– Что ты делаешь? – раздался голос у нее за спиной.
В открытых дверях ванной стоял Джейс. За его спиной клубился пар и шумела вода. Джейс был уже без рубашки и босиком, промокшие джинсы сползли с пояса, и прямо над их краем на коже виднелись резкие вмятины, оставленные ремнем.
Клэри захлопнула телефон и уронила его на кровать:
– Ничего. Смотрю, который час.
– На тумбочке стоят часы, – сказал Джейс. – А ты звонила своему примитивному.
– Его зовут Саймон, – поправила Клэри. – И мне не нравится, что ты все время к нему цепляешься. Он не раз выручал тебя.
Джейс смотрел на нее с глубокомысленным видом. Ванная комната быстро заполнялась густыми клубами пара, и от этого его волосы курчавились еще сильнее.
– Тебя мучает чувство вины, потому что он ушел, не попрощавшись. На твоем месте я бы не звонил. Он все равно не возьмет трубку.
– Тебе откуда знать? – огрызнулась Клэри, не сдерживая раздражения.
– Я видел, с какой физиономией он развернулся. Ты не видела, потому что на него даже не посмотрела. А я посмотрел.
Клэри отбросила с лица все еще влажные волосы. Кожа чесалась от промокшей одежды, и от нее наверняка воняло тиной. Перед глазами стояло лицо Саймона, когда он смотрел на нее в Летнем дворе чуть ли не с ненавистью.
– Это все ты виноват, – выпалила она с закипающим гневом. – Не надо было целовать меня вот так!
Джейс, подпиравший дверной косяк, резко выпрямился:
– А как надо было тебя целовать? Есть конкретные пожелания?
– Нет. – Руки у Клэри дрожали, пришлось крепко сцепить их в замок. Пальцы замерзли, как ледышки, кожа на них сморщилась от воды. – Я вообще не хочу, чтобы ты меня целовал.
– Мне показалось, что в той ситуации выбора у нас не оставалось.
– Вот этого я и не могу понять! – взорвалась Клэри. – Зачем она это сделала?! Зачем королева заставила нас целоваться? Ей-то что за радость?!
– Ты прекрасно слышала: она хотела наградить меня.
– Неправда.
– Сколько раз тебе повторять? Феи никогда не лгут.
Клэри вспомнила, что сказал Джейс в доме Магнуса. Они всегда знают, чего ты хочешь больше всего на свете, и могут подарить тебе желаемое, но с таким бедами в довесок, что ты проклянешь тот день, когда дал мечтам волю.
– Значит, она ошиблась.
– Она не ошиблась, – произнес Джейс с горечью. – Она видела, как я смотрю на тебя, как смотрит на тебя Саймон, как ты смотришь на меня. Мы для нее инструменты, и она сыграла то, что ей в тот момент захотелось.
– Я не смотрю на тебя, – прошептала Клэри.
– Что?
– Я не смотрю на тебя, – повторила Клэри и разжала стиснутые пальцы. По ним пошли красные пятна. – По крайней мере, стараюсь не смотреть.
Джейс сузил глаза, из под ресниц блеснуло золото. Клэри вспомнила, как впервые увидела его и подумала, что он похож на льва – смертельно опасного золотого зверя.
– Почему?
– Сам-то как думаешь? – почти беззвучно произнесла Клэри.
– Тогда какого черта? – Голос Джейса дрогнул. – Зачем вся эта история с Саймоном? Зачем ты отталкиваешь меня?
– Потому что это невозможно! – Против ее воли слова прозвучали надрывно. – Сам прекрасно понимаешь.
– Потому что ты моя сестра, – сказал Джейс, и Клэри молча кивнула. – И ты, значит, решила, что старый друг Саймон поможет тебе отвлечься?
– Вовсе нет, – запротестовала Клэри. – Я люблю Саймона.
– Люка ты тоже любишь, – отмахнулся Джейс. – И маму.
– Саймона я люблю по-другому, – резко и холодно ответила Клэри. – Не надо рассказывать мне, что я чувствую.
– Я тебе не верю.
Клэри встала. Не в силах встретиться с ним взглядом, она стала смотреть на тонкий шрам на плече Джейса, похожий на звезду. Память о старой ране. Ходж когда-то сказал, что жизнь Сумеречного Охотника – сплошь шрамы и убийства, и Клэри нет в ней места.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что ты лжешь. – Глаза Джейса горели, а руки в карманах были сжаты в кулаки. – Ты лжешь не только мне, но и себе самой.
Что-то внутри Клэри треснуло и сломалось, слова сами сорвались с языка.
– А ты хочешь слышать правду? Что я люблю Саймона так, как должна любить тебя? Что мечтаю, чтобы он был моим братом, а ты – не был?! C этим ничего нельзя поделать! Или у тебя есть какие-то идеи, раз ты такой умный?!
Джейс со свистом втянул в себя воздух. По его лицу Клэри поняла, что такого он услышать никак не ожидал.
– Прости, Джейс. Я не хотела…
– Нет. Не надо, не извиняйся!
Он шагнул к ней, едва не оступившись на ровном месте – Джейс, который никогда не спотыкался, не допускал ни одного неверного движения! Он поднял руку, желая погладить Клэри по щеке, и замер в миллиметре от лица. Она чувствовала тепло, исходящее от его пальцев, понимала, что надо отстраниться… и не могла себя заставить.
– Ты не понимаешь. – Голос Джейса дрогнул. – Я никого никогда так… Я думал, что не могу… что неспособен… Меня воспитал отец…
– Любовь – это уничтожение, – глухо сказала Клэри. – Я помню.
– Я думал, что в моем сердце любви быть не может, – произнес Джейс так, будто сам не ожидал услышать от себя эти слова. – Никогда. Но ты…
– Не надо. – Клэри накрыла его ладонь своей, сплетя пальцы. – Это бессмысленно.
– Неправда! – с отчаянием воскликнул он. – Если мы оба чувствуем…
– Неважно, что мы чувствуем, – перебила его Клэри. Собственный голос звенел в ушах как чужой. —
Мы не можем быть вместе. Куда мы уйдем, как будем жить?
– Будем держать все в тайне.
– Все равно рано или поздно все узнают. Я не хочу лгать своей семье. А ты хочешь?
– Какой еще семье? – горько усмехнулся Джейс. – Лайтвуды меня ненавидят.
– Неправда. И я не смогу рассказать Люку. И маме! Что она скажет, когда очнется?! Всем, кого мы любим, наши чувства будут внушать отвращение…
– Отвращение?! – Джейс отпрянул от нее, словно она его оттолкнула. – Вот, значит, что ты об этом думаешь!
Клэри не осмелилась поднять на него глаза.
– Может быть, – прошептала она. – Я не знаю.
– Так бы и говорила.
– Джейс!
Но он уже снова закрылся, спрятался за маской холодной небрежности. Невозможно было поверить, что только что он смотрел на нее совсем иначе.
– Забудь мои слова, – произнес Джейс ледяным тоном. – Больше я никогда не поцелую тебя, можешь не сомневаться.
