Лилит потянулась к Себастьяну, над сердцем у него вспыхнула и погасла руна. Демоница сложила руки сына на груди, проявив неуместную нежность: искалеченную руку она поместила под здоровой. Убрала со лба мокрый локон и отступила, стряхивая с пальцев молочную жидкость:
– За дело, светолюб.
Глядя на обмякшее лицо Себастьяна, неподвижные веки и небьющуюся жилку на шее, Саймон вспомнил, как хотелось ему крови Морин. Как жаждал он вонзить клыки ей в горло и сосать соленую кровь. Но от одной мысли, что придется укусить труп, Саймона затошнило.
Даже не глядя на Клэри, он знал: она следит за ним. Клэри ахнула, когда Саймон нагнулся к Себастьяну.
Джейс и тот смотрел на вампира пустыми глазами. Ухватив мертвеца за холодные, сколькие плечи, подавив приступ тошноты, Саймон погрузил клыки в неживую плоть. И в рот ему хлынула черная, горькая, как яд, кровь демона.
* * *
Изабель медленно двигалась от одного каменного пьедестала к другому. Алек, подняв Сандалфон и озаряя комнату светом, шел за ней. Майя согнулась в углу: ее рвало. Джордан вроде как хотел предложить помощь, погладить Майю по спине и в то же время боялся получить отпор.
Трудно винить волчицу за слабость. Если бы не годы тренировок, Изабель сама лишилась бы ужина. Ничего подобного прежде она не видала: на пяти десятках постаментах стояли корзинки в форме яслей, и в каждой – по мертвому младенцу.
Надеясь отыскать хоть одного живого, Изабель обошла все пьедесталы. Без толку, дети умерли: серая кожа, личики в пятнах, бледные. Каждый ребенок был завернут в одеяльце, и, хотя в комнате стоял холод, вряд ли младенцы погибли от переохлаждения. Выяснять, что именно их погубило, Изабель в себе сил не нашла. Пускай Конклав разбирается.
К тому времени, как они достигли последнего пьедестала, Алек, обливаясь слезами, ругался вполголоса. Майя, встав, прислонилась к окну; Джордан передал ей носовой платок. Огни соседних зданий проходили сквозь темное стекло, как сверла алмазных дрелей.
– Из, – позвал Алек. – Кто мог сотворить подобное? Разве кому-то… пусть даже демону…
Он осекся. Изабель поняла, о ком вспомнил брат: о Максе, когда мелкий еще только родился. Изабель исполнилось девять, Алеку – одиннадцать, они вместе, зачарованные, с огромным любопытством наблюдали за этим восхитительным новым существом. Играли с его пальчиками, щекоча и смеясь, когда Макс корчил рожицы.
Сердце обливалось кровью. Макс…
Идя вдоль яслей, превращенных в маленькие гробы, Изабель чувствовала, как ее переполняет ужас, как он давит. Рубин засветился резким светом, предупреждая о присутствии высшего демона.
Что там Клэри видела в морге «Бет-Израиль»? С виду нормального ребенка, у которого на пальцах когти. Черные и острые…
Наклонившись к одному из гробиков, Изабель очень осторожно, стараясь не задевать ребенка, раскрыла одеяльце и невольно ахнула. Обыкновенные пухлые запястья младенца – мягкие и гладкие – переходили в лапки, снабженные черными, словно обугленная кость, когтями. Изабель аж попятилась.
– Что там? – спросила Майя. Голос ее окреп, хотя вид оставался болезненным. Она приблизилась (Джордан, руки в брюки, не отставал) и спросила: – Что нашли?
– Ради Ангела. – Стоявший рядом Алек тоже заглянул в ясли. – Ребенок… совсем как тот, о котором говорила Клэри. Которого видела в морге.
Изабель медленно кивнула:
– Он не единственный. Кто-то пытался создать кучу… Себастьянов.
– Кому нужна армия ему подобных? – с неприкрытой ненавистью спросил Алек.
– Себастьян был силен и быстр, – с болью признала Изабель. Признала отличные качества юноши, убившего ее братишку и покушавшегося на нее саму. – Здесь, похоже, выводят расу сверхвоинов.
– И у них не получается. – В глазах Майи застыла глубокая печаль.
Краем уха Изабель уловила очень тихий, практический неслышный звук. Резко обернувшись, потянулась к обвитому вокруг пояса хлысту. В плотной тени у входа шевельнулось нечто – слегка, едва заметно, – и Охотница среагировала мгновенно. Метнулась к двери. По коридору неслось пятнышко, кусочек большей тьмы. Разогнавшись, Изабель бросилась на него и прижала к полу.
Не призрак. Существо под Изабель вполне по-человечески ойкнуло. Одетое в серую спортивку и кроссовки, оно казалось тоньше и ниже Изабель. В ключицу врезались острые локти, в грудь – колено. Охнув, Изабель откатилась чуть в сторону и нащупала хлыст. Серая фигура тем временем поднялась на ноги и хотела бежать дальше. Не вышло – кончик хлыста обвился вокруг лодыжки, и незнакомец упал.
Туго натянув «поводок», Изабель поднялась и вытащила из выреза платья стило. Ловким движением нарисовала на левой руке Руну Никс, и зрение мигом приспособилось к царящему вокруг мраку. Руна ночного видения залила коридор светом. Охотница стояла вглядываясь в таинственную фигуру: в сером беговом костюме и серых же кроссовках он, а точнее, она прижалась к стене. Незнакомка резким движением откинула капюшон, обнажив бритый налысо череп, острые скулы и большие темные глаза.
– Не дергайся, – велела Изабель, еще туже натягивая хлыст. Женщина вскрикнула от боли. – Забудь о побеге.
Оскалившись, пленница ответила:
– Червь… неверящая… Я ничего тебе не скажу.
Спрятав стило в декольте, Изабель пригрозила:
– Вот дерну хорошенько за хлыст, и тебе оторвет ногу. – Скручивая на ходу оружие, она приблизилась к женщине и посмотрела на нее сверху вниз: – Что стало с детьми?
Женщина издала булькающий смех:
– Они слабые. Негодный материал.
– Негодный для чего? – Пленница не ответила, пришлось на нее прикрикнуть: – Не ответишь – останешься без ноги! Выбирай. Я с легким сердцем брошу тебя истекать кровью. Детоубийцам нет прощения.
Женщина по-змеиному зашипела:
– Навредишь мне, и Она сотрет тебя в порошок.
– Она?.. – Изабель тут же вспомнила: Талто – одно из имен Лилит, праматери демонов и богини мертвых детей. – Лилит? Ей поклоняетесь? Ради нее вы… совершили такое?!
– Изабель. – Сзади подошел Алек, неся горящий Сандалфон. – Что у тебя? Майя и Джордан проверяют, нет ли еще… младенцев. Похоже, все дети в большой комнате. Кто это?
– Она… не знаю даже, как ее назвать, – с отвращением произнесла Изабель. – Она из церкви Талто, поклоняется Лилит, ради которой и убивают детей.
– Мы не убиваем! – Женщина попыталась выпрямиться. – Не убиваем. Приносим жертвы. Дети не прошли испытания. В том не наша оплошность.
– Дай угадаю, – сказала Изабель. – Вы кололи беременным женщинам кровь демона, верный яд. Дети не пережили его воздействия и родились уродцами. Потом умерли.
Женщина всхлипнула. Совсем тихо, но Алек прищурился. Он отлично умел читать настроения.
– Твоего ребенка постигла та же участь. Как могла ты колоть ему кровь демона?
