Я шарила руками в темноте, стараясь нащупать перекладину стойла и двинуться дальше. Руки, увы, нашарили только пустоту, зато обеими ногами я натолкнулась на какое-то весьма солидное препятствие и с невольным криком, эхом отозвавшимся в старом каменном здании, повалилась во весь рост плашмя.
«Препятствие» повернулось и с громким проклятием ухватило меня за обе руки. Я оказалась вплотную прижатой к телу какого-то весьма рослого мужчины, который дышал мне в самое ухо.
— Кто это? — зашипела я, стараясь вырваться. — Что вы тут делаете?
По-видимому, узнав мой голос, противник ослабил хватку.
— Я мог бы задать вам такой же вопрос, англичаночка, — отозвался глубокий и мягкий голос Джейми Мактевиша, и я вздохнула с облегчением.
Зашуршала солома, и Джейми сел.
— Впрочем, я догадываюсь, — сухо добавил он. — Как вам кажется, далеко ли вы успеете ускакать темной ночью на незнакомой лошади? Причем с утра половина клана Маккензи пустится за вами вдогонку.
Я была невероятно зла.
— Они за мной не погонятся. Они все в холле. Я была бы весьма удивлена, если бы тот из них, кто утром окажется достаточно трезвым и встанет на ноги, пустился вдогонку за кем бы то ни было.
Джейми рассмеялся, встал и протянул руку, чтобы помочь подняться и мне. Он отряхнул солому с моего платья сзади — с несколько большим нажимом, чем я считала необходимым.
— Вроде бы это звучит резонно, англичаночка, — сказал он, как будто сомневался в моей способности рассуждать резонно при данных обстоятельствах. — Или звучало бы, если бы Колум не установил сторожевые посты вокруг замка, а также в лесу. Вряд ли он оставил бы замок незащищенным и собрал всех мужчин клана, способных сражаться, в холле. Хорошо еще, что камень не горит, не то что дерево…
Я сообразила, что он намекает на подлое массовое убийство, совершенное неким Джоном Кэмпбеллом по наущению правительства: он предал мечу тридцать восемь членов клана Макдональд и сжег дом, где лежали их тела. Я быстро подсчитала в уме. Это произошло около пятидесяти лет назад — не так уж давно, чтобы принятые Колумом меры предосторожности показались неоправданными.
— Во всяком случае, вы не могли бы выбрать более неподходящую ночь для бегства, — продолжал Мактевиш.
Мне показалось немного странным то, что он осуждает не мое намерение бежать, а неудачно выбранный способ побега.
— Мало того что кругом охрана, да еще к тому же все лучшие всадники находятся в замке, но на дорогах полно народа, который направляется сюда, чтобы участвовать в тинчале и в играх.
— В тинчале?
— Тинчал — это охота. Обычно на оленей, на этот раз, может быть, на кабана. Один из конюхов говорил Алеку, что в восточном лесу появился здоровенный кабан.
Джейми положил свою большую руку мне на спину и повернул меня лицом к длинной светлеющей щели в приоткрытой двери конюшни.
— Пошли, — сказал он. — Я отведу вас обратно в замок.
Я отодвинулась от него. Сказала сердито:
— Не беспокойтесь, я сама найду дорогу.
Он твердо взял меня за локоть.
— Смею надеяться, что найдете. Но не думаю, что вам стоило бы встречаться с охранниками Колума один на один.
— С чего бы это? — огрызнулась я. — Я ничего плохого не делаю, а гулять за воротами замка не запрещено, не так ли?
— Нет, не запрещено, — ответил он, вглядываясь в темноту с задумчивым выражением. — Сомневаюсь, что они захотели бы причинить вам беспокойство, но вполне и даже более чем вероятно, что стражи стоят на посту в компании с фляжкой. Выпивка — очень приятный товарищ, но не слишком добрый советчик в том, что называется примерным поведением, особенно если милая маленькая барышня натыкается на вас в темноте.
— Я же наткнулась в темноте на вас, — храбро возразила я. — К тому же я не очень-то маленькая и не слишком хорошенькая, особенно сейчас.
— Что касается меня, то я был сонный, но не пьяный, — ответил Джейми. — И, оставляя в стороне вопрос о вашем характере, должен заметить, что вы намного меньше любого из стражей Колума.
Я оставила это замечание без ответа — эта линия разговора, пожалуй, вела в тупик — и попробовала другую дорожку.
— А почему вы-то спали в конюшне? — спросила я. — Разве у вас нет постели в другом месте?
Мы в это время шли по огороду возле кухни, и мне было видно лицо Джейми при слабом свете звезд. Он был сосредоточен, осторожно выбирал дорогу, но при этих моих словах бросил на меня быстрый взгляд.
— Да, — произнес он и некоторое время продолжал идти молча, прежде чем ответил: — Я решил, что мне лучше оставаться в стороне.
— Потому что не собираетесь присягать Колуму Маккензи? — предположила я. — И не хотите, чтобы вокруг этого поднялся лишний шум?
Он снова поглядел на меня — с любопытством.
— Примерно так.
Одни из боковых ворот гостеприимно стояли раскрытыми, и фонарь, который горел поблизости от них на камне, бросал на дорожку желтую полосу света. Мы уже почти дошли до этого сигнального огня, когда чья-то рука зажала мне рот, и я была толчком сбита с ног.
Я сопротивлялась как могла, но мой противник, одетый в толстые перчатки, которые я не могла прокусить, был к тому же, как и предупреждал Джейми, намного крупнее меня.
У Джейми, как видно, были тоже небольшие неприятности — судя по явственным звукам борьбы и многочисленным проклятиям. Борьба закончилась внезапным сильным ударом и взрывом шотландской ругани. И тотчас раздался чей-то смех.
— Бог ты мой, да это же молодой парень, племянник Колума! Поздненько ты поспел к присяге, паренек, а? Кто это с тобой?
— Девчонка, — отвечал на это человек, который держал меня, — ничего себе, пухленькая, да и увесистая тоже.
Он убрал свою руку с моих губ и запустил ее совсем в другое место. Я возмущенно провопила нечто, повернулась, ухватила его за нос и дернула. Он отпустил меня с такими «клятвами», каких, судя по всему, не произносили в холле во время присяги. Я поскорее отступила в сторону, подальше от густого облака вонючего перегара, и почувствовала внезапный прилив благодарности к Джейми. Его намерение проводить меня оказалось весьма разумным.
Он, кажется, смотрел на это иначе, тщетно стараясь отделаться от вцепившихся в него двух вооруженных стражей. В их действиях не было ничего враждебного, однако они были тверды в своих намерениях. Они направлялись прямо к воротам и волокли за собой Джейми.
— Да позвольте же мне хоть пойти переодеться, — протестовал он. — Не могу я идти присягать в таком виде.
Его попытка улизнуть под благовидным предлогом потерпела неудачу из-за внезапного появления Руперта, который, разряженный в пух и прах — пестрая рубашка, кафтан, отделанный золотым галуном, — выскочил из ворот, как пробка из бутылки.
