Джимми обхватил ближайшую коробку, быстро прикинул, сколько она весит, взвалил на плечо и двинулся вперед. Через несколько минут он достиг участка, где погрузочных работ не велось. Он свернул в длинный прямой коридор. Навстречу шли двое, болтавшие на каком-то непонятном языке. Джимми чуть подвинул картонку вперед и слегка пригнул к себе, так что, когда эти двое проходили мимо, лица его они не могли увидеть. Они что-то сказали, но он, не зная, обращаются ли они к нему, на всякий случай крякнул и пошел дальше. Перед ним открылась лестница. Поглядев по сторонам, он бросил картонку и взбежал вверх по ступенькам. Наверху оказался лифт, который тут же тронулся, как только Джимми нажал кнопку. Наобум он нажал кнопку девятого этажа. Двери закрылись, и Джимми с облегчением вздохнул.
Но радоваться было рано.
Как только лифт стал подниматься, обнаружилось, что стенки у него стеклянные, так что Джимми оказался на виду у всех, за ним могли наблюдать с любой точки корабля. Лифт проехал через огромный торговый центр, растянувшийся по всей длине «Титаника» и занимавший в высоту четыре палубы. Здесь все блистало: свечи в канделябрах, витрины изысканных магазинов, винные бары, повсюду были установлены фонтанчики газированной воды. Будь здесь хоть одна живая душа, Джимми сразу заметили бы. Но тут было совершенно пусто. Ни одного человека на всем протяжении палуб. Казалось, Джимми поднимается над образцово прибранным городом призраков. Слава богу, через несколько секунд, показавшихся мальчику вечностью, он снова очутился в спасительной темноте шахты подъемника.
Но вот лифт остановился. Двери раскрылись, и Джимми напрягся, однако никого видно не было. Он вышел. Прислушался. Ни голосов, ни шагов. Джимми рискнул пройти вперед и вгляделся в длинный прямой полутемный коридор. Потом осторожно вошел в него. На ходу он тихонько открывал двери кают, заглядывал в них и спешил дальше. Мало-помалу он успокоился. Здесь, наверху, действительно никого не было. Не от страха, а от обуявшей его радости Джимми бросился бежать по коридору, как зверь, выпущенный из зоопарка на свободу. Девятым этажом он не ограничился, добрался до самого верхнего, пятнадцатого. На каждом он изучал планы этажа, вывешенные на стенах в рамках, через строгие интервалы. Он запоминал, где что расположено и каких мест следует избегать.
На десяти этажах под ним находились каюты для пассажиров, но при этом на каждой палубе имелось еще что-то интересное — где библиотека, где кино, где ресторан. Под палубами с каютами шли палубы с магазинами, затем обеденный комплекс, занимавший три этажа. А ниже были помещения для команды, кухни, склады и медчасть. В самом же низу прятались огромные турбины, двигающие корабль. «Прав был учитель, — подумал Джимми, — этот «Титаник» ни дать ни взять громадный город». И толстяк-водила автобуса был прав. Тут имелась и площадка для вертолета и каток. Джимми в жизни не стоял на коньках, но, увидев, сколько их новехоньких лежит здесь в ящиках, подумал: «а почему бы не попробовать!» и выехал на нетронутый девственный лед. И сразу упал! Он падал, падал и падал и при этом хохотал, не закрывая рта. Он провел на катке полчаса, но ни разу не исхитрился простоять на льду больше нескольких секунд. Однако все равно кататься ему понравилось. Ноги болели, колени он разбил, но ему было отчаянно весело. Уйдя с катка, он вернулся на пятнадцатый этаж и стал прогуливаться по палубе, вдыхая прохладный ночной воздух. Здесь, на такой высоте, ему казалось, что все сегодняшние беды произошли не с ним, а с кем-то другим. Он воображал, что командует «Титаником». Он поведет его через моря и океаны, его ждут фантастические приключения!
Было уже почти четыре утра. Джимми хотелось есть и пить. Ресторанов на борту было полно, но до появления пассажиров они не откроются. Чтобы раздобыть еду, надо пробраться вниз, на кухню, но Джимми видел, что погрузка продолжается. Значит, спускаться опасно. Ему здесь так здорово, неужто он все себе испортит из-за того, что урчит в желудке?
И вдруг его осенило: ведь в каютах есть мини-бары! Джимми забрался в самую роскошную из парадных кают-апартаментов и начал поглощать плитки швейцарского шоколада, запивая его диетической кока-колой. Откинувшись на подушки широченной кровати, он набивал рот сластями.
Вот это жизнь!
Он уже воображал себя не капитаном, а владельцем этого корабля. Все здесь принадлежало ему. Он, Джимми Армстронг, сплавал в Америку на «Титанике», но не потонул, а разбогател, стал знаменитым и теперь возлежит здесь, не отплывая, нет — возвращаясь домой в родной город. «Это надо отметить! За успех!» Джимми снова открыл мини-бар. «Шампанское!»
Почему бы и нет?
Он откупорил бутылку. Золотистая жидкость выплеснулась на бархатный ковер. Джимми и не подумал вытереть лужицу. Пусть это сделает завтра кто-нибудь из прислуги. Шампанское оказалось несколько горьким, но чем больше Джимми его пил, тем оно становилось вкуснее, а на сердце у него все больше веселело. И хотя он страшно злился на Гарри Хиггинса, но много дал бы сейчас, чтобы тот оказался рядом. Вот бы они повеселились! А то мать с отцом сюда бы, или деда!
— Деда, подумай, этот корабль мой! Этот «Титаник»!
Только нет, он назовет корабль иначе. Джимми поднял бутылку.
— Я даю этому судну новое имя — «Джимми»! Боже, благослови всех, кто на нем поплывет!
Джимми засмеялся и снова упал на кровать. Сделал еще глоток. Он совсем размяк. Глаза у него слипались. Сегодняшний день был таким долгим, а приключения на «Титанике» были не только лихими, но и упоительными. Однако Джимми понимал, что пора кончать с этим. Пора возвращаться домой. Навстречу скандалу. Он только на минуточку закроет глаза, чтобы подзарядить свои батарейки. А потом, с первыми утренними лучами выберется отсюда.
Он закрыл глаза. Всего на пять минут. Ну, может быть, на десять.
2
Сюрприз
Джимми спал.
Хотя нет, он уже проснулся. Голоса звенели наперебой, казалось, это говорящие хомяки, но теперь уже голоса звенели не у него в голове, а где-то рядом. Правда, их заглушила невыносимая боль, пронзившая все тело насквозь. В первый раз в жизни Джимми понял, как тошно бывает его отцу по утрам, а случается, и по вечерам. Перепил! Джимми мучился от своего первого в жизни похмелья. И что было уже вовсе нестерпимо, так это ослепительный свет, падающий через окно с балкона. И хомяки эти визжали все громче и громче, и…
Джимми вскочил.
Свет-то был дневной!
Он проспал!
А в коридоре раздаются голоса!
О нет, нет, нет, нет!
И голова раскалывается!
Сейчас его вырвет!
Вырвет прямо на кровать, и его за этим застанут!
Встать!
Джимми скатился с кровати, но ноги под ним подкашивались. Каюта крутилась вокруг него. А голоса приближалась. Он в панике огляделся. «Поздно, из каюты уже не выскочишь! Спрятаться! Как-нибудь! Где-нибудь!» Он метнулся к шкафу, к окну, к ванной, но в конце концов забился под кровать. Свернулся клубком и глубоко втянул в себя воздух, стараясь сдержать тошноту.
