– Да плюнь ты! – выругался Игорь. – Надо скорее к медикам!
– Нет! Нельзя! Ты не понимаешь! – Раненый бешено задергался и в конце концов сполз у Игоря со спины и попытался доползти до валявшегося в грязи чуть изогнутого меча.
– Черт с тобой! Валяйся здесь, идиот! – рявкнул Игорь, поднимая, однако, оружие с земли. К удивлению, ощутил знакомую любому серьезному фехтовальщику тяжесть настоящего оружия. Клинок меча был в крови. Это была не игрушка, которых он навидался сегодня…
– Я его задел… но он идет… – Раненый стоял на коленях, цепляясь за пояс Игоревых джинсов и протягивая руку к мечу.
Но Игорь не отдал. Взвалил парня на спину и молча поволок его в медпункт. В лагере никто еще не спал. Кэт и Елена были не одни – кроме Ли там сидели двое: давешний Кот Аморфный и Мастер. Невелика помощь, но все же. Вся компания молча уставилась на Игоря, затем Кэт вскочила и зашипела, как кошка:
– Где тебя носило? Это кто еще?
– Не меня носило, а я кое-кого носил, – мрачно ответил Игорь и сгрузил раненого на землю. – Вакцина против бешенства есть?
– Тебе, что ли? – усмехнулся Кот.
– Нашел время! – рявкнул Игорь. – Видишь – человека собака порвала, причем близко от лагеря.
Елена с Кэт уже занимались пострадавшим.
– Фонарь дай, – коротко приказала Елена. – Воду сними с огня. И «пенку» дай.
Раненый оказался темноволосым парнем лет двадцати пяти. Судя по одежде, похоже, из реконструкторской братии. Рваные раны на руках и груди сильно кровоточили, на боку была одна явно резаная, весь он был грязный, мокрый.
– У нас ЧП, ребята, – негромко проговорила Елена.
Раненый дрожал, как бывает после резкого физического или нервного напряжения, быстро, коротко дышал и покорно ждал, что будет делать с ним Елена. Казалось, у него просто уже нет сил ни на что.
– Парни, следите, мне тут не нужен тот, кто это сделал, – показала она на рваные раны, – а тем более это, – показала она на резаную рану.
– Он придет, – вдруг совершенно отчетливо сказал молчавший до того раненый. – Он идет по моему следу.
– Помолчи, – приказала Елена.
Принц, вынырнув из темноты, зашипел, глядя куда-то в лес круглыми светящимися глазами.
– Он идет за мной, – повторил раненый.
От этих слов, точнее, от того, как они были сказаны, у Игоря по спине пополз холодный липкий страх. Раненый смотрел на него широко поставленными, какими-то туманными серыми глазами.
– Возьми мой меч, – сказал он. – Только им можно убить…
– Кого?
– Тех, кто придет за мной.
Игорь, не сводя взгляда с раненого, взял клинок. Ночь сгустилась вокруг лагерного костерка, став ощутимой, почти живой. Как угольно-черная, бархатная, живая плесень. Слова звучали глухо, как будто звуки тяжело падали, не держась в воздухе, тонули в мягкой черноте.
– Кто ты? – после затянувшегося молчания спросила Елена.
– Я Страж Холма.
– Где на тебя собака напала? – спросил Витька-Мастер.
– Возле Врат.
Елена с Кэт переглянулись, как будто эта чепуха имела смысл.
Игорь встал.
– Похоже, – с нервным смешком сказал он, – твари приходят не ко мне одному? И не только призрачные? И не только во сне, как понимаю? – Он посмотрел на Елену.
– Где Джек? – вдруг спросила Кэт, резко и тревожно.
– Пойду проверю, – сказал Игорь и вышел из круга огня. Кот молча достал из наплечной кобуры газовый пистолет. Мастер вынул нож.
Пес мчался по лунной дороге. Кровавый след густо пах, а боль лишь подгоняла. Добыча была рядом – и ушла. Но недалеко. Убить. Убить. Приказ свербил в мозгу. Больше не было ничего и никого – только добыча, которую надо убить.
Луна пляшет в красных глазах. Белая тень, с горящими алым светом глазами и кончиками ушей, несется по лесной тропе. Тень – и потому не отбрасывает тени.
Поворот. Другой пес, крупный, очень мохнатый и решительный, преграждает путь. В лунном свете его мех отливает легкой рыжиной. Он похож на меховую игрушку, но от него исходят уверенность и сила.
«Уйди с дороги».
«Не уйду. Убирайся, откуда пришел».
«Это моя добыча».
«Нет тебе здесь добычи». Рыжий глухо рычит.
Псы сцепились.
Игорь еще не успел и десяти шагов сделать, когда из леса донесся шум собачьей драки. Рычание, визг, затем от костра метнулся в лес сиамец Нилакарна, за ним рванулась было Кэт, но ее перехватила Елена. Кот с Мастером никуда не побежали, просто переместились так, чтобы держать в зоне контроля костровище. Ли чуть отошел назад и начал что-то тихо говорить. Из леса донесся боевой кошачий вопль, собачий визг, а затем, распластавшись в воздухе в каком-то затяжном прыжке, из тумана возник гигантский белый красноухий пес с горящими угольями глаз.
Время странно замедлилось.
Шаг. Еще шаг, присесть, режущий по брюху и обратный в развороте…
Кот выстрелил. Одновременно мелькнул в воздухе брошенный Мастером нож, и что-то выкрикнул Ли…
Пес упал уже мертвым. Без звука. Даже удара о землю не было слышно. Он начал исчезать уже в падении, растворяться в беспощадно-белых лучах луны. Он исчез, и на траву упал нож. Ржавый и уже никуда не годный. Меч в руке Игоря на мгновение сверкнул молнией.
Раненый закрыл глаза и потерял сознание.
Из леса послышался громкий и довольно немелодичный вопль, лишь отдаленно похожий на кошачий мяв. Кэт побежала туда, Кот с Ли тоже, и через минуту из тумана вынырнул Нилакарна, а за ним Кот и Ли под руки вывели Джека. Елена только посмотрела на парня, покачала головой и снова принялась за работу. Джеку досталось, видно, меньше, чем странному гостю, он ругался и шипел от боли.
– Шкура у тебя крепкая, – бормотала по ходу дела Елена. – А вот ребра…
– Тебя тоже покусала эта… тварь? – присел рядом с ним на корточки Игорь.
– Да вот таково мое корейское счастье… ой! Не покусал. Массой задавил. Тяжелый слишком, гад.
Когда Елена закончила возиться с пострадавшими, уже начало светать. Игорь не спал. Просто не мог. Даже когда Ли сказал, что никто больше не придет, он не поверил. Потому как к нему-то слишком много кто в последние месяцы приходил, и нервы Игоря были уже на пределе. Как и способность выдерживать проявления ненормального. Он просидел до рассвета с мечом в руках, застыв в каком-то странном нереальном состоянии, когда в голове нет совсем никаких мыслей и все существо твое настроено только на восприятие. Слух обостряется до чрезвычайности, ощущаешь окружающее всем телом. Да и видишь как будто не только глазами.
