– Больно, Джейс Лайтвуд? – спросил он не своим голосом, хрипловатым и очень знакомым.
– Макс, – прошептал Джейс.
– Ты причинял боль, так познай ее сам, – произнес Макс, лицо которого, замерцав, стало меняться. – Ты причинял горе, так познай его сам. Теперь ты мой, Джейс Лайтвуд. Мой.
Ничего не видя, Джейс впал в агонию. Хватаясь за грудь, он нагнулся вперед и ухнул во тьму.
* * *
Спрятав лицо в ладони, Саймон сидел на кровати. Разум гудел.
– Это я виноват. Проще было сразу убить Морин, выпить ее досуха. Она из-за меня погибла.
Джордан развалился в кресле напротив. Одетый в джинсы и зеленую футболку поверх терморубашки, он просунул большие пальцы в отверстия на рукавах и беспокойно теребил манжеты. На шее у него поблескивала золотой медальон Волчьего стража.
– Брось, ты ничего не знал заранее. Я посадил Морин в такси, живую и здоровую. Ее перехватили по пути домой.
Голова закружилась.
– Я ее укусил. Морин не воскресить? Вампиром она не станет?
– Нет, Саймон, ты не хуже меня знаешь: Морин следовало напоить твоей кровью, вот тогда она воскресла бы, а мы торчали бы на кладбище с лопатами наготове. Должен бы помнить.
В горле ощущался привкус прокисшей крови.
– Морин приняли за мою подружку. Пригрозили, что, если я не приду, ей перережут горло. Я не пришел, и ее убили. Она, бедная, поди, ждала меня весь день, надеялась…
Живот скрутило, и Саймон согнулся пополам. Задыхаясь, он боролся с тошнотой.
– Да, – кивнул Джордан. – Вопрос: кто ее похитил? – Он исподлобья посмотрел на Саймона. – Думаю, пора просить о помощи Институт. Охотники мне не нравятся, но у них, я слышал, обширные архивы. Может, отыщем что-нибудь про адрес из записки?
Саймон не спешил соглашаться.
– Давай, – подбодрил его Джордан. – Ты работал на них, пусть проявят благодарность.
Пожав плечами, Саймон направился в спальню, забрать телефон. Уже в гостиной набил номер Джейса. После второго гудка трубку взяла Изабель:
– Опять ты?
– Прости, – неловко извинился Саймон. Разговор в Святилище не смягчил гнева девушки. – Мне бы Джейса, но думаю, и с тобой поговорить можно…
– Ты как всегда само очарование. Джейс у тебя, разве нет?
– Нет. – Саймон почувствовал неладное. – Кто тебе сказал, будто он у меня?
– Клэри. Они, наверное, вдвоем заныкались где-нибудь. – В голосе Изабель не слышалось ни капли тревоги. Правильно, Клэри – последний человек, который станет лгать, если у Джейса проблемы. – Ну и ладно. Он, кстати, мобильник забыл. Увидишь Джейса – передай: сегодня вечеринка у оборотней. Если он ее пропустит, Клэри его убьет.
Саймон чуть не забыл: его тоже пригласили!
– Верно, – сказал он. – Слушай, Изабель, у меня проблема.
– Валяй, люблю проблемы.
– Вряд ли тебе такая понравится, – с сомнением произнес Саймон и изложил ситуацию.
Изабель коротко ахнула, когда он дошел до укуса. В горле у Саймона перехватило.
– Саймон, – прошептала Изабель.
– Знаю, знаю, ты думаешь, мне не жаль. Так и есть, мне просто ОЧЕНЬ жаль.
– Убив Морин, ты стал бы преступником, вне Закона. Мне пришлось бы тебя казнить.
– Вот только убил ее не я, – чуть дрожащим голосом напомнил Саймон. – Джордан клянется: когда он сажал Морин в такси, с ней все было хорошо. Тем более в газетах написано: Морин перерезали горло. Я всего лишь укусил ее. Кто-то хочет добраться до меня, вот и взял Морин в заложники.
– Мы еще вернемся к этому вопросу, – строго пообещала Изабель. – Прочти записку вслух.
Услышав требования неизвестных, Изабель резко втянула воздух.
– Знакомый адрес. Мы с Клэри наведались по нему вчера. Это церковь в спальном районе, штаб каких-то демонопоклонников.
– На кой ляд я дался культу демонопоклонников?!
Тут Джордан, который не слышал Изабель, с любопытством посмотрел на Саймона.
– Ты вроде светолюб, у тебя сил немерено, – напомнила Изабель. – За тобой так и будут гоняться разные психи да маги темные. – Хоть бы каплю сочувствия проявила! – Ты ведь идешь на вечеринку? Встретимся – поговорим с глазу на глаз. Я пока все расскажу о твоей ситуации маме. Институт уже занялся церковью Талто, возьмем на заметку твоих покушенцев.
– Да, спасибо, – вяло согласился Саймон. На вечеринку идти хотелось в последнюю очередь.
– Бери Джордана. Телохранитель пригодится.
– Ему со мной нельзя. Майя тоже придет.
– Предоставь ее мне. – Такой уверенности и твердости Саймон от Изабель не ожидал. – До встречи.
Изабель отключилась, и Саймон обернулся к Джордану: улегшись поперек дивана, Волчий страж положил голову на декоративную подушку.
– Все слышал? – спросил Саймон.
– Ну, понял, что ты идешь на вечеринку. Я не член стаи Гэрровэя, поэтому не приглашен.
– Будешь моим «плюс один». – Саймон спрятал телефон в карман.
– В своей маскулинности я уверен, – ответил Джордан и, когда Саймон отправился к себе в спальню, крикнул вдогонку: – Надо подобрать тебе одежду поприличнее. Хочу, чтобы ты выглядел красиво.
* * *
Пока Лонг-Айленд-сити не превратился из центра промышленности в скопление художественных галерей и кофеен, «Айронворкс» была текстильной фабрикой. Теперь она представляла собой гигантскую кирпичную раковину, внутренности которой пусты, но не лишены обаяния: полы из квадратов матовой стали внахлест, под потолком – изящные металлические балки, облепленные лампочками дневного света; лестницы из кованого железа взвиваются к обвешанным растениями подиумам; через массивный консольный потолок из стекла видно ночное небо. Снаружи – терраса над Ист-Ривер с впечатляющим видом на мост на Пятьдесят девятой улице. Тот копьем резного льда проходит над головой, связывая Куинс и Манхэттен.
Готовясь к празднику, стая Люка превзошла себя: оборотни искусно обставили помещение оловянными вазами с белыми цветами на длинных стеблях, накрыли белыми скатертями столы, идущие вокруг сцены – на ней играл классическую музыку струнный квартет оборотней.
«Жалко, нет Саймона», – думала Клэри. Ему бы понравилось название группы «Струнный квартет оборотней».
Клэри ходила от стола к столу, доделывая давно завершенные дела, поправляя цветы и перекладывая столовое серебро, которое и без того лежало как надо. Гости прибыли еще не все (и среди них ни одного человека). Мать с Люком встречали их у дверей. Люк в костюме чувствовал себя неуютно, зато Джослин в сшитом на заказ синем платье выглядела ослепительно. Клэри радовалась, видя, что после напряжения последних дней мать еще способна радоваться, хотя какая-то часть веселья напускная. Губы Джослин оставались напряжены. Интересно, улыбается она искренне или через силу?
