«Никогда, никогда я не вернусь обратно в клетку!» — поклялась она себе.
Янтарке хотелось света, поэтому она пожелала, чтобы у нее был другой светящийся камушек. Один из валявшихся поблизости голышей замерцал, словно уголек, но тут же погас.
Янтарка внезапно почувствовала себя очень слабой. Она упала на животик и осталась лежать на полу норы, вялая, как слизняк. Что-то было капитально не так.
Голова у нее кружилась; словно сквозь вату до Янтарки доносились голоса полевок. Внезапно она поняла, чего не хватало в окружающем мире: среди этих голосов не было Бена.
— Бен? — слабо позвала она. — Бен?
И тут до нее дошло: он же сбежал! Сбежал, прихватив с собой ее волшебный камушек!
Ее предали! Только что во сне он был так нежен, от него так и веяло любовью. В животе Янтарки холодным червяком зашевелился страх. Она и понятия не имела, как попасть в зоомагазин без помощи Бена, — по дороге ее наверняка будут подстерегать толпы чудовищ.
«Какой же я была дурой, что поверила ему!» — отругала себя Янтарка.
Но только она уже собралась расплакаться, как на другом конце норы блеснул свет и к ним присоединился Бен. На голове у него был шлем из ореховой скорлупки; в одной лапе он нес какую-то длинную железяку, а в другой ярко сверкавший светоч, все точь-в-точь, как у нее во сне!
В полумраке норы его глаза сверкали, как будто капельки воды в лунном свете.
И стоило ему приблизиться — как произошло нечто поистине странное. Камушек, который Янтарка пыталась зажечь, вдруг сделался прозрачным, как стекло, и запылал ясным звездным светом.
Янтарка в изумлении открыла рот: так, значит, ее сон был в чем-то вещим — она и правда не могла творить волшебство без Бена. Они были как желток и белок в яйце. Они были самой магией — но только вдвоем, вместе.
«А что же другая часть сна? — задумалась Янтарка. — Была ли и она вещей? Может ли так быть, что он действительно меня любит? И… и он правда хочет остаться мышью?»
Старик Ячменная Борода когда-то сказал ей: «Бывает так, что во сне открывается истина, к которой мы слепы, пока бодрствуем». Может быть, он был прав?
Одно то, что Бен снова был рядом, словно вдохнуло в Янтарку новую жизнь; сила и энергия, пульсируя, побежали вместе с кровью по ее жилам. Она резво вскочила на лапы и спросила Бена, стараясь, чтобы в голосе не звучали боль и страх:
— А ты где был?
— Ох, — ответил Бен, — я хотел поскорее пуститься в путь и решил обзавестись каким-нибудь оружием.
— Что такое оружие? — подошедший Бушмейстер осторожно понюхал копье, которое Бен держал в лапе. — Это оно?
— Оружие нужно людям, чтобы драться, — объяснил Бен и показал Бушмейстеру, как колоть и наносить удары. — С такой штукой можно справиться и с кошкой, и со всякой прочей шушерой.
Янтарке и в голову бы не пришло поверить в подобную чушь, но тут Бушмейстер принюхался и удивленно воскликнул:
— На нем кровь! И пахнет енотом!
— Ага, — усмехнулся Бен, — он меня чуть не съел. Но я его уколол в нос, и он удрал.
В благоговейном ужасе полевки уставились на него, пооткрывав рты.
Вербений подошел поближе и тоже понюхал копье.
— Ты победил енота? — в его голосе звучало почти благоговение.
— Да, — сказал Бен. — Я добыл эту иголку в гараже, специально хотел что-нибудь вроде копья. Но можно взять и гвоздь, и зубочистку — любой острый предмет. На самом деле если забраться к кому-нибудь в дом, там почти наверняка можно будет найти иголку.
Бен попытался было дать копье Вербению подержать, но тот стремительно отскочил.
— Нет-нет, благодарю, — поежился он. — Я никогда не смог бы кого-нибудь убить.
Бушмейстер в отличие от него радостно схватил копье и попробовал сделать пару колющих движений. Новообретенное ощущение силы так развеселило его, что он даже захихикал.
— Я тоже такую хочу! — заявил он. — Ведь совершенно необязательно никого убивать. С этими штуками можно будет просто отпугивать чудовищ.
— Об этом я как-то не задумывался, — признался Вербений. — Может быть, и я согласился бы попробовать.
— И мы! И мы тоже! — запищала молодежь.
Через мгновение все они сгрудились вокруг Бена, взволнованно галдя и строя планы по обыску окрестных домов на предмет холодного оружия.
Тут объектом всеобщего внимания стал ореховый шлем на голове у Бена, и рты снова пооткрывались от изумления и восторга.
— А это зачем? — спросил самый смелый мышонок.
— Это шлем, — объяснил Бен. — Он защищает голову. Кошка обломает себе все зубы, если попробует его прокусить.
Одна из полевок, встав на цыпочки, осторожно потрогала шлем, и он тут же соскочил с головы Бена.
— Вот так всегда, — грустно сказал он. — Он все время соскакивает. Если бы у меня был нож, я бы его обстругал до нужного размера. И вырезал бы на нем страшный-престрашный череп с зубами, чтобы пугать врагов.
Янтарка подошла к Бену и взяла у него из лап ореховую скорлупку.
Она закрыла глаза и попыталась представить себе самое ужасное, что только могла, — череп, отшлифованный до подлинно костяной гладкости, с дырками для глаз и ушей и огромными крючковатыми зубами, загибающимися за челюсти, чтобы удерживать шлем на голове.
Скорлупка мгновенно приняла новую форму. Полевки в ужасе пискнули и подались назад.
— Благородный шлем для благородного мыша, — сказала Янтарка с улыбкой, подавая шлем Бену.
— Круто! — воскликнул тот, нахлобучивая его себе на голову.
Взмахом лапки Янтарка собрала все иголки в доме Бена и подняла их в воздух. Через мгновение они упали на пол у лап полевок.
— Подарок, — сказала она. — Вот вам оружие, и пусть зловредная Домино научится бояться маленьких зверьков!
— Хей-хо! — вопили полевки, выбирая себе оружие. — Ура Янтарке! Ура Бену!
— Как далеко отсюда зоомагазин? — спросила Бена Янтарка, пока молодежь продолжала восторгаться. — И как мы туда доберемся?
— Солнце встает на востоке, — сообразил он, — значит, нам надо следовать за ним.
— Отлично, — сказала она. — А что такое солнце?
— Знаешь, — сказал Бен уже несколько раздраженно, — им все-таки следовало бы выпускать вас из клетки хоть иногда.
Тут к Бену весьма своевременно скакнул Бушмейстер, так и лучившийся энтузиазмом.
— С твоим оружием и ее магией нас уже ничто не остановит. Все, что нам теперь остается сделать, это доставить вас обоих в зоомагазин, а там глядишь — раз-два, и ты уже человек.
— Подожди-ка, — внезапно дошло до Бена. — Ты что, тоже собираешься идти?
