— Кровь — не вода, червона руда…
— Ведра качнулись, вода разлилася, кров унялася…
— Де солнце ходит, там кров знимается, де солнце заходит, там кров запикается…
И только Ирка стояла на берегу.
— Что… Какого… Какого лешего! — сжимая кулаки, орала она, глядя на бурлящую воду.
— Что опять я? Не виноватый, как есть не виноватый, барыня-ведьма! — снова проскрипело за спиной.
— Да помолчи ты! — рявкнула Ирка, не оборачиваясь.
Вот что ей делать? Если бы Айт не появился, у этих восьмерых не было бы и шанса, Танька бы пропала, и остальные ведьмы… Но одна только мысль… ЧТО ОН! ТАМ! НА ДНЕ! С ХВОСТАТЫМИ!
Вода снова взбурлила, и на берег вышел Айт — довольный, как облопавшийся сметаной кот… нет, как сожравшая полное гнездо птенчиков змеюка!
— Ну что? — сквозь зубы процедила Ирка. — Позабавился?
— Я — да-а! — чуть не облизываясь, протянул Айт. — А что им тоже будет весело, я не обещал!
Ирка не выдержала. Ну а кто выдержал бы такое? Для помощи пострадавшим ведьма не нужна, там и без нее ведьм хватает, да и Айт в случае чего пару капель драконьей крови не пожалеет. Особенно если она не станет смотреть и проявить жалость к человечкам можно будет без ущерба для змейской репутации. Ирка разбежалась… И широко раскинув руки, будто собиралась взлететь, сиганула в воду.
Нырять в Днепр, в темноте, на русалью ночку — на такое решиться, надо либо вовсе мозгов не иметь, вроде этих… надкушенных. Либо быть Иркой Хортицей, входящей в силу наднепрянской ведьмой-хозяйкой! Непроницаемая чернота обняла Ирку со всех сторон. А потом вспыхнул свет. Голубоватый, и серого немножко, и зелени, и серебра, и даже желтого, точно томная река у разжаренного молодым весенним солнцем пляжа. Сияли Иркины серебряные нарукавья, светилась сама голубая рубаха. Отделанные серебром струйчатые рукава плыли в воде, будто распахнутые крылья птицы. Ирка поняла, что дергаться не надо, просто позволить нести себя все ниже, ниже… Внушительные опоры моста уходили вниз — будто громадный сказочный бык стоял в воде, прочно уперевшись бетонными ножищами. Облицовка набережной мерцала и переливалась под водой. Далеко-далеко внизу, точно Ирка смотрела с громадной скалы, открылось дно. Собственно, само дно как раз было закрыто. Перевернутыми вверх килем лодками-утопленницами, вырванными с корнем деревьями, не сгнившими, а скорее окаменевшими под воздействием воды, медными тазами, целой россыпью ключей от замков на мосту… Ирка проплыла над совершенно целой и наверняка очень ценной старинной вазой, покореженной лампой, зарывшимся в дно компьютером… Следы человеческой цивилизации покрывали днепровское дно ровным слоем, тянулись в обе стороны, насколько хватало излучаемого Иркой света, и видно было, что уже никакое течение, никакая гроза с бурей не сможет их смыть — разве что перемешать. Над всем этим плавали рыбы — большие и мелкие, хищники и добыча. Почтительно раскланялся и убрался с глаз давно и безнадежно добивающийся Иркиного внимания местный потопельник, а здешний водяник даже высунуться не рискнул, лишь позыркивал из-за опоры моста огромными круглыми лягушачьими глазищами.
Ирка зависла над днепровским дном и удовлетворенно вздохнула. Посреди покрывающего дно хлама красовался ржавый катер с внушительной пробоиной в борту — явно только что бухнутый на новое место изящной, почти мальчишеской рукой, по которой и не угадаешь ее силу! Или не менее изящным хвостом, в котором эта сила угадывалась моментально!
А вокруг катера фигурой под названием «ромашка» разлеглись русалки — орущие, ругающиеся и беспомощно дергающиеся в попытках освободиться! И их вполне можно было понять — как тут не орать и не извиваться, когда хвосты у каждой придавлены тем самым катером! И это не считая разрушенных русалочьих мечтаний — вместо объятий Повелителя получить ржавый катер на хвост!
— Нравитс-с-ся? — прошипели сзади, и громадный водный змей — снова без крыльев и шипастого гребня — неспешно обвился вокруг Ирки, оперев голову ей о плечо.
— Да! — решительно объявила Ирка, сама не зная, как это они умудряются переговариваться под водой. А, получается, и ладно! — Еще как нравится!
— Ревнуе-ш-шь! — удовлетворенно прошипел змей.
— И ничего подобного! — столь же решительно отперлась Ирка. Ну да, ревнует… Но, во-первых, ревновать вообще глупо. А во-вторых, докладывать своему парню о каждой совершенной тобой глупости вовсе не обязательно! — Это ты очень удачно их поймал, они мне для дела нужны. Мы ж сюда не танцоров от русалочьих зубок спасать прилетели. Можешь выкинуть русалок на берег? — азартно попросила Ирка и тут же спохватилась: — Они же тебе ничего не сделают?
— Ты меня опять обижаеш-шь! — укоризненно прошипел змей. — Могут тебе что-нибудь сделать… прутья твоей метлы?
— Я летаю на швабре, — напомнила Ирка — просто так, надо же что-нибудь ответить. И всплеснув рукавами, взмыла к поверхности. — Погоди пару минут, я скажу, чтоб встречали!
Рукава взлетели над водой лебедиными крыльями, и в брызгах и хлопьях пены хортицкая ведьма-хозяйка взвилась над своей рекой. На берегу, виновато подвывая и поскуливая, плясала припозднившаяся вовкулачья стая.
— Принимайте русалок! — только и успела прокричать Ирка, когда первая хвостатая с визгом вылетела из-под воды, плюхаясь прямо в объятия перекинувшегося вовкулаки.
Проводили русалочок, проводили,
Щоб они до нас не ходили,
Щоб нашего житечка не ломали,
Та наших девочек не ловили… —
далеко не так красиво, как певица с фольклорного праздника, зато гораздо более действенно подхватили понятливые ведьмы.
— Проведу русалку в зэлэну дуброву… — не столько пропел, сколько пробормотал вовкулака и… с размаху зашвырнул русалку в сплетение ветвей. Русалка с визгом скрылась среди деревьев — и над кронами взметнулся фонтан чистейшей, пахнущей свежестью воды.
— Так ее, мокрохвостую! — заскрипел невидимый леший.
— Проведу русалку вид бору до бору… — Следующую русалку вовкулаки приняли в четыре руки — раскачали и… вжжж! Будто ею из пушки выстрелили, русалка пронеслась над аллеями… фонтан воды взвился где-то на дальней оконечности парка.
— Так ее! — радостно скрипел леший. — Стыд потеряли — почитай, лет десять дело свое, русалочье, не сполняют, в леса да поля на лето не переселяются. У меня парк так скоро вовсе зачахнет!
— Не десять, а девять, — уточнила приземлившаяся рядом с Иркой усталая Оксана Тарасовна.
Ирка кивнула. Те самые не раз поминавшиеся девять лет, после смерти бабушки Елизаветы Григорьевны и переселения Ирки к здешней бабке. Если, конечно, кто и впрямь считает ее такой дурой, чтобы до сих пор верить…
Закончить рассуждение Ирка не успела. Над водой, на взлете выпуская гребень и крылья, царственно взмыл Великий Дракон Вод. Красивость и торжественность взлета немножко нарушал зажатый в когтях пучок прихваченных за хвосты русалок.
