Остальную комнату плотно, паря друг у друга над головами и даже просачиваясь друг сквозь друга, заполняли совсем молодые, средне-молодые и слегка уже немолодые мужчины в почти одинаковых костюмах, явно неудобных галстуках и еще более неудобных рубашках со слишком тугими воротничками. Среди них затесались два женских призрака: невзрачной очкатой девицы в платье, таком же мешковатом, как костюмы мужчин, и яркой тридцатилетней блондинки с высоко взбитыми волосами, утянутой в рюмочку талией и широченной юбкой.
— Мы не привыкли к обращению «господа», правда, товарищи? — поглядывая на Ирку несколько враждебно, высказался Галстук-Штопором.
Призрачный коллектив ответил дружным согласным гулом.
— А я совсем не привыкла к заложным, с которыми можно разговаривать, — парировала Ирка. — Обычно по сообразительности вы примерно на уровне агрессивной амебы-людоеда.
— В начале нашего существования в подобном виде ощущалось некоторое… снижение умственных способностей. Но привычка к дисциплине, в первую очередь дисциплине ума, а также товарищеская взаимопомощь и взаимная поддержка помогли справиться с этими недостойными советского ученого явлениями, — сообщил обладатель галстука. — Мы — конструкторская группа почтового ящика номер пятьсот восемьдесят шесть.
Не-ет, похоже она преувеличила умственные способности этих заложных!
— Что, все один почтовый ящик конструировали? — пробормотала Ирка. — Мне казалось, не такие уж они сложные, эти ящики.
Мина на лице Галстука-Штопором стала кислая, будто Ирка ему прямо в душу плюнула, женщина в платье в горошек вымученно улыбнулась.
— Простите. Мы иногда забываем, сколько лет прошло. В наше время любой ребенок знал, что такое «почтовый ящик». Так называли специальные конструкторские бюро, которые из соображений секретности даже адреса не имели.
«Хм, странная секретность, если о ней каждый ребенок знал», — подумала Ирка, но углубляться в вопрос не стала.
— Двадцать четвертого октября тысяча девятьсот шестидесятого года во время испытаний новой межконтинентальной баллистической ракеты Р-16 мы все, судя по всему… погибли, — продолжал обладатель роговых очков.
— Категорически не согласен! — немедленно запротестовал Галстук-Штопором.
— С чем тут можно соглашаться или не соглашаться? — с давним, накопившемся раздражением накинулась на него женщина. — Ракета взорвалась в пусковом стволе. Я предупреждала, что несимметричный диметилгидразин, как и любое высококипящее ракетное топливо, требует специфических мер предосторожности! Но вы только отмахивались! Последнее, что я помню, это расходящиеся волны огня. — Женщина подумала и добавила: — Концентрические. И могу сделать из увиденного только один вывод — мы умерли.
— Возражаю против подобного определения! — затряс головой Галстук-Штопором и закрутил штопором свой галстук, будто сам себя пытался удавить. Понятно, почему он у него в таком состоянии!
— Мы общаемся, мы ведем дискуссии, мы даже сумели накопить определенный научный материал… — загибая пальцы, начал Галстук-Штопором. — А отсутствие желания есть, пить и других физиологических функций отнюдь не является определяющим фактором. «Мыслю — следовательно, существую!» — сказал Декарт. Так что я никак не могу согласиться с тем, что мы — мертвы!
— Да мертвые вы, мертвые, — проворчала Ирка прежде, чем Роговые-Очки и Платье-в-Горошек успели ринуться в спор. — В таком виде и существуете. В том взрыве вы все сгорели дотла — даже косточек не осталось, — оглядев призрачное сборище, с явным сочувствием в голосе заключила Ирка. А что, первые нормальные заложные за все время ее ведьмовста, как не посочувствовать? Хотя сейчас-то они нормальные, а через секунду клыками обрастут и кинутся — такого тоже исключать нельзя.
— Простите, а по каким признакам вы это определяете? — немедленно заинтересовался мужчина в роговых очках.
— Заложные покойники обычно образуются из всяких воров-грабителей, прибитых собственными подельниками, казненных преступников, убиенных по бытовой пьянке скандалистов, жертв собственной глупости и тому подобных. Бывают жидкие, твердые и газообразные, — невольно подделываясь под их манеру разговора, учительским тоном начала Ирка. — В смысле, сперва они выкапываются полуразложившимися трупами, норовящими сожрать тех, кого считают виновными в своей смерти, при этом так называемый виновный моментально слабеет и теряет способность сопротивляться. — Айт с Иркой переглянулись и в унисон вздохнули. — Потом превращаются в шустрые, агрессивные скелеты — кстати, в этот период они самые опасные. Обычно норовят добраться до потомков своих обидчиков, отсюда и возникают легенды о родовых проклятиях.
— Вроде собаки Баскервилей? — деловито уточнил обладатель роговых очков.
— Это все художественная литература! — строго сказала Ирка. — Вроде проклятья рода Галаганов, за которыми семь поколений гонялись убитые полковником Гнатом братья-казаки, пока не истребили весь род! И наконец, по мере разложения физического тела остается прозрачная сущность, которую обычно называют призраком, способная только пугать и строить мелкие пакости. То же самое происходит, если сразу уничтожить тело, — развела руками Ирка.
— Видите, товарищи! — бурно обрадовался Роговые-Очки. — У нашего с вами состояния даже классификация есть, значит, это известный феномен, подлежащий исследованию!
— Что-то я не слыхал о таких исследованиях! — пробурчал Галстук-Штопором.
— Много вы знали о работе наших смежников? — напустилась на него женщина. — О разработках химического оружия, например? Нас секретили, их секретили, может, и вот их секретили! — она кивнула на Ирку. — Ходили, знаете ли, слухи… Гипноз, чтение мыслей на расстоянии…
— Антинаучный бред! — фыркнул неукротимый Галстук.
— Призраков мы тоже раньше считали антинаучным бредом! А теперь сами… — мужчина в роговых очках снова повернулся к Ирке. — Мы всегда были материалистами, но, пробыв полвека в подобном состоянии, начали понимать, что материалистическая теория не охватывает все аспекты устройства Вселенной…
— И снова категорически возражаю! — влез Галстук. — Просто в данном случае мы имеем дело с новым видом материи, что никак не противоречит фундаментальной теории материализма.
— Не будем спорить о терминах! — разозлился обладатель роговых очков. — Мы понимаем, что наше нынешнее положение несколько… ненормально и полностью лишает нас возможности продолжать исследования.
— Если девушка права и в эти самые заложные покойники попадают всякие асоциальные типы, я вообще не понимаю, как мы тут оказались! — проворчал Галстук. — Мы же ученые! Исследователи, теоретики, конструкторы…
— А для чего предназначались ракеты, которые вы делали? — вздохнула Ирка. — Они должны были убивать людей. И землю. И воду. И вообще все живое.
Молча слушавший их разговор, Айт зябко передернул плечами.
— Если бы не мы, если бы не вот эти люди, здесь бы и правда ничего живого не осталось! — вдруг страстно выкрикнул сидящий на верхней полке стеллажа полковник. — Думаете, американцы бы нас не тронули? Да они в пятидесятые подвели свои военные базы к самым границам СССР. Только наши ракеты, способные перемахнуть через океан, заставляли их бояться!
