— Местер Шишак, ты нашел местера Ореха?
— Да, — ответил Шишак, — он здесь, в канаве.
— Не умер?
— Нет, но он ранен и очень ослаб. Ты же слышал, его подстрелили фермеры.
— Вы досталь черные камешки?
— Что ты имеешь в виду?
— От рушья всегга летят черные камешки. Никогта не фидел?
— Нет, я ничего не знаю о ружьях.
— Надо вынуть черные камешки, станет легше. Дафай сейшас, а?
— Посмотрим, — ответил Шишак.
Он спустился в канаву и увидел, что Орех проснулся и разговаривает с Пятиком. Шишак сказал, что прилетел Кехаар, и Орех кое-как выбрался наверх.
— Эти паршивые рушья, — сказал Кехаар. — Они ранят маленькими камешками. Тай, я посмотрю?
— Хорошо бы, — отозвался Орех. — Боюсь, мне еще очень плохо.
Он лег, а клюв Кехаара засновал над ним туда-сюда, словно поморник в бурой шерстке Ореха искал своих слизняков. Кехаар внимательно оглядел рваную рану на боку.
— Тут камешков нет, — сказал он. — Так-так, не останавливаться. Посмотрим твою ногу. Мошет быть польно, но недолго.
Две дробины застряли в мышце бедра. Кехаар нашел их на ощупь и выдернул, как пауков из щели. Орех и вздрогнуть не успел, а Шишак уже обнюхивал на траве дробины.
— Будет опять крофь, — заявил Кехаар. — Сиди и ищи, мошет, день, мошет, два. Потом — карошо, как раньше. Фон те кролики наферху, фсе штать местера Ореха. Я скашу им спуститься. — И прежде чем они успели что-то сказать, он улетел.
Орех просидел под холмом еще три дня. Жара не спадала, и большей частью он дремал в кустах бузины, как одинокий хлессиль, чувствуя, что к нему возвращаются силы. Пятик оставался с ним, чистил раны и следил за выздоровлением. Иногда они целыми часами не произносили ни слова, лежа рядышком в теплой жесткой траве, пока тени не начинали вытягиваться, пока последний здешний дрозд, распушив хвостик — скок-скок, — не прятался в гнездо. Ни слова не сказали они и о ферме, но Орех дал понять, что больше он никогда не заставит брата тратить много времени на уговоры.
— Храйр-ру, — однажды вечером сказал Орех, — что было бы с нами без тебя? Ни один из нас не дошел бы сюда.
— А ты уверен, что мы дошли до места? — спросил Пятик.
— Слишком загадочно для меня, — ответил Орех. — Что ты имеешь в виду?
— Ну, ведь есть другое место — другая страна, так? Мы попадаем туда, когда спим, а иногда и наяву, мы уходим туда, когда умираем. Эль-Ахрайрах, я думаю, может путешествовать по этим странам, когда захочет, но как он это делает, из историй о нем я никак не могу понять. Некоторые кролики скажут, что в том мире все идет как по маслу по сравнению с опасностями мира, в котором они бодрствуют и который понимают. Но это лишь показывает, что они не очень много знают о том мире. Это жуткое, небезопасное место. И можем ли мы сказать наверняка, где мы находимся: здесь или там?
— Наши тела находятся здесь. Я знаю это почти наверняка. А тебе лучше поговорить об этом с Дубравкой. Он, можёт, знает об этом больше меня.
— Такты тоже запомнил его? Я был уверен, что, когда мы слушали его, ты получил о нем полное представление. Он ужаснул меня, и все же я понял, что знаю его лучше, чем все присутствующие. Я знал, откуда он, знал, что он не из этого мира. Бедняга! Я уверен, что он мертвый, он принадлежит им, жителям той страны. Они никогда не раскрыли бы свои тайны просто так. Но погляди-ка. Вот и Черничка с Падубом, поэтому мы сейчас наверняка в нашем мире.
Падуб, еще вчера спустившийся с холма, опять начал повествование о своем бегстве из Эфрафы. Когда он вел рассказ о своем освобождении гигантским призраком, внимательно слушавший его Пятик задал всего один вопрос: «Шумело ли привидение?»
Позже, когда Падуб ушел, Пятик сказал Ореху, что всему этому есть какое-то обычное объяснение, правда, он не знает какое. Но Орех почти не проявил интереса к словам Пятика. Для него важнее было, почему они испытали такое разочарование. Падуб потерпел поражение, и все потому, что кролики Эфрафы повели себя недружелюбно. Этим же вечером, как только они принялись за еду, Орех вернулся к этому вопросу.
— Ну, Падуб, — начал Орех, — мы, похоже, вернулись к тому, с чего начали? Вы совершили подвиг и вернулись ни с чем, а налет на ферму, боюсь, оказался дурацкой забавой, которая мне обошлась недешево. Настоящего дома у нас как не было, так и нет.
— Говоришь — забава? — ответил Падуб. — Но, Орех, у нас теперь две крольчихи, и они единственное, что у нас есть.
— Да будет ли от них толк?
Мысли, обычно приходящие в голову человеческим существам мужского пола, когда они думают о женщинах, — мысли о заботе, верности, романтической любви, — конечно, неизвестны кроликам. Однако кролики создают устойчивые союзы чаще, чем об этом подозревают люди. Правда, в этих союзах нет ничего романтического. И Орех с Падубом просто хотели, чтобы две крольчихи с фермы «Орешник» принесли приплод. Ради этого они рисковали жизнью.
— Пока трудно сказать, — отозвался Падуб. — Они так стараются здесь обжиться, особенно Ромашка. Похоже, она очень способная. Но как же они беспомощны — никогда такого не видел! — и, боюсь, в холода им придется туго. Может, им удастся пережить эту зиму, а может, и нет. Но когда вы собирались на ферму, вы ведь не знали, что так получится.
— Если нам повезет, дети могут родиться и до зимы, — заметил Орех. — Я знаю, что так не должно быть, но у нас пока все наперекосяк, и никогда ничего не угадаешь.
— Ну, если тебя интересует, что я думаю по этому поводу, — начал Падуб, — то я скажу тебе так: они для нас маленькие драгоценности. Пока это все, чего мы достигли. Думаю, что почти наверняка какое-то время у них не будет потомства, отчасти из-за того, что сейчас для этого не сезон, отчасти из-за того, что они попали в непривычные для них условия. А когда они принесут потомство, крольчата наверняка будут напоминать родившихся в неволе. Но мы должны наилучшим образом воспользоваться тем, что имеем.
— Еще никто не попытался обзавестись парой?
— Нет, крольчихам не до того. Но могу себе представить, какая потом начнется драка.
— Вот тебе и еще одна забота. Нужно искать новых подружек.
— Откуда же их взять?
— Откуда? Я знаю откуда, — ответил Орех. — Не знаю только как. Надо вернуться в Эфрафу и вывести крольчих.
— С тем же успехом ты можешь решить увести их с Инле, Орех-рах. Боюсь, я не сумел объяснить тебе толком, что это за племя.
— Нет-нет, я все понял. У меня кровь стыла в жилах от твоего рассказа. Но это необходимо.
— Это невозможно.
— Невозможно, если рассчитывать увести крольчих либо честно, либо силой. Значит, нужно придумать какую-нибудь хитрость.
— Поверь, никакие хитрости не помогут. Эфрафцев намного больше, чем нас, они прекрасно организованы. Я не преувеличиваю: каждый из них умеет драться, бегать, брать след не только не хуже — намного лучше нас.
