– Значит, вы не считаете меня безнадежной тупицей и не хотите выпрыгнуть в окно?!
– Совсем наоборот, – ответил Гидеон, придвинувшись к ней ближе. Его глаза были как серо-зеленое море в шторм. – Софи, можно задать вам вопрос?
Ей следовало поправить его и попросить называть ее мисс Коллинз, но Софи ничего не сказала, только кивнула в ответ.
– Что бы ни вышло с нашими уроками, мы можем и дальше видеться?
* * *
Уилл поднялся, но Вулси Скотт продолжал изучать Тессу, оперевшись подбородком на руку, словно девушка была экспонатом в краеведческом музее. Не так она представляла себе вожака стаи оборотней. На вид ему было лет двадцать, высокий и худощавый, светлые волосы до плеч. Одет в бархатный пиджак и штаны до колен; на шее длинное шелковое кашне с набивным рисунком. Глаза зеленые, носит монокль с затемненным стеклом. Вылитая карикатура из журнала «Панч» на так называемого эстета.
– Очаровательно, – вынес он свой вердикт. – Шарлотта, пусть обязательно останутся с нами, хочу поговорить с этой чудной парочкой. Гляди, как его черные волосы оттеняют ее светлую кожу…
– Спасибо, – сказала Тесса, и голос ее зазвенел на пару октав выше, чем обычно. – Мистер Скотт, это очень любезно с вашей стороны, но у нас с Уиллом исключительно дружеские отношения. Не знаю, что вам наговорили…
– Ничего! Ровным счетом ничего, – объявил Вулси, плюхнувшись в кресло и перекинув концы кашне через спинку, – хотя глаза выдали вас! Давайте же присаживайтесь. Шарлотта, вели подать чаю, умираю от жажды.
Тесса взглянула на Шарлотту, та пожала плечами, словно ничего было уже не поделать. Девушка медленно опустилась на стул, Уилл сел рядом. Тесса старалась на него не смотреть, чувствуя, что Вулси за ними наблюдает. Он усмехался так, будто что-то знает про них.
– А где юный мистер Карстаирс? Очаровательный юноша. И такой причудливой расцветки! А как играет на скрипке! Разумеется, я слыхал самого Гарсена в Парижской опере, а после него любая другая игра прямо-таки уши режет… Жаль, что юноша так болен.
Шарлотта позвонила Бриджет, потом села, тщательно расправив юбки.
– Собственно, почти об этом я и хотела переговорить с вами…
– Нет-нет-нет! – замахал руками Скотт, потом достал откуда-то фаянсовую шкатулку и сказал: – Никаких серьезных разговоров, пока не выпью чаю и не выкурю сигару. Не желаете? Самые лучшие!
– Спасибо, в другой раз, – поспешно ответила Шарлотта. В самом деле, что могло быть нелепее Шарлотты с сигарой, подумала Тесса и переглянулась с Уиллом, который беззвучно трясся от смеха. Скотт пожал плечами и открыл шкатулку. В ней оказалось несколько отделений. Внутри лежали сигары, перевязанные шелковой лентой, старые и новые спички, и еще было отделение для пепла. Оборотень с удовольствием зажег сигару, и по комнате разнесся сладковатый запах табака.
– Ну, душечка, как ваши дела? И как поживает этот ваш, с позволения сказать, супруг? Все еще шляется по своему подвалу, изобретая всякие взрывчатые штуки?
– Иногда они даже взрываются, – откликнулся Уилл.
Открылась дверь, и вошла Бриджет с подносом, избавив Шарлотту от прямого ответа. Она поставила чай на столик у камина и беспомощно оглянулась:
– Простите, миссис Бранвелл, я думала, что вас только двое…
– Спасибо, Бриджет, если что-нибудь понадобится, я вас позову.
Бриджет присела в реверансе и вышла, бросив любопытный взгляд на Вулси Скотта. Он ее даже не заметил. Скотт налил в чашку молока и укоризненно посмотрел на Шарлотту:
– Ах, дорогая Шарлотта!
– В чем дело? – она подняла брови.
– Щипцы… щипцы для сахара, – трагичным голосом сказал Скотт, словно объявляя о чьей-то преждевременной кончине. – Они серебряные!
– Ах! – воскликнула она, а Тесса вспомнила, что серебро опасно для оборотней. – Простите, совсем вылетело из головы!
– С кем не бывает, – вздохнул Скотт. – К счастью, я всегда ношу их с собой.
Он и достал из другого кармана пиджака (под ним, кстати, обнаружился шелковый жилет с рисунком из водяных лилий, которому бы и Генри позавидовал) нечто, завернутое в шелковый платок. Внутри оказались золотые щипцы и чайная ложечка. Он положил их на столик, приподнял крышечку заварочного чайника и заглянул внутрь:
– Жемчужный чай! Полагаю, цейлонский? Вы пробовали когда-нибудь чай в Маракеше? Они вымачивают его в сахаре или в меду…
– Жемчужный? – Тесса, как обычно, не смогла удержаться от бесчисленных вопросов. – Там что, жемчужины?
Скотт расхохотался и закрыл чайничек. Он откинулся на спинку кресла и молча наблюдал, как Шарлотта, плотно сжав губы, наливает ему чай.
– Вы просто очаровательны! Нет, чай называется так потому, что листочки чая скручены в маленькие шарики, напоминающие жемчужины.
– Мистер Скотт, нам нужно срочно кое-что обсудить.
– Да-да, я прочел ваше письмо, – вздохнул он. – Политические интриги Нижнего мира такая скука! Может, лучше рассказать вам про мой портрет кисти Альма-Тадема? Я позировал ему в наряде римского солдата…
– Уилл, – решительно перебила гостя Шарлотта, – расскажи мистеру Скотту о том, что видел в Уайтчепеле вчера ночью.
К удивлению Тессы, Уилл послушно изложил все подробности дела, по возможности опустив свои саркастические замечания. Скотт пил чай, не перебивая. Его зеленые глаза изменили цвет и теперь казались почти желтыми.
– Прости, мой мальчик, но при чем здесь я? И к чему такая спешка? Мы все знаем про притоны ифритов, и мало ли где бывают волки из моей стаи, я не могу уследить за каждым. Если кто-то решит предаться пороку… – Он придвинулся ближе и добавил: – А ведь твои глаза почти того же цвета, что и анютины глазки, – сине-фиолетовые. Удивительно!
Уилл распахнул свои удивительные глаза и ухмыльнулся:
– Думаю, Шарлотту встревожило упоминание о Магистре.
– Ну да… – Скотт повернулся к Шарлотте и сказал: – Вы думаете, что я предам вас, как это сделал де Куинси. Что я примкну к Магистру, или как там его… к Мортмэйну, да, и передам своих волков в его распоряжение.
– Мне казалось, – помявшись, ответила Шарлотта, – что жители Нижнего мира ополчатся на Институт из-за того, что случилось с де Куинси. Его гибель…
Скотт поправил монокль, и на его указательном пальце блеснуло золотое кольцо, на котором была выгравирована надпись: Eart pour Part
[28]
.
– Его гибель была самым приятным сюрпризом после открытия турецких бань при отеле «Савой». Де Куинси я презирал, более того, ненавидел всеми фибрами моей души!
– Ну, ведь дети ночи и дети луны всегда были…
– Де Куинси убил оборотня! – воскликнула Тесса, порывшись в воспоминаниях Камиллы и увидев чьи-то желто-зеленые глаза, совсем как у Скотта. – Из-за его… из-за его привязанности к Камилле Белкурт.
