— Ты хочешь сказать, что вам придется вскрыть ему живот? — в ужасе спросил Ник.
— Да нет, нет, в этом нет необходимости. Может, материал для анализа получится естественным путем. Но пес нам позарез нужен. Если есть хоть какой-то шанс, что лекарство действует, то ведь оно спасет сотни, тысячи, даже миллионы людей, и нам надо этим шансом воспользоваться. Так что пса мы должны забрать.
Ник немного подумал.
— И ты действительно уверен, что туристы не появятся?
— Уверен, они не появятся.
Ник почесал Барни за ухом, потом поднял глаза на Бенсона.
— Ну ладно, так и быть. Котелок берите даром, а за Барни придется заплатить.
— Что?!
— Придется заплатить.
— Ник, — голос Бенсона зазвучал торжественно и проникновенно. — Это же для блага всего человечества.
— Понимаю, — кивнул Ник. — Но, если туристы не приедут, у меня не будет чаевых. А ведь это мой главный заработок. Надо же на что-то жить. Если Барни и впрямь может спасти весь мир, то он и стоит дорого. Я хочу сказать, что ведь все эти лекарственные фирмы зарабатывают огромные деньги, верно?
Бенсон затряс головой.
— Ник, мы не можем…
Пришло время вмешаться Джимми. Он со все растущим недоумением слушал, как Бенсон пытается договориться с человеком, который не только скорбит по умершей любимой родственнице, но который к тому же находится на грани безумия, а возможно, уже окончательно свихнулся.
Джимми дотронулся до руки Бенсона и незаметно подмигнул ему.
— Мистер Бенсон, — сказал он, — по-моему, Ник прав. Мы должны ему заплатить. Как ты думаешь, Ник, сколько?
Ник быстро что-то прикинул в уме, немного подумал и объявил:
— Четырнадцать миллионов долларов.
У Бенсона глаза полезли из орбит. Он похлопал себя по карманам.
— Боюсь, в данный момент у меня нет таких денег, — сказал он.
Джимми строго взглянул на него.
— Мистер Бенсон, вы же знаете, как мы поступаем в подобных случаях.
— Я? Я хочу сказать, конечно, мы…
— Мы выпишем ему долговое обязательство.
У Бенсона приоткрылся рот.
— Обязательство?
— Ну да. Долговое обязательство на четырнадцать миллионов долларов. И все будет в порядке. Понимаешь, Ник, ты просто предъявишь это обязательство в британское консульство, и они позаботятся о том, чтобы ты эти четырнадцать миллионов получил.
Ник некоторое время пристально, в упор смотрел на Джимми. Потом кивнул.
— Ладно, хотя, сказать по правде, я предпочел бы оставить собаку себе.
На сложенном экземпляре «Титаник Таймс», который Джимми извлек из заднего кармана, они написали долговое обязательство.
Ник радостно изучил его, сложил и сунул в карман рубахи. Он поднял Барни на руки и понес к машине. Посадил пса на заднее сиденье и в последний раз потрепал по голове.
— Подумать только, — печально сказал он псу, — ведь судьба всего мира может зависеть от того, как ты покакаешь!
Джимми и Бенсон оставили Ника на горе. По дороге к берегу Бенсон попытался по рации узнать у Джефферса, как обстоят дела в Шарлотте-Амалии. Джефферс мрачно сообщил, что, похоже, из-за эпидемии порт полностью обезлюдел. Хотя, может быть, это как раз обеспечит «Титанику» безопасность при входе в порт. Правда, Джефферс добавил, что у него возникли трудности, им не удается установить связь с лайнером. Он попросил Бенсона попробовать соединиться с «Титаником» по рации с того места, где они с Джимми сейчас находятся. Но и Бенсону связаться с капитаном не удалось.
— Может быть все что угодно, — рассуждал Бенсон. — Скорее всего, виновата погода. Возможно, приближается шторм. Или случилась какая-то неполадка на корабле.
— А может быть, от эпидемии умерли все, кто знает, как работает радиосвязь, — высказал предположение Джимми.
— Спасибо за эту оптимистическую версию, — сказал Джефферс и распорядился, чтобы Бенсон возвращался на судно на надувной лодке и передал, что «Титанику» ничего не угрожает, он может спокойно идти в порт на заправку.
Пока они неслись по морю к «Титанику», Джимми бережно, как в люльке, устроил на коленях котелок, придерживая локтем крышку, а другой рукой крепко прижимал к себе Барни. Он думал о Клер и о Ти, стараясь не заходить в своих надеждах слишком далеко. Ведь, в конце концов, они с Бенсоном положились на слово сумасшедшего.
Что, если Клер уже… Нет, нет, он даже думать об этом не будет!
Умерла!..
Джимми ничего не мог с собой поделать. Ведь с тех пор, как он уехал, утекло уже столько часов…
На третьей палубе их ждала команда, которая должна была поднять лодку на борт. Бенсон ловко провел ее вдоль борта, море было совершенно спокойное, и он легко поймал спущенные концы. Как только лодку стали медленно поднимать над водой, Барни отчаянно залаял. Джимми погладил его, стараясь успокоить.
Бенсон поднял рацию над головой.
— Мы пытались связаться с вами! — прокричал он.
Несмотря на то, что в ответ он увидел поднятые большие пальцы, Бенсон мрачно пробормотал:
— На сколько поспорим, что снова во всем обвинят меня?
— На четырнадцать миллионов, — ответил Джимми.
Наконец надувная лодка поднялась до нужного уровня и ее втащили на борт. Барни, почувствовав под собой твердую опору, вывернулся из рук Джимми, выскочил из лодки на палубу и постарался убежать. Бенсон крикнул матросам, чтобы они его схватили, и добавил:
— Пожалуйста, смотрите, чтобы он где-нибудь не пописал… — но не договорил, так как тот, кого он принял за своего коллегу-матроса, на самом деле матросом не был. В белой крахмальной рубашке, в шапке-бейсболке на палубе стоял Педроза и целился в них из пистолета. Он был не один. Вокруг него стояло еще человек десять, они не сводили с прибывших глаз и были вооружены ножами и пистолетами.
Джимми не надо было объяснять, что случилось.
Педроза захватил власть на корабле.
29
Мятежники
Джимми не было на «Титанике» часа четыре. За это время успела вспыхнуть вторая ссора из-за пиццы для беженцев из Сан-Хуана, скандал быстро перерос в бунт, и капитана Смита вместе с остававшимися на борту старшими офицерами отстранили от дел. Педроза и его сообщники завладели капитанским мостиком, разоружили матросов, а капитана вместе со всеми, кто не примкнул к Педрозе, заперли в театральном зале. Их было человек пятьсот. Среди них оказался и Джимми, по-прежнему не выпускавший из рук котелок, но уже без Барни.
Между пленниками разгорелись споры. По мнению одних, капитану Смиту следовало немедленно вернуться с «Титаником» в Майами, как только стала понятна серьезность ситуации из-за эпидемии на борту и на суше. Те, кто так думал, беспокоились об оставшихся там родственниках, о своих домах, о любимых животных, о счетах в банках. Другие настаивали на том, что всех имевшихся на борту больных надо безотлагательно перевезти на берег, чтобы обезопасить остальных. Многие утверждали, что беженцев из Сан-Хуана необходимо предоставить самим себе, вернув их на остров. А некоторые полагали, что «Титаник» обязан взять на борт как можно больше тех, кого не поразила «Багровая Смерть», — это долг истинных христиан. Или мусульман, или индуистов. В общем, просто хороших людей. Единственное, на чем сходились все, так это на том, что управлять кораблем должен капитан, знающий, как это делается, а не шеф-повар, который может приготовить нежный бифштекс или вкусный творожный пудинг, но не способен отличить нос корабля от его кормы. Как бы то ни было, «Титаник» так и стоял на якоре в пяти милях от острова Сент-Томас и медленно сжигал оставшееся топливо.
