— Он в хорошем доме и в добрых руках. Сын, здоровый ребенок, хотя его мать и была ведьмой и прелюбодейкой.
— А его отец — прелюбодей и предатель, — зло сказала я. — Ваша жена, ваша любовница, ваш племянник, ваш брат… есть ли кто-то, кого вы не предали и не обманули? Вы… вы…
Я захлебывалась словами от возмущения.
— Впрочем, не знаю, чем это я так потрясена. — Я постаралась говорить спокойнее. — Если вы не храните верность вашему королю, то чего ради вам хранить ее по отношению к племяннику или брату.
Он резко повернул голову и уставился на меня. Поднял густые темные брови, такие же, как у Колума, как у Джейми и Хэмиша. Глубоко посаженные глаза, широкие скулы, великолепно вылепленный череп. Наследие Джейкоба Маккензи, крепкая кровь.
Большая рука тяжело опустилась мне на плечо.
— Мой брат? Вы думаете, что я предал своего брата?
Это по какой-то причине очень задело его, лицо потемнело от гнева.
— Вы только что сами признались в этом! — сказала я.
И вдруг мне стало все ясно.
— Вы оба, — медленно проговорила я. — Вы с Колумом сделали это вместе. Да, вместе, как все, что вы делаете.
Я сняла его руку со своего плеча и резко отбросила ее от себя.
— Колум не стал бы главой клана, если бы вы не воевали вместо него. Он не смог бы объединить клан, если бы вы не ездили вместо него, не собирали арендную плату и не улаживали споры. Он не мог ездить верхом, не мог путешествовать. И не мог бы зачать сына — наследника титула. А у вас не было сыновей от Моры. Вы поклялись быть для него руками и ногами…
Я вдруг почувствовала, что в груди у меня клокочет истерический смех.
— Почему бы вам точно так же не стать его членом?
Дугал уже смирил свой гнев; постоял с минуту молча, настороженно наблюдая за мной. Придя к заключению, что я не собираюсь бежать, он уселся на один из тюков и подождал, пока я закончу.
— Итак, вы совершили это с согласия Колума. А как отнеслась к этому Летиция? Она была согласна?
Понимая теперь, насколько они безжалостны, я не исключала возможности, что братья Маккензи принудили Летицию силой.
Дугал кивнул. Гнев его полностью испарился.
— Да, совершенно согласна. Она не жаловала меня, но очень хотела ребенка — настолько, что согласилась делить со мной постель три месяца, которые понадобились, чтобы зачать Хэмиша. Это была чертовски скучная работа, — задумчиво добавил Дугал, отскабливая с каблука комок засохшей грязи. — С тем же успехом можно было совокупляться с миской молочного пудинга.
— И вы сказали Колуму об этом? — спросила я.
Учуяв в моем голосе насмешку, Дугал поднял голову и спокойно поглядел на меня. Легкая улыбка осветила его лицо.
— Нет, — ответил он невозмутимо. — Этого я ему не сказал.
Опустив взгляд на свои руки, он повернул их ладонями вверх и принялся разглядывать с таким видом, словно хотел прочесть по их линиям нечто важное и тайное.
— Я ему сказал, — тихо заговорил он, не глядя на меня, — что она сладкая и нежная, как спелый персик, что у нее есть все, чего мужчина может пожелать от женщины.
Он сложил ладони и поглядел на меня.
— Вас бы я не назвал нежной и сладкой, но все, что мужчина может пожелать…
Он очень медленно обвел карими глазами всю мою фигуру, задержавшись на выпуклостях груди и бедер, заметных под расстегнутым плащом; одной рукой он бессознательно поглаживал себя по мускулистой ляжке.
— Кто знает? — произнес он, обращаясь как бы к самому себе. — Я мог бы иметь еще одного сына, законного на этот раз. Правда… — тут он критическим оком глянул на мой живот, — этого пока не получилось у Джейми. Возможно, вы бесплодны. Но я мог бы попытать судьбу. Во всяком случае, имение того стоит.
Он вдруг поднялся и шагнул ко мне.
— Кто знает? — повторил он очень тихо. — Если бы я вспахивал своим плугом эту хорошенькую каштановую бороздку и каждый день засевал ее…
Тени на стене пещеры задвигались, когда он сделал еще шаг ко мне.
— Вы дьявольски удачно выбрали для этого время, — сказала я зло.
У него сделалось невероятно ошеломленное лицо, когда он заметил, что я смотрю мимо него на входное отверстие пещеры.
— Вмешиваться оно как-то невежливо, — произнес Мурта, проникая в пещеру вслед за двумя кремневыми пистолетами, один из которых он наставил на Дугала, а другим пользовался для жестикуляции.
— Ежели вы намерены отклонить последнее предложение, я приглашаю вас уйти вместе со мной. Но если вы намерены его принять, тогда я удалюсь один.
— Никто никуда не удаляется, — коротко ответила я. — Сядьте, — предложила я Дугалу, который все еще стоял как столб и смотрел на Мурту как на привидение.
— А где Руперт? — спросил он, обретя наконец дар речи.
— О, Руперт…
Мурта задумчиво потер подбородок дулом пистолета.
— Он вроде бы отправился в Белладрум. Вернется на рассвете, — уверенно добавил он. — С бочонком рома, за которым вы его вроде послали. Остальные спят в Куинборо.
Дугал нашел в себе силы рассмеяться, хотя и хрипловато. Он сидел, положив руки на колени, и переводил глаза с меня на Мурту и обратно. Наступило недолгое молчание.
— Ну? — заговорил Дугал. — Что теперь?
Это, что называется, был вопрос по существу. Удивленная тем, что вместо Джейми встретила Дугала, ошарашенная его разоблачениями и доведенная до бешенства его последующими предложениями, я как-то не нашла времени подумать, а что же делать дальше.
К счастью, Мурта оказался более подготовленным. Но ему, правда, не пришлось иметь дело с непристойными предложениями.
— Нам нужны будут деньги, — заявил он напрямик. — И люди.
Потом оценивающим взглядом окинул тюки и добавил:
— Нет. Это для короля Якова. Мы возьмем из твоих собственных.
Он перевел глаза на Дугала и ткнул дулом пистолета в направлении его споррана.
Жизнь в шотландских горах делает человека фаталистом, такова уж одна из ее особенностей. Дугал со вздохом вытащил из споррана и бросил к моим ногам небольшой кошелек.
— Двадцать золотых монет и тридцать шиллингов, — сказал он, подняв одну бровь. — Берите, и привет вам.
Заметив мой скептический взгляд, он покачал головой.
— Нет, я сказал, что хотел. Думайте обо мне как хотите. Джейми — сын моей сестры, и если вы сможете его освободить, да поможет вам Бог. Но вы не сможете, — заключил он беспрекословно.
Он глянул на Мурту, который все еще манипулировал своими пистолетами.
— Что касается людей, то нет. Если ты, Мурта, и барышня хотите покончить жизнь самоубийством, я вас удержать не могу. Обещаю только похоронить вас по обе стороны от могилы Джейми. Но вы не уведете с собой в ад моих людей, с пистолетами или без них.
