«Я просто только что вырастил новый мозг, — успокоил он себя. — Разумеется, я был половиной червя: хвост и несколько сердец, поддерживающих его жизнь, пока развивается новая голова. Но теперь я — полноценный новый червь, целый и могущественный!»
Грозный Слизень устремил пронзительный взор на стены пещеры, словно напряженно думая, как бы поменять интерьер. Полоз почти слышал его мысли: «Так, этот большой сталактит мы передвинем сюда, а потом покрасим стены модной белой слизью…»
Однако отец не дал ему углубиться в дизайнерские изыски. Обратившись к сыну, он торжественно изрек:
— Настало время присоединиться ко мне в моих трудах, сын. Давай проверим твои силы. Сюда движутся мыши, полные самых враждебных намерений. Я хочу, чтобы ты отведал настоящей битвы. Ты поможешь мне победить их.
— Папа, но у меня нет никаких сил, — прохныкал Полоз, но тут же вспомнил, как только что сделал отцу новый рот.
— Разумеется, они у тебя есть, — прорычал Грозный Слизень. — Я сам их тебе дал. Разделив себя надвое, я поделился с тобой своим величием. Магия внутри тебя — половина всего могущества, которым я владел.
— Круто! — сказал Полоз, хотя и не очень твердо.
— И теперь ты должен использовать его, чтобы уничтожить этих мышей. Ты должен идти по моим стопам и помочь мне властвовать над миром.
Полоз посмотрел туда, где у отца, по идее, должны были находиться стопы, не нашел их и перевел взгляд повыше:
— Знаешь, папа… Я ведь могу называть тебя папой, не так ли?
— Допустим, — медленно сказал Грозный Слизень, подозрительно глядя на отпрыска.
— Мне кажется, я не создан для какой-либо власти. Может быть, все дело в том, что я получился из хвоста… но я ощущаю себя куда более ведомым, нежели ведущим.
Грозный взревел и замотал головой, изо всех сил пытаясь сдержать гнев:
— Ты не хочешь властвовать над миром? Да что же ты за червь после этого?!
— Вайомингский громовой червь, — ответил Полоз, не вполне, впрочем, уверенный, о том ли его спрашивали.
— А чем занимаются вайомингские громовые черви?
Полоз попробовал припомнить. Лично он до сих пор ничем особенным не занимался. Как сквозь туман он услышал голос отца: «День-деньской мы рыщем по равнинам стаями в десятки тысяч особей, и звук нашего приближения подобен шуму надвигающейся грозы…»
— И чем мы питаемся? — спрашивал Грозный Слизень уже наяву.
— Буйволами? — Воспоминание снова оказалось не слишком отчетливым.
— И чем еще?
— Любыми животными, достаточно глупыми и неосторожными, чтобы оказаться у нас на пути.
— Верно, — продолжал Грозный Слизень, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно. — А теперь ты сделаешь, что тебе сказали, и поможешь мне завоевать мир, или я суну тебя головой в вулкан и буду держать там, пока твои новые мозги не закипят.
— Но папа, — взмолился Полоз Норный, — если вайомингские громовые черви так ужасны и могущественны, куда они все подевались? Почему нас так мало? Их что, съели первые птицы?
Слизень в печали опустил голову.
— Их уничтожили эти заразы, — сказал он, содрогаясь, словно от какого-то мрачного воспоминания, похороненного в недрах памяти.
— Зараза? — ужаснулся Полоз. — Нас выкосила чума?
— Да не зараза, — огрызнулся Грозный Слизень. — Заразы. Эти мясники из Германии.
— Я не понимаю, — сдался Полоз Норный.
— Мясники! — взревел Грозный, словно у него под пыткой вырвали страшную тайну. — Чертовы немецкие мясники! Они ловили наших и делали из них оболочки для колбас!
— Я все еще не понимаю, — осторожно проинформировал Полоз.
— Пришли немецкие мясники и стали на нас охотиться. Они нашли, что из гигантских червей получаются весьма недурные оболочки для колбас. Они ловили ни в чем не повинного червя, набивали ему в глотку фарш, подвешивали на несколько дней в коптильне, и пожалуйста — готова отличная салями или краковская полукопченая. Моего родного отца оторвали от меня и превратили в сардельку, в закуску к этому их чертову пивному фестивалю!
[10]
«Неудивительно, что после всего этого папа выбрал такую профессию», — подумал Полоз Норный.
— Ты хочешь поговорить об этом? — приветливо спросил он, думая о том, как бы успокоить разбушевавшегося отца. — Что ты чувствуешь по этому поводу?
Его отец рухнул на землю и разрыдался, лежа там как гигантская спагеттина.
— Могли ли вы сделать что-нибудь с этим? — спросил Полоз. — Возможно, попробовать сражаться за свои права? Или провести переговоры?
— Мы пытались, — ответил Слизень, все еще давясь слезами. — О, что это была за битва! Но эти немцы привели подкрепление — клоунов. Увидав их, мы сначала не испугались. Они шли по тундре строем в своих разноцветных одеждах, в огромных хлюпающих башмаках, сминая заросли полыни. На их лицах были намалеваны улыбки, чтобы спрятать злые намерения. И солнце так сверкало на их оранжевых париках, что казалось, будто головы у них горят.
— Клоуны тоже делали сосиски?
— Нет, — горько ответил Грозный Слизень, роясь в воспоминаниях. — Воздушные шарики — вот что им было нужно. Это было в те дни, когда ни резины, ни пластмассы еще не изобрели. Тогда клоуны тоже охотились за гигантскими червями. Наша кожа очень эластична, и это делает нас превосходными кандидатами в воздушные шарики. Они хватали червя, перевязывали ему хвост, надували воздухом через рот, пока он не распухал, потом завязывали и со второго конца.
— Что они делали с шариками потом? — спросил Полоз, уже не уверенный, что хочет услышать ответ.
— Лопали его, — ответил Слизень и снова заплакал. — Просто чтобы услышать, как он бабахнет. Или иногда растягивали беднягу и перекручивали так, что из него получались всякие жуткие фигуры, а потом дарили детям. Из моей мамы сделали пуделя.
— Ого! — Полозу было очень жаль отца, дедушку и бабушку. — Неудивительно, что из тебя получился такой психопат. Тебе нужно снова обрести контакт со своим внутренним «я», и тогда… — Но тут его озарило: — Да ты же… ты трус! — вскричал он. — Ты прятался под землей, пока из твоих родных мамы и папы — из твоей семьи! — делали сосиски и надувных зверюшек. Ты — последний из рода, потому что ты самый большой в нем трус!
— Я скрывался, чтобы наш род мог возродиться, — закричал Грозный Слизень. — Я знал, что рано или поздно мясники уйдут, и вместе с ними эта клоунская шушера. Кто-то должен был выжить! Кто-то должен был сделать так, чтобы громовые черви восстали во всем своем величии!
