– Ни жив, ни мертв? Значит, точно не мертв. Сейчас выйду и покрошу его на тысячу кусочков.
Она развернулась к дверям на крышу.
– Из! – Саймон снова положил руку ей на плечо. – Иззи, не надо.
– Это еще почему? – Она негодующе посмотрела на вампира. – Назови хоть одну причину, почему я не могу порезать его на конфетти.
Взгляд Саймона заметался по комнате и остановился на Джейсе. Вампир ждал, что нефилим вмешается, скажет что-нибудь от себя, но тот даже не пошевелился.
– Иззи, – снова заговорил Саймон, – принцип ритуала ты поняла, так? Джейса вернули, и это дало Лилит право воскресить Себастьяна. Джейс был нужен живой, в качестве… как она говорила?
– В качестве противовеса, – подсказала Клэри.
– Метка у Джейса на груди, знак Лилит. – Саймон рассеянно ткнул себя в грудь. – У Себастьяна точно такая. Когда Джейс вошел в круг, оба Знака вспыхнули одновременно.
Покручивая хлыстом у бедра и прикусив нижнюю губу. Изабель нетерпеливо спросила:
– Ну и?..
– По-моему, демоница связала Джейса и Себастьяна. Умри Джейс, Себастьян не ожил бы. Если порезать Себастьяна на кусочки…
– Может пострадать Джейс, – невольно закончила Клэри. – Господи. Иззи, нельзя убивать Себастьяна.
– И что теперь, жить его оставить?!
– Хочешь – режь, – ответил Джейс. – Я разрешаю.
– Заткнись, – урезонил его Алек. – Хватит обесценивать свою жизнь. Из, а ты чем слушаешь? Себастьян не живет.
– Он не мертв. Не мертв до конца.
– Нужен совет Конклава. Отнесем Себастьяна к Братьям молчания, те разорвут связь с Джейсом, и вот тогда удовлетворишь жажду крови. Он сын Валентина, к тому же убийца. Почти у всех кто-то погиб в битве при Аликанте: либо родственник, либо знакомый. Думаешь, они пощадят Себастьяна? Живьем на куски разорвут.
Изабель пристально посмотрела на брата. У нее на глазах набухли и потекли по щекам, смывая грязь и кровь, слезы.
– Терпеть ненавижу, когда ты прав.
Притянув сестру к себе, Алек поцеловал ее в макушку:
– Знаю.
Стиснув его руку, Изабель отстранилась:
– Ладно, Себастьяна не трону. Но оставаться с ним поблизости я не могу. Спустимся и подождем Конклав в вестибюле. Еще надо найти Майю и Джордана, они нас потеряли, наверное.
Саймон откашлялся.
– Кто-то должен приглядеть за… ну, вы поняли. Я останусь, пожалуй.
– Нет, – возразил Джейс. – Иди вниз. То, что Себастьян уцелел, – моя вина, надо было сразу добить его. Что до прочего…
Он не закончил фразу, но Клэри все поняла. Вспомнила, как он шептал ей в темном коридоре Института: «Mea culpa, mea maxima culpa» («Моя вина, моя величайшая вина»).
Изабель нажала кнопку вызова лифта, и из шахты донеслось тихое гудение. Нахмурившись, Изабель предложила:
– Алек, может, присмотришь за Джейсом?
– Помощь мне не нужна, – отозвался Джейс. – Делать все равно нечего, справлюсь.
Тихий звоночек известил о прибытии лифта. Вскинув руки, Изабель сказала:
– Прекрасно, ты победил. Дуйся тут один, если хочешь. – С этими словами она вошла в лифт. Алек и Саймон – за ней следом.
Перед тем как войти в кабину, Клэри оглянулась. Джейс стоял лицом к дверям на крышу, и в них было видно его отражение: губы сжаты в бледную линию, глаза потемнели.
Глядя, как закрываются двери кабины, Клэри пожелала: вот бы Джейс посмотрел на нее. И тут сильные руки толкнули ее в спину. Чуть не упав, она обернулась: Алек напоследок проказливо ухмыльнулся и пожал плечами: мол, что поделаешь… Лифт закрылся у нее перед самым носом.
Клэри осталась наедине с Джейсом.
* * *
Комната полнилась мертвецами: трупы, все в толстовках с капюшоном, лежали кто распростершись, кто скорчившись, а кто привалившись к стене. Отойдя к окну, тяжело дыша, Майя не могла поверить собственным глазам. Она билась на равнине Брослин и думала, что прошла самое страшное сражение. Но сегодня она пережила нечто похуже. Кровь сектантов – человеческая, из ран вытекал не ихор. Да еще дети: крохотные младенцы, похожие на кукол, сложившие на груди когтистые ручонки…
Майя посмотрела на руки. Убрала когти, и кровь с них потекла на ладони и запястья. Босые ноги тоже испачкались в крови; вдоль плеча тянулась длинная царапина, которая уже начала заживать. Завтра от нее не останется и следа, синяки сойдут за день. В свое время брат Майи, Даниель, научился побивать ее так, что синяков не оставалось вовсе.
– Майя. – Через недоделанную дверь, пригибаясь под свисающими проводами, вошел Джордан. Обходя мертвецов, он направился к Майе: – Ты как?
Вечно заботливый Джордан. У Майи аж в животе защекотало.
– Где Изабель и Алек?
Джордан покачал головой. Его зацепило не так сильно – помогли толстая кожаная куртка, джинсы и крепкие ботинки. Только на щеке имелась царапина; засохшая кровь пятнала светло-каштановые волосы и клинок ножа.
– Весь этаж обыскал, не видел их. В соседних комнатах валяется еще несколько тел. Эти, наверное…
Внезапно ночь вспыхнула, как клинок серафимов. За окнами побелело, и комнату затопил свет. Майе показалось, будто весь мир охватило пламя. Джордан кинулся к ней, исчезая во вспышке. Майя закричала и, машинально подавшись назад, стукнулась головой о стекло. Ладонями закрыла глаза…
Потом свет погас, и Майя опустила руки. Все вокруг вращалось. Слепо потянувшись вперед, она наткнулась на Джордана. Обняла его, как обнимала, когда он приходил забрать ее из дому. А он в ответ прижал Майю к себе, запустив пальцы в кудряшки.
Когда-то худой и узкоплечий, Джордан заматерел. Вжимаясь в его мускулистую грудь, Майя будто держалась за спасительный гранитный столп посреди песчаной бури. В груди его билось сердце, сильная рука неспешно и размеренно гладила по голове, так успокаивающе и… знакомо.
– Майя… все хорошо…
Она поцеловала его. Джордан сильно переменился, но вкус его губ остался прежним. На секунду опешив, Джордан напрягся и после, расслабившись, стал поглаживать Майю по спине. Она вспомнила первый с ним поцелуй. Майя тогда отдала Джордану свои сережки, а он, кладя украшение в бардачок машины, выронил их – так тряслись руки. Джордан извинялся и извинялся, пока Майя не заткнула ему рот поцелуем. Такого милого парня она еще не встречала.
Потом его укусили, и все пошло под откос.
Тяжело дыша и нетвердо стоя на ногах, Майя отстранилась. Джордан тут же отпустил ее. Он смотрел на Майю затуманенным взглядом, приоткрыв рот.
За спиной у него, в окне, Майя ожидала увидеть сметенный город, белую пустыню, однако Нью-Йорк стоял как и прежде, светясь ночными огнями. Шумели на дороге машины.
