– А если я откажусь? – медленно ответила дева, осторожно, почти против воли высвобождая руку и пряча ее за спину.
– Значит, тогда я победил. Попробуй выйти из круга. Ничего не получится – ты пела со мной.
– Ты меня обманом заставил!
– Верно, – вздохнул демон. – На то я и демон. Но в остальном буду предельно честен. Ибо есть силы посильнее меня, – поднял он руки, насмешливо улыбаясь и щурясь.
«Вот влипла так влипла», – озлилась на себя девушка.
– Тогда сам и начинай! – рявкнула она.
Демон в куртуазнейшей манере поклонился, почти метя черными кудрями по плиточному полу.
– Как угодно моей красавице.
Он как-то незаметно снова поймал ее руку.
Тварь, кусающая в пяту,
Меня несла в разинутом рту,
Когда Творец завершил труды
И без призору оставил плоды.
– Яблоко, что ли? – неуверенно отозвалась девушка. – Непохоже как-то.
– Не-э-эт! – протянул демон и вдруг расхохотался: – Яблочко! Ха-ха-ха!!! Румяненькое! Розовенькое! С чего ты взяла, что Древо было яблоней, а? Ахх-ха-ха!
Он резко оборвал смех и плавно, мягко взмахнул рукой.
– Теперь ты!
Девушка стиснула в руках флейту.
«Если не яблоня… то какой плод?.. Я ж не угадаю, все же в Потопе погибло… вдруг такого дерева уже и нет… а то оно и вообще одно… Мамочка…»
– Ну? Давай же!
«Блин. Я же рифмую через пень-колоду, да и с трудом… Господи ты боже мой…»
– Начинай же, или я сочту, что ты сдалась.
Девушка сжала губы, набычилась. Затем заговорила:
В далекой Стране восходящего солнца
Живут хитрож… умные люди японцы.
И сотни тысяч моей родни
В морских огородах растят они.
– Коряво, но уж как могу! – пожала она плечами.
Демон смешно округлил рот. Он был искренне удивлен.
– Дева, но я же не вру, я тебе загадываю по правилам! А ты какую-то чушь несешь! Ты не можешь быть съедобной водорослью! Ты же не ламинария, а?
– Не ламинария, – согласилась дева. – Но съедобность в моей сути есть, – кокетливо улыбнулась она. – Я же вкусненькая, а?
Демон остолбенело уставился на нее.
– Ну хорошо, – промямлил он. Уверенность его поугасла. – Но если ты нарушила правила и солгала – тебя ничто не спасет, – сказал он уже без малейшей наигранности. Страшненько так сказал… А потом снова улыбнулся и проговорил – негромко и нараспев, глядя деве прямо в глаза:
Напрасно страхом ты мне не льсти,
Когда я с тем, кто рожден ползти.
Но будет строго наказан тать,
Когда я с тем, кто рожден летать.
[31]
Девушка заморгала. Демон торжествующе улыбался.
– Рожденный ползать, – пробормотала она. – Рожденный ползать кусать не может… Летать – кусает…
Что-то вертелось на самом краю сознания, что-то неуловимое… Демон уже снова был рядом, обходя деву бархатно, по-нетопырьи, как киношный злодей. Остановился позади, приблизился мягко, навис, дышит на волосы. Рука скользнула вдоль шеи, едва касаясь кожи. Бабочка трепещет крылышками… Девушка сжалась, не двигаясь с места, как мышка под взглядом змеи.
«Змея. Рожденный ползать. В пасти… Ответ ускользает. Черт, да чего в кино все эти дуры стоят и не шевелятся, когда их чуть не лапают!»
Лицо демона оказалось совсем рядом. Улыбается, скалится, трепещет длиннющими ресницами…
– Отвеча-а-ай же-э-э-э, – шепотом, шелестом, обвивает, обволакивает…
«Сейчас будет тебе ответ, будет…»
– Ай! – взвизгнул демон и отскочил, зажимая рукой кровоточащее ухо. – Идиотка! С ума сошла кусаться?
– Будет строго наказан тать! – злорадно отозвалась дева. – А ты не лезь. Тут не кино, а я не молчаливый ягненок!
Демон уже опасливо смотрел на деву. И не потому, что она укусила – что-то еще было.
«Будет строго наказан тать… рожденный ползать кусать не может… змея, змея… да что же это, ведь совсем рядом…»
– Твой черед, – почти зло сказал демон. – Ну?
Дева досадливо нахмурилась. Теперь опять выкручиваться, спокойно подумать не даст…
Я прекрасна, но я – уродство.
Мое сердце хрупко и мало,
Если я рождена природой —
А иначе в нем твердость металла.
Демон сдвинул брови. Он откровенно с опаской поглядывал на девушку.
– Все же ты лукавишь…
– Это ты, демон, лукавить должен. Должность у тебя такая. А я выкарабкиваюсь. Давай дальше!
Демон внезапно успокоился и кивнул. На его губах снова зазмеилась улыбка.
– Все равно последний удар. Даже если я не разгадаю твоего имени – ты все равно не выйдешь! Потому что и ты не разгадаешь!
Он театрально расхохотался.
Острие стрелы и копья,
Серебристый клинок кинжала,
То, что прячет…
– …в пасти змея! Ты – Жало! – выкрикнула девушка, осененная внезапным вдохновением. Демон беззвучно ахнул. – Жало! – Она подпрыгивала и била кулаком по ладони. – Ты был у змея в пасти, когда тот нес яблоко! А жало змеи не ядовито! Напрасно страхом ты мне не льсти! Ах, блин! Змея зубом, не жалом кусает, у нее жало – это же язычок, мягкий язычок, какого его так называют – жало? Да! Это у пчелы и осы оно ядовитое! Оно у них настоящее – жало! – выкрикивала она, подпрыгивая. – И у стрелы и копья острие зовут жалом! И у кинжала жало! Да-да-да!
Демон медленно опустил голову, плечи его поникли, и он мягким движением опустился к ногам девы.
– Владей мной, – мягко, бархатно прошелестел голос.
– Не стоит, – послышался другой голос.
Девушка обернулась. Рядом стояли те, двое. Мужчина и женщина. Что-то схожее было в их лицах.
– Дева! – быстро заговорил демон, цепляясь за ее свитер. – Не отдавай меня! Я буду служить тебе! Как пожелаешь! Как захочешь! Не отдавай меня!
– Опять лукавишь, – укоризненно покачала головой женщина. – Дева, ты действительно думаешь, что сможешь держать демона в рабах? Ты и не заметишь, как станешь сама его рабой, только будешь думать, что хозяйка ему.
Демон в ярости посмотрел на женщину, но ответить ей не посмел. Вместо этого он обрушился на деву.
– А ты не лукавила? – прорычал он. Изо рта его полыхнуло красно-пламенным. – Я играл честно, а ты лукавила!
– Честно? – возмутилась девушка. – Честно? Ты наталкивал меня на мысль, что ты яблоко, а?
