Обтряхнув воду с лохматой шкуры, Раф огляделся по сторонам. В нескольких ярдах от него лежала разбухшая дохлая чайка, которую, очевидно, оставил отлив. Из передней лапы у Рафа текла кровь. Шустрика снесло немного ниже, но он все же сумел зацепиться за камень и выбрался на берег. Вертолет висел на том же месте. Впереди были ровные песчаные дюны, одна за другой, и колышущиеся на ветру островки тростника.
— Там людей нет, Шустрик! Давай туда!
И снова бег, холодный песок под лапами, мелкая песчаная пыль забивает глаза и ноздри, плеск волн впереди и хриплые крики чаек.
— Раф! Смотри!
Раф остановился на полном ходу, шерсть его встала дыбом.
— Это море, Раф. Мне о нем лис рассказывал в тот день, когда я убежал из своей башки. Я помню его слова: «Соль и водоросли. И кругом вода». Я тогда не очень-то понял, как это, когда кругом вода. Глянь-ка! Вода все время движется.
— Она неживая. Совсем такая, как в моем проклятом баке. Как же это они весь мир превратили в один сплошной бак? Не могу поверить!
— А песочек-то мелкий, теплый, — заметил Шустрик и прилег у подножия дюны. — Людей нет. И не дует.
Он свернулся калачиком под ласковую колыбельную волн, которые мерно ударяли о берег, растекаясь по извилинам дырявой головы пса.
Ты, чашу горькую до дна
Сию в итоге долакавший,
Отведай сонного вина,
На берегу последнем вставший —
И к тихой гавани приставший.
Приляг и отойди ко сну:
Во сне вернется пес пропавший
К пропавшему хозяину.
— Я хочу… хочу увидеть своего хозяина, хотя бы одним глазком, — пробормотал Шустрик. — Нам было так хорошо вместе. Какая несчастная та сука… я бы попробовал ей помочь, если бы не испугался так сильно. Интересно, что теперь сталось со всеми — с той сукой и с грузовиком, с мышкой и со всеми остальными… Наверное, им никак не обойтись без меня. Наверное, все они исчезнут. Но теперь мне надо поспать, я так устал. Эх, старина Раф… Надо бы как-нибудь вспомнить… вспомнить, что тогда сказал лис…
Раф тоже улегся на песке и крепко заснул, как пес, который бродил, не зная сна, почти двое суток. Отлив продолжался, звуки волн становились все тише и ласковей.
Вертолет так и висел на одном месте над Равенглассом, поскольку собак было отлично видно в бинокль и не было никакой нужды беспокоить их, покуда прибывшие солдаты выгружаются из машин и строятся возле «Герба Пеннингтонов».
Обнаружив псов, майор Одри сперва подумал, что стоит просто взять ружье и пойти в дельту самому, но, поразмыслив, решил, что будет лучше послать солдат, поскольку псы эти уже показали себя исключительно изворотливыми и даже теперь вполне могли попытаться уйти к северу, в сторону заповедника. Седьмой взвод, бранясь ввиду малоприятной перспективы промочить ноги, двинулся вперед по гальке, а затем зашагал по песчаному дну дельты. В руках у майора Одри и взводного командира были заряженные винтовки.
В такую раннюю пору посетителей в больнице еще не принимали, и Дигби Драйверу вежливо указали на висящую в холле табличку с часами приема посетителей, однако, и читатели имеют все основания быть уверенными в этом, у Дигби Драйвера на такой случай были свои хитрости. Он заявил, что прибыл по неотложному делу, помахал перед глазами дежурной репортерским удостоверением и желающим предложил позвонить самому сэру Айвору Стоуну. Медсестра была родом из Вест-Индии. Читательница «Оратора», она знала имя Дигби Драйвера и нашла его довольно привлекательным молодым человеком. А кроме того, в этой больнице не так уж строго придерживались распорядка посещений больных по субботам, тем более что медперсонал весьма сочувствовал этому приятному, интеллигентному мистеру Вуду, у которого была такая тяжелая травма, а приходили к нему очень редко. Дигби Драйвер выяснил, что в настоящее время мистер Вуд находится в двухместной послеоперационной палате. Вторая койка пустовала, так как в пятницу другого больного отпустили домой. Потушив сигарету и следуя всем инструкциям, мистер Драйвер шел по длинному коридору, вдыхая специфический запах, затем поднялся на лифте и, выйдя из него, оказался как раз напротив искомой палаты.
Мистер Вуд, уже расставшийся с надеждой получить ответ на свое письмо, был весьма удивлен и страшно обрадован, увидев Дигби Драйвера у своей постели. Выглядел мистер Вуд совсем больным, он объяснил репортеру, что его переломанная в двух местах левая нога до сих пор сильно болит.
— Врачи сказали, что нога уже никогда не будет прежней, — сказал мистер Вуд. — Но ходить я смогу, хотя и не очень резво. И машину водить тоже. И смогу вернуться к работе, а это самое главное. Но, мистер Драйвер, это так любезно с вашей стороны приехать ко мне, однако я уверен, что приехали вы не только затем, чтобы справиться о моем здоровье. Что вы скажете о той собаке на фотографии? Это мой пес?
— Смотрите сами, вот оригиналы, — сказал Дигби Драйвер и выложил фотоснимки.
— Это Шустрик! — воскликнул мистер Вуд. — Без сомнения, это он! — Мистер Вуд поднял полные слез глаза. — Господи, что они с ним сделали! Как он умудрился попасть к ним в лапы? Больно смотреть на него. Ради Бога, мистер Драйвер, скажите, где он теперь? Его убили?
— Видите ли, — замялся Дигби Драйвер, — мне очень жаль, но, боюсь, это очень и очень возможно. Вчера поздно вечером этих двух собак видели в Эскдейле, и в настоящее время десантники прочесывают долину, у них приказ стрелять. Меня они, разумеется, слушать не станут, но если вас отсюда отпустят, я готов отвезти вас в Эскдейл и всячески помогать вам.
— Удерживать меня здесь они не имеют права. Вы очень добры, мистер Драйвер, но все не так-то просто. Я едва держусь на ногах без посторонней помощи. Боль я терплю, но очень быстро устаю.
— Вот я и стану этой самой посторонней помощью, мистер Вуд.
— Вы и впрямь считаете, что у нас есть шансы спасти Шустрика?
— Кое-какие шансы у нас есть, но черт меня возьми, если я знаю, что, собственно, мы можем предпринять. И, боюсь, мы можем опоздать. Мне остается лишь повторить, что я помогу вам выбраться отсюда и отвезу вас в Эскдейл со всею возможной поспешностью. Это поганая история, но мне, если честно, как раз история и нужна, не стану отпираться. Но я на вашей стороне, мистер Вуд. Собирайтесь, где ваша одежда? В этом шкафу? Ну вот, одевайтесь. В машине я все подробно расскажу.
Вывести мистера Вуда из больницы оказалось не так-то просто, и чтобы справиться с этой задачей, надо было быть Дигби Драйвером. Любой из двенадцати подвигов Геракла показался бы в сравнении сущим пустяком. Дважды Дигби Драйвер едва не вступил в рукопашную схватку с персоналом больницы. Сестры звонили врачам, но Дигби Драйвер их игнорировал. Дежурному хирургу, довольно приятному с виду молодому человеку, он предложил на выбор вызвать полицию, подать в суд на «Лондонский оратор» или просто пойти утопиться. Швейцару в холле (орденская лента «Африканской звезды», Восьмая армия) Дигби Драйвер заявил, что «Лондонский оратор» размажет его с дерьмом по стенке, если тот осмелится задержать больного и сопровождающее его лицо. Однако, уже в дверях, сопротивление неожиданно иссякло, и решительно ковыляющая парочка, за которой с удивлением наблюдали ранние посетители больницы, под дружный хор страшных угроз добралась до зеленого «толедо» и отправилась в Эскдейл по дороге через Браутон и Ульфу.
