— Дорогое дитя! Я от всего сердца благодарю небеса за то, что снова вижу тебя в полном здравии! Когда леди Уин писала мне, что уговорила тебя провести остаток лета в Ностелле, я решила воспользоваться ее ранним приглашением приехать к тебе в удобное для меня время. И вот мы здесь! — Она красиво выбросила руку, откинула голову, показывая белую шею и пышную грудь. Если бы Августа не вышла из столь высоких слоев общества, она стала бы прекрасной актрисой и всегда привлекала бы взоры жестами и позами, которые казались не совсем естественными. Это от нее Сара унаследовала еще большую способность очаровывать и соблазнять, преследуя лишь свои эгоистичные цели.
Изабелла не знала, почему ей так тревожно оттого, что мать и сестра столь неожиданно нагрянули в Ностелл. Леди Уин была явно в восторге оттого, что они приехали, и не сомневалась, что их присутствие придаст уверенности Изабелле. Все же казалось странно, что Августе вдруг могла прийти в голову мысль отправиться в Йоркшир. Изабелла понимала, что это не связано с желанием увидеться с ней. Внимательно наблюдая за матерью, она подумала, что обнаружила признаки напряженности в ее точеном лице и тревогу в серо-голубых глазах. К тому же она сразу догадалась, что Августа и Сара не разговаривают друг с другом. Испытывая большую тревогу, Изабелла заняла свое место за столом.
Ей не пришлось долго ждать. Позднее в спальне матери, когда Сары не было рядом, она услышала всю печальную историю. Августа заламывала руки, с несчастным видом мотала головой, ведь ей приходилось говорить правду, а Изабелла слушала с растущей тревогой, едва в силах поверить, что столь большие финансовые и прочие невзгоды стряслись с матерью и сестрой за одно короткое лето. Августа все раздражалась, смотря на выражение лица дочери, напоминавшее ей мужа, стала говорить с вызовом и агрессивностью, стараясь обрести самоуверенность. В конце концов, она была матерью, а Изабелла — ее дочерью.
— Но я обдумала трудную ситуацию и нашла выход из нее, однако прошу тебя хранить это в тайне. Ни в коем случае не говори Саре ни слова. Ни слова!
Узнав, какое решение приняла мать, Изабелла встала на сторону Сары и начала отчаянно возражать, но все оказалось напрасно. Она с огорчением думала, что Августа испытывает злорадное и мстительное удовольствие от того, какую судьбу придумала своей младшей дочери.
Глава 4
Capa испытывала скуку и разочарование, что таило в себе опасный поворот событий. В Ностелле она ожидала найти веселое общество, поскольку Изабелла присылала такие восторженные письма, однако ей вся здешняя компания показалась необычайно скучной. Здесь было много родственников семейства Уинов, те оказались либо пожилыми, либо страстно увлекались удовольствиями, какие предоставляли верховая езда, игра в карты или бутылка спиртного. Здесь находилось изрядное число супружеских пар, у каждой был по меньшей мере один ребенок, а у некоторых — целый выводок, но детям, к счастью, не позволяли вести себя буйно, за ними следили няни в специально отведенной части парка, где можно было кататься на пони и развлекаться играми. Хорошо, что они ели в отдельной столовой. В шестнадцатилетнем возрасте Сара не очень отставала от самого старшего из этих детей, однако по части утраты невинности она далеко опередила всех. Она скоро выяснила, что единственным влиятельным человеком в Ностелле является архитектор Джеймс Пейн. Но ей не повезло — он уже влюбился в дочь местного джентльмена и больше ни на кого не смотрел. Поговаривали, что бракосочетание не за горами. Тоска, тоска, тоска.
Словно рыщущая кошечка, Сара начала искать, чем бы развлечь себя. Ее мать, укачанная семейным характером респектабельного общества, собравшегося под крышей Ностелла, наконец ослабила наблюдение за младшей дочерью, которая последние дни пребывания в Бате чувствовала себя словно в тюрьме. Сара злорадно подумала, что стала участницей в образцовом эпизоде, когда дверь конюшни запирают после того, как украли лошадь. Теперь же, после обретения свободы, она подумала, что время проходит напрасно, раз не с кем заигрывать или пуститься в более смелые и приятные приключения. Иногда ее пышное тело охватывало томительное ощущение боли, когда ей не терпелось тайных ласк и близости, приносящих невыразимое удовольствие. Когда Изабеллу отправили в Ностелл, к ним в гости нагрянул дальний кузен, обычно живший за рубежом. Это был крупный, симпатичный парень, обладавший некоторым шармом и вкрадчивыми манерами. Его звали Матиас Хэммонд. Он гостил у них несколько недель. Августа, испытывавшая любовь к его давно усопшей матери, которая оказалась ее самой дорогой подругой детства, была о нем высокого мнения и очень радовалась, что ее с Сарой иногда сопровождает столь лихой молодой человек, а его бесконечные комплименты совсем вскружили ей голову. Августе так и не пришло в голову, что за ее спиной он делает все, чтобы соблазнить дочь. Он достиг своей цели, проявив большое искусство и высокое мастерство, причем это приключение доставило удовольствие и соблазнителю и соблазненной. Неизвестно, как долго продолжались бы их страстные ночные любовные утехи, если бы в душу Августы вдруг не закралось подозрение. Он уехал в тот же день, видимо, исчез без следа, ибо лавочники, принесшие ему счета, не знали, где его искать. Августа сама запуталась в долгах и чуть не лишилась разума, обнаружив, что гость покупал все за ее счет. Ужаснувшись, она собрала вещи и в паре с дочерью спешно покинула Бат, ибо бегство оказалось единственным способом избавиться от кредиторов.
На следующее утро после приезда Сара ожидала, что Изабелла начнет упрекать ее за неблагоразумное поведение, полагая, что мать не преминула рассказать обо всем или хотя бы о том, что ей стало известно и о чем она подозревала. Дело в том, что Сара ни в чем не призналась, разглядев под безудержным гневом матери ужасную ревность, но подумала, что было бы забавно потрясти сестру интимными подробностями, и даже расстроилась, не услышав от нее ни слова. Изабелла вела себя по-деловому. Она сидела у бюро, нахмурив лоб, и складывала цифры, изучала счета, спрашивала Сару о тех счетах, к которым та имела отношение. Сара не знала, что Изабелла надеялась выгодно продать дом в Бате и все, что им принадлежит, чтобы избавить младшую сестру от участи быть предложенной на брачном рынке тому, кто больше заплатит. Она с ужасом обнаружила, что деньги отца, оставленные им в качестве приданого, израсходованы и не могут быть использованы для облегчения нынешней ситуации, но Изабелла надеялась спасти будущее. Когда она представила свои выводы Августе, то, как и рассчитывала, встретила полное недовольство.
— Продать все? — выдохнула мать с ужасом. — Где же мы станем жить? Как мы выкарабкаемся?
— По средствам, — твердо ответила Изабелла, — но уже без светских развлечений. Если мы снимем небольшой домик, где будет достаточно большая комната для использования ее в качестве классной комнаты, я могла бы давать уроки, а Сара помогала бы мне. Сначала обойдемся без экипажа, никаких слуг…
— Ты с ума сошла? — прервала ее Августа. Она была близка к истерике. — Что тогда скажут мои знакомые? На нас никто не станет обращать внимания! Из-за бедности мы окажемся униженными и опозоренными. Думаешь, я стану терпеть такие унижения из-за распутной дочери, которая не сделала ничего, чтобы заслужить подобную жертву? Честно говоря, она заслуживает как раз обратного!
