Дверь была полуоткрыта. Ник вошел в хижину, за ним с некоторой опаской последовал Бенсон, а уж потом Джимми. Внутри было темно и холодно и чем-то пахло. Джимми не мог бы с уверенностью сказать, чем именно. Похоже, больше всего этот запах напоминал ему запах супа, который его бабушка варила не из консервов, а из всяких остатков.
— Матушка Джосс! Матушка Джосс! — снова позвал Ник.
Комната была маленькая, тесная, в одном углу стояла кровать, в другом — плетеное кресло с кучей одеял. Тут же была древняя черная печка и большой радиоприемник на батарейках. Ник зажег старую лампу на колченогом столе. Когда комната слегка осветилась, Джимми невольно вскрикнул: из-под одеял торчали ступни. Костлявые, грязные, с желтыми, искривленными ногтями.
— Матушка… — Ник шагнул к креслу и откинул одеяла. — Матушка!
Старушка была худая, иссохшая, потревоженный внезапно сдернутыми одеялами паук мгновенно исчез в ее левой ноздре.
— Матушка! — проговорил Ник, склоняясь над телом. Он взял ее холодную, хрупкую, словно птичья лапка, руку и стал ее поглаживать.
— Матушка…
— Сожалею, — сказал Джимми.
Бенсон сочувственно покачал головой, повернулся к дверям и поманил Джимми за собой. Когда Джимми вышел на яркий свет, Бенсон, пройдя через двор, уже снова любовался открывающимся с горы видом.
— Ну вот, — сказал он. — Только зря потратили время.
— Нет, не зря, — возразил Джимми.
— Да конечно зря. Если старая карга саму себя не сумела спасти от вируса, как она могла спасти Ника или кого-то еще? Пошли, пора ехать.
Бенсон направился к машине, но Джимми преградил ему путь.
— Нет, постойте, мистер Бенсон, вы просто плохо ее разглядели.
— Да разглядел я, Джимми. Умерла она, о чем говорить?
— Да, но только… на ней же нет никаких пятен, никаких признаков этой болезни. Она умерла потому, что ей сто двадцать лет, а совсем не от вируса.
Бенсон готов был вступить в спор, но заколебался. Он мучительно соображал, и ясно чувствовалось, как напряженно работают все винтики у него в мозгу. Наконец он кивнул:
— Знаешь, на ней нет никаких признаков болезни. Я думаю, она, наверно, умерла от старости. Пошли, Джимми, давай это проверим.
Бенсон опередил Джимми и быстро направился в хижину. Джимми, не веря своим ушам, покачал головой и пошел следом. Ник все не выпускал руку старой женщины. Он поднял на них глаза:
— Она помогла мне на свет появиться, и моей матери, и матери моей матери.
— Что ж, — сказал Бенсон, — вдруг она и нам поможет остаться на этом свете. А лекарство, о котором ты говорил, какое оно? Ты можешь найти его для нас?
Ник похлопал по руке матушки Джосс и спрятал ее под одеяла, снова натянув их на умершую. Он повернулся к маленькой газовой печке. На ней стояли два котелка. Ник показал сначала на один, потом на другой.
— По-моему, в одном из них лекарство, а в другом, наверно, суп.
— Так в котором что? — спросил Джимми.
— Не знаю, я ведь был без сознания, когда она давала мне свое снадобье.
Все трое по очереди наклонились над котелками, принюхиваясь, но хотя у каждого из котелков был свой запах, никто так и не понял, в каком был аппетитный ароматный суп, а в каком — возможное спасение тысяч человеческих жизней.
— Ну так придется взять оба, — решил Джимми.
Поискали крышки, но нашли только одну.
— Храни его пуще жизни, — распорядился Бенсон, передавая Джимми котелок без крышки.
Когда они понесли котелки в машину, Ник снова их окликнул:
— Раз вы получили лекарство, — сказал он, — вы должны помочь мне похоронить матушку Джосс. Не можем же мы просто так ее оставить.
Ника нисколько не беспокоили мертвые тела, валявшиеся у него в баре и на пляже, но матушка Джосс — другое дело. То были туристы, а она — член семьи. Бенсон и Джимми поставили котелки на землю и принялись рыть могилу за хижиной. В их распоряжении были только маленькие лопатки и на то, чтобы справиться с выжженной солнцем землей, ушло больше сорока минут работы на изнурительной жаре. Бенсон попытался улизнуть, выкопав неглубокую траншею, но Ник настоял, чтобы они копали все глубже и глубже, он не хотел, чтобы дикие звери разрыли могилу и вытащили тело. Наконец он разрешил остановиться. Втроем они вынесли из хижины матушку Джосс, завернутую в одеяла, и осторожно опустили ее в место последнего упокоения.
Они склонили головы. Ник прочитал короткую молитву. Он опустил глаза на сидевшую возле него собачонку и сказал:
— Ну, теперь мы остались с тобой вдвоем, Барни.
Барни коротко тявкнул и убежал, только его и видели.
Пока Джимми и Бенсон закапывали могилу, Ник соорудил некое подобие креста из двух сломанных веток, перевязав их куском старой веревки, и вкопал его в небольшой холмик.
Когда усталые, вспотевшие они вернулись к хижине, первое, что бросилось им в глаза, была собачонка, блаженно развалившаяся возле котелков.
— О Господи! Не может быть… — воскликнул Джимми. Он метнулся к котелкам, спугнув собаку, которая бросилась наутек. — Неужели…
Но ущерб был налицо. Один из котелков, не закрытый крышкой, песик вылизал до блеска. Другой остался нетронутым.
— Что теперь делать? — Джимми в отчаянии поднял на Бенсона глаза. — Что, если как раз там и было…
Бенсон оглянулся на Ника, который недалеко от них запирал дверь хижины, и, понизив голос, сказал:
— Придется тащить с собой собаку.
— Что?!
К ним медленно подходил Ник.
— Предоставь это мне, — шепнул Бенсон.
Ник остановился рядом с ними.
— Мне будет не хватать ее, — проговорил он тихо.
— Еще бы! — сочувственно похлопал его по плечу Бенсон. — Но как бы то ни было, ты и Барни, вы оба, отправитесь теперь с нами на корабль. Такой парень, как ты, на борту нам всегда кстати. Да еще и с собакой!
— Хорошее предложение, друг, но ничего не выйдет, — покачал головой Ник. — Мне надо подготовить бар к приезду туристов.
Бенсон взглянул на Джимми и снова повернулся к Нику.
— Я сожалею, Ник, но не думаю, что туристы приедут. Ведь это же не только на вашем острове болезнь, она весь мир охватила. Туристы больше не приедут.
— Еще как приедут, — засмеялся Ник. — Они всегда приезжают. А до этого нам с Барни надо здесь прибрать, верно? — Он поцокал языком, и Барни, появившись из-за кустов, подбежал к нему. Ник опустился на колени и взлохматил песику шерсть.
Терпение Бенсона истощилось.
— По правде говоря, Ник, нам нужен именно Барни. Только на него вся надежда. Может быть, он съел твое лекарство. И нам надо сделать анализ, узнать, из чего это лекарство состоит. А это возможно только на борту.
