Но Джеймс Фрэзер был не из тех мужчин, которым можно сказать «нет» и на этом успокоиться.
— Это будет очень нежно, — улещивал он меня, неумолимо затягивая к себе под одеяло.
И он был таким нежным, какими могут быть лишь очень большие и сильные мужчины, обращался со мной бережно, словно с перепелиным яичком, и эту нежную настойчивость я восприняла как продолжение вчерашнего урока. Он может быть нежным, но отказывать ему нельзя.
Потом, все еще держа меня в объятиях, он потрогал побледневшие синяки, оставленные его пальцами у меня на плечах два дня назад на обочине дороги.
— Ты прости меня за это, mo du inne, — сказал он, тихонько целуя их. — Я был не в себе, когда сделал это, но злость — не оправдание. Стыдно причинять боль женщине, в себе ты или не в себе. Я больше никогда не буду.
Я засмеялась не без иронии.
— Ты извиняешься за эти вот? А за остальные? Я вся в синяках с головы до ног!
— О? — Он повернулся и окинул меня пристальным взглядом. — За эти, на плечах, я прошу прощения, а за те, — он легонько шлепнул меня пониже спины, — за те нет, ты их заслужила, и я солгал бы, сказав, что сожалею. Что касается этих вот, — он дотронулся до бедра, — я за них тоже не прошу прощения, потому что ты мне отплатила полной мерой.
Он, поморщившись, потер плечо.
— Ты мне пустила кровь по меньшей мере дважды, англичаночка, а спина у меня горит огнем.
— Что поделать, спал с мегерой, — усмехнулась я. — Извинений не дождешься.
Он засмеялся и повалил меня на себя.
— А я и не просил, чтобы ты извинялась. Если я помню правильно, я сказал: «Укуси меня еще разок».
Часть четвертая
ЗАПАХ СЕРЫ
Глава 24
ОБРЕТЕНИЯ И ПОТЕРИ
Суматоха по случаю нашего внезапного возвращения и объявления о нашей женитьбе улеглась почти мгновенно из-за события гораздо большей важности.
На следующий день после приезда мы сидели в большом холле за ужином и принимали тосты и поздравления в нашу честь.
Джейми с поклоном поблагодарил того, кто произнес последний тост, и сел на место под возникшие случайно, но все более шумные рукоплескания. Деревянная скамейка пошатнулась от тяжести; на секунду Джейми прикрыл глаза.
— Многовато для тебя? — шепнула ему я.
Он принял на себя весь ураган тостов, прикладываясь к каждой чаре, осушаемой за наше благополучие, я же ограничивалась тем, что слегка пригубливала вино и отвечала сияющей улыбкой на непонятные для меня тосты по-гэльски.
Джейми открыл глаза и взглянул на меня, улыбаясь.
— Ты думаешь, я пьян? Нет, ничего подобного, я могу пить хоть целый вечер.
— Ты так и делаешь, — ответила я, поглядев на множество пустых винных бутылок и каменных кувшинов из-под эля, выстроившихся перед нами в ряд на столе. — Уже очень поздно.
Свечи на столе у Колума догорели почти до самых подсвечников, оплывший воск отливал золотом, на лицах братьев Маккензи тени мешались с пятнами света, когда они наклонялись друг к другу, о чем-то негромко переговариваясь. Их лица удачно вписывались в цепочку вырезанных на камне вокруг огромного камина физиономий гномов, и мне подумалось, что многие из этих карикатурных изображений копировали высокомерные черты прежних лэрдов Маккензи — быть может, резчик наделен был чувством юмора… или прочными семейными связями.
Джейми выпрямился и поморщился:
— По правде говоря, у меня мочевой пузырь вот-вот лопнет. Я скоро вернусь.
Опершись обеими руками на скамейку, он ловко перескочил через нее и вышел из зала через арку в нижнем конце.
Я повернулась к своей соседке с другой стороны, Джейлис Дункан, которая потихоньку потягивала эль из серебряной кружки. Ее муж Артур сидел за соседним столом вместе с Колумом, как и положено помощнику прокурора, но Джейлис настояла на том, что она сядет рядом со мной — нет, мол, у нее желания скучать целый вечер, слушая разговоры мужчин.
Под глубоко посаженными, да еще полузакрытыми глазами Артура набрякли от усталости и выпитого вина синие мешки. Он тяжело опирался на кисти рук, лицо дряблое; на разговор сидящих рядом Маккензи он не обращал внимания. Свет четко обрисовывал твердые черты лэрда и его брата, но в этом же свете Артур Дункан выглядел особенно обрюзгшим и больным.
— Твой муж неважно выглядит, — заметила я. — Его желудочная болезнь усилилась?
Симптомы болезни бросались в глаза; на язву не похоже, на рак тоже — для этого слишком много плоти сохранялось на костях. Может, и в самом деле хронический гастрит, как утверждала Джейлис.
Она бросила мимолетный взгляд на своего супруга и тотчас повернулась ко мне, передернув плечами.
— Он чувствует себя терпимо, — сказала она. — Во всяком случае, не хуже. А как твой муж?
— В каком смысле? — предусмотрительно поинтересовалась я.
Джейлис фамильярно ткнула меня острым локтем под ребро, и тут я заметила, что перед ней на столе выстроилась тоже порядочная батарея бутылок.
— Ну, как он тебе? Такой же красавчик без одежды, как и в ней?
Я не сразу сообразила, что ответить, но Джейлис тем временем повернула голову по направлению к дверям.
— Делаешь вид, что тебе до него нет дела? — продолжала она. — До такого молодца? Половина девушек в замке готова выдрать тебе все волосы с корнем, я бы на твоем месте с осторожностью принималась за еду.
— За еду?
Я была сбита с толку и посмотрела на деревянное блюдо перед собой — на нем оставалось только пятно жира да лежала несчастная вареная луковица.
— Яд! — драматически прошипела она мне в ухо, обдав меня при этом парами бренди.
— Чепуха, — ответила я холодно и отодвинулась от нее. — Никто не захочет отравить меня только потому, что я… потому что…
Я несколько путалась в словах, и мне пришло в голову, что я выпила гораздо больше вина, чем мне самой представлялось.
— Нет, право, Джейли. Этот брак… Я его не намечала, ты же знаешь. Я его не хотела! Это просто… нечто вроде… необходимого делового соглашения, — сказала я, надеясь, что при свете свечей не видно, как я покраснела.
— Ха! — отозвалась она с циничной усмешкой. — Я знаю, как выглядит женщина, с которой спят по-настоящему.
Она взглянула в сторону арки, за которой исчез Джейми.
— И черт меня побери, если у парня на шее укусы комара.
Она подняла серебристую бровь.
— Но если это было деловое соглашение, я бы сказала, что ты хорошо вложила свои денежки.
Она снова наклонилась ко мне.
— А это правда? — прошептала она. — Насчет больших пальцев?
