженное, страдальческое выражение лица Джаджа, перевела взгляд на конверт, который он держал в руке.
— Что это?
— Нашел на полу, — протягивая конверт, ответил Джадж.
Письмо из адресованного миссис Ричборо в «Метрополь» конверта, видимо, потерялось. На обратной стороне конверта чернилами были набросаны несколько первых тактов только что прозвучавшей мелодии.
— Похоже, его сдуло на пол, — предположил Джадж. — Она, должно быть, куда-нибудь его положила, чтобы просохли чернила, и, чего-то испугавшись, в спешке забыла.
Несколько секунд Изабелла изучала конверт, потом сунула в сумочку.
— Эта женщина не преминет вести записи даже в Судный день. А почему бы и нет? Да и что для нее эта музыка!
— А для нас?
Они стояли у окна, но не смотрели туда; Изабелла странно улыбалась.
— Думаю, очень многое.
— Что же именно?
— А вы не чувствуете?
— Чувствую огромное, неописуемое счастье.
Она обняла его за шею и крепко прижалась к нему, приникнув лицом к его плечу: ее волосы слегка касались его щеки… Вдруг резко отпрянула — разгоряченная, вся в слезах…
Джадж прерывисто дышал, глаза у него потемнели. И все же он не решался ее обнять.
— Что случилось, Изабелла?
— Вы жестоки!..
— Я жесток?!.
— О, оставьте меня!..
Отвернувшись, она опустила голову.
— Изабелла, послушайте… Я не имею права…
— Знаю. Слышала тысячу раз… Для вас закон важнее любви.
— Изабелла, ответьте… Пожалуйста, ответьте… Разве вы свободны?
— Не хочу отвечать. Вы должны дать мне все или ничего, — она резко повернулась. — Если я не стою того, то вообще ничего не стою…
Еще не смолк завораживающий странностью обертонов мягкий металлический голос Изабеллы, как через открытое окно с порывом ветра в комнату ворвался запах фиалок и примул. Она стояла прямо перед ним, нежная и страстная девушка в изящной одежде, будто его второе «я», будто его собственная душа, отраженная в магическом зеркале. Единственные из людей, они двое обрели счастье познать сокровенные глубины друг друга… Эти тонкие губы, секунду назад произнесшие резкие слова, пожелай он только, раскроются в нежнейшей, полной любви улыбке…
Они молча смотрели друг на друга. Неожиданно вновь зазвучала музыка. Та же мелодия. Изабелла вздрогнула и отвернулась от Джаджа… Мелодия та же, исполнение совсем иное — взволнованная разговором, Изабелла тем не менее вся ушла в музыку. Играли быстрее и зажигательнее, на более высоких тонах, к тому же staccato. Неторопливая, завораживающая мелодия вдруг обернулась веселым, ликующим танцем — даже заливавший комнату солнечный свет сделался еще радостнее и ярче… Не понимая, да и не желая понимать, перемен в настроениях музыканта, Изабелла перестала хмуриться, и на сердце у нее посветлело…
Едва прозвучала последняя нота, Джадж очень тихо сказал:
— Нет, я не обладаю такой стойкостью, как думал… я ваш, Изабелла, и отныне повинуюсь во всем. Прикажете выпрыгнуть из окна, и я не стану раздумывать. Вы единственная в мире.
ГЛАВА XVI
Музыкант уходит
Слегка дрожащими пальцами Изабелла сняла левую перчатку.
— Не вы, а кое-что другое отправится за окно, — сняв со среднего пальца бриллиантовое кольцо, она задумчиво посмотрела на него, потом отдала Джаджу. — Бросайте! Пусть одна странность встретится с другой странностью. Я больше не в силах его носить.
— Лучше верните тому, кто его подарил.
— Пока я ношу это кольцо, с прошлым не покончено. Выполните же мое желание. Под этим эпизодом моей жизни подведена черта.
Джадж больше не возражал, подошел к окну и бросил кольцо.
— Свершилось! — с глубоким вздохом сказала Изабелла. — По этому поводу можно больше не волноваться.
Джадж взял ее руку, склонился и почтительно поцеловал обнаженные пальцы. Она не воспротивилась — наоборот, мечтательно сомкнула ресницы и открыла глаза, лишь когда он отошел.
— Интересно, как бы вы поступили, будь жива ваша жена? Решились бы на то же самое?
— Несомненно. Ради вас я готов на все. Но оставим бедную женщину в покое, мир праху ее. К счастью, моя верность не подвергалась испытанию при ее жизни.
— Да, «верность» — магическое слово! Как можно быть верным тому, кому не принадлежишь? Вы говорите «к счастью», то есть вы могли всю жизнь лгать друг другу, даже не задумываясь об этом… А вы ведь знаете, что никогда не любили ее.
— Что было, то прошло. Как бы мы ни относились друг к другу, она была хорошей спутницей. Напрасно вы питаете к ней недобрые чувства.
— Вовсе нет, — Изабелла слегка улыбнулась. — Даже если бы вы назвали чувство к ней любовью, я бы поверила… Только вы избежали этого слова. Любовь ведь случается лишь раз в жизни… Дабы не возникло соперничества, по-моему, мне следует претендовать на большее, нежели на роль «хорошей спутницы».
— Мы с вами никогда не станем «хорошими спутниками», — тихо сказал Джадж.
— Почему?
— Потому что я — мужчина, а вы — очаровательная девушка и наши поступки и помыслы в корне различны. Я не должен беседовать с вами на разные заумные темы, лишь склониться к вашим ногам и целовать оборки вашего платья… — внезапно он замолчал.
— Зачем же, — искренне и радостно удивилась Изабелла, — тратить драгоценные поцелуи на бездушное платье?
— Вы смеетесь. И правильно — я высказываюсь нелепо и высокопарно. Смешно, разумеется… Простите — я так взволнован!
— А я? Я, по-вашему, холодна?.. Однако довольно… а теперь, быстро, поцелуйте меня!..
Джадж пристально посмотрел на нее.
