— Ну где вы там — заходите!
Послышался топот, и возбужденная, раскрасневшаяся Танька вбежала, волоча за руку покорно следующего за ней Айта.
— Ирка, по-моему, он подумывал сбежать! — кокетливо вскричала Танька, подталкивая Айта к столу. — Хорошо, что я караулила! О, пирожки! — и моментально цапнула один.
Богдан и Стелла помрачнели: Богдан ревниво уставился на Таньку, Стелла — на пирожки. Зато Оксана Тарасовна нервно выпрямилась, уронив раскрошенный пирожок в чашку, и впилась в Айта испуганным взглядом.
— Я б не удивилась, — недобро косясь на Богдана, буркнула Ирка. — Если б я в чужой… двор зашла, а меня так встретили, тоже б сбежать захотела! Накинулся, чуть не покусал!
У нее и сейчас перед глазами стоял Айт, стремительным поворотом уходящий в сторону. И звон стали, когда меч Отраженье Луны отбил падающий сверху удар такой же лунной стали. Айт ничего не успел объяснить, он даже закончить не успел — здухач спикировал из поднебесья. Прямой клинок воина сновидений скрестился с кривым серпом меча змея-воителя. И часто и зло звенела за спиной сталь, пока Ирка бежала к дому будить Богдана — ее лучший друг дрался с ее… ну, тоже другом… А вокруг вилась на метле Танька.
— Вот, бабушка, знакомься! — решительно беря Айта под руку, объявила Ирка. — Это мальчик, про которого я тебе говорила. С которым я «вКонтакте» общаюсь! — она предостерегающе сжала локоть Айта. — Он собирался ко мне на день рождения приехать, а приехал раньше, но получилось, что очень вовремя — он меня у тех гопников отбил!
Она почувствовала, как под ее рукой напряглись мышцы Айта, но спорить он, конечно же, не стал. Не время и не место. Зато Богдан взвился, будто под ним петарду взорвали.
— Он помог? Он их натравил, этих… гопников! Сам сознался! — и пальцы его стиснули рукоять меча.
Ладонь Айта красноречиво легла на пояс. Танька немедленно перестала посылать Айту кокетливые взгляды и напряглась, невольно чуть сдвинувшись в сторону Богдана. Даже Ирка нахмурилась — Богдан на самом деле не вооружен, в реальности клинок здухача превращался в обыкновенную тупую железяку.
— Колы це вин мог тоби сказаты, якщо ты весь час тут у мэнэ на кухни дрых от великих волнениев? — в повисшее напряжение ворвался удивленно-насмешливый голос бабки. — Пока Танька на такси по городу рыскала, Яринку мою шукала!
Щеки Богдана стали красными, как с мороза. От Иркиного раздражения не осталось следа, она поглядела на друга сочувственно — и объяснить нельзя, что он-то как раз искал, активнее всех искал! Она вскинула взгляд на Айта — если только он злорадствует… Айт не злорадствовал, на его лице было написано абсолютное, высокомерное равнодушие — ему явно не было дела не только до Богдана, но и до всего человеческого мира в целом. Вот змеюка и есть! Совсем другой был, когда они в метро ехали. А теперь морда непроницаемая, как у выглядывающей из-под камня змеи!
— А з гопниками вин, мабуть, и впрямь схлестнулся — такий же пожеванный, як моя Яринка! Тилькы який вин мальчик — вин вже парубок дорослый! — склоняя голову то к одному плечу, то к другому, словно Айт был выставленным в витрине манекеном, продолжила бабка. — Яринка для тэбэ хиба не мала, га, хлопче?
— Айтварас, — едва заметно наклоняя голову, представился Айт. — Ирина прекрасный… друг.
Ирка вдруг почувствовала глухую досаду. Друг, значит? Ну да… Чем плохо? Отлично быть другом, просто прекрасно быть другом, она, можно сказать, всю жизнь мечтала быть ему другом! Ирка аккуратно, словно случайно, убрала пальцы с локтя Айта и отвернулась.
— Це що ж таке? — вдруг возмущенно вскинулась Стелла. — Ты прям як наврочила, Оксанка! Покы мэнэ тут всякие ведьмы малолетние та бабки старые з грязюкой мешают, що я за нею недоглядела, она и справди соби того… друга нашла, та перед ним юбкой трясет? Та де ж ты его там отрыла такого… живого?
— Я не ношу юбки, — процедила Ирка.
— Заткнись, дура! — мазнув опасливым взглядом по высокомерной физиономии Айта, торопливо бросила Стелле Оксана Тарасовна. — Не понимаешь, с кем разговариваешь!
— А тут и понимать нема чого! — Стелла не желала внимать предостережениям, ее несло. — Раненько ж они нынче починають! Сама ще, навить, дивкою статы не успела, а туды вже — хлопец у нее! Як вы там казалы, уважаемая бабуся, шлендра была ваша дочка? Так и внучка вид мамани недалече ушла!
Ирка поглядела на бабку. Все, хана. Два ядерных взрыва. Радиоактивные осадки накрывают Тихий океан.
Бабка раздулась совсем как… рыба-еж. Кажется, даже иголки появились, и все ядовитые!
— На сэбэ подывысь, чучундра в калошах! Це ще надо разобраться, з якого вокалу ты яка руководительница! З милицией разобраться, яки ты песни поешь и куды дивчинок молоденьких по ночам таскаешь, лахудра старая! Яки там у вас праздники! А внучку свою я сама воспитала — и друзей ее всех знаю! И хлопца цього теж знаю, я з его родителями по тому телефону, який на компьютери — размовляла! Ну по якому зараз вси размовляють, що не лише слышать, а и видеть можно!
— Скайп, — тихонько подала голос Танька. Бабка энергично кивнула:
— Хороший телефон — бесплатный! И мамка у хлопца теж жинка хорошая — молодая, красивая, к пожилым людям уважительная.
— С мамой разговаривала? С моей? — слабеющим голосом переспросил Айт. Высокомерная мина змея не просто дала трещину — рассыпалась, как битая тарелка. Он вдруг ясно представил на экране компьютера свою царственную матушку Владычицу Табити-змееногую (да не распадутся на пиксели ее крылья и гребень!), беседующую с этой шумной старушонкой! Уважительно… Змей Шешу, хвост с шеей переплести и удавиться!
Танька отчаянно корчила рожи, явно пытаясь на что-то намекнуть. Айт не менее отчаянно пытался восстановить невозмутимое выражение лица, но у него плохо получалось!
— Разговаривала! И тэбэ в нашем доме ждали, гость дорогой. Зараз душ включим, полотенце дадим, ужином накормим, спать уложим… А вас, дамочки, сюды никто не звал! — припечатала бабка, для наглядности шарахая ладонью по столу. От удара последний пирожок выскочил из плетенки. — Ни з ансамблем, нияк! Ось и йдыть соби, звидкы прийшлы, и щоб я вас бильше николы не бачила! — воздвигаясь над столом и величественным жестом указывая на дверь, провозгласила бабка.
Стелла и Оксана Тарасовна дружно поднесли ладони к губам и дунули. Два облачка искристого порошка: одно изумрудно-оранжевого, а второе — кирпичного цвета полетели бабке в лицо. Глаза у той расширились, ноздри судорожно дернулись… бабка мягко осела на заскрипевший стул и… грюк! Стукнулась лбом о столешницу. Последний пирожок ускакал под стол, Стелла проводила его сожалеющим взглядом. От могучего бабкиного храпа тоненько задрожали рюмки в буфете.
— Вообще-то я сама усыпляю свою бабку — когда считаю нужным. И мне не нравится, когда на ней испытывают какие-то… домашние средства, — недобро щурясь, процедила Ирка.
— Мовчала б вже! Не подобаеться ей! Не ведьма, справди шлендра якась! А ну, Оксанка, тащи ремня — выдадим ей по перше число, та в кимнату загоним, а выпустим тилькы на русалии! А потим цього красавчика тем же самым ремнем…
