Не успели они проехать несколько миль, как Сара сделала первый ход, пожаловавшись на жару, которая стала нестерпимой, когда лето решило последний раз дать о себе знать, что было обычно для этой поры. Она предложила найти более тенистую дорогу, а не ехать через поля, с которых уже собрали урожай, и стала препираться с ним, когда они достигли развилки дороги. Томас ответил, что впереди их ждет лес, и не поддался ее уговорам. Она вызывающе надула губы и продолжала ехать рядом с ним, а некоторое время спустя заявила, что ей надо выпить ледяной воды из колодца, иначе она упадет в обморок. У следующего дома фермы он разрешил ей напиться, но распорядился, чтобы она спешилась и сама попросила воды. Вскоре Сара преддожила отдохнуть в тени дерева, но он отказался, напомнив, что его ждет срочное дело. Потом она долго выбирала лучшие сливы из фруктовой корзины, которые продавались близ ворот коттеджа. Когда Томас стал торопить ее, она лишь скорчила ему рожу и продолжала выбирать сливы. Потеряв терпение, он быстро поехал вперед, словно намереваясь оставить ее позади. Сара догнала его и сделала вид, что исправилась. Словно пытаясь загладить свою вину, она наклонилась и протянула ему сочную сливу.
— Попробуйте, — настойчиво сказала она.
Ее сладкий голосок должен был насторожить его. Но он, убаюканный предложением мира, взял ее руку и откусил кусочек сливы. Томас сразу почувствовал вкус гнили, во рту разлился дурно пахнущий коричневый сок и стал капать на одежду.
— Тьфу! — Он сердито выплюнул гнилую жижу, а Сара откинула голову назад и разразилась хохотом. Липкая жидкость осталась на его подбородке и тыльной стороне ладони, которой он вытер рот. Тут же на него со всех сторон с жужжанием налетели осы. Сара испугалась тех, что оказались ближе к ней, стала размахивать стеком и выбрасывать оставшиеся хорошие сливы. Но осы отстали от них лишь тогда, когда они остановились у речушки, протекавшей возле дороги. Томас вымыл лицо и руки, затем снял сюртук и почистил его. Она наблюдала за ним, стоя в тени дуба, который раскинул свои ветви над быстро текущей речкой.
— Ну вот, пятен не осталось, — небрежно бросила она и сделала шаг, будто собираясь продолжить путь.
Но Томас преградил ей дорогу, оставив сюртук на траве.
— У меня во рту все еще стоит горький вкус сливы. И вы должны избавить меня от него. — Он решил наказать ее за озорство. Сара смотрела на него сквозь ресницы. Как раз этого она и ждала от него и была бы огорчена, если бы случилось иначе. Сара не собиралась спорить. По ее телу пробежала дрожь.
— В этом случае может помочь лишь один бальзам. — Она взяла его голову руками, прижалась к нему, когда он обнял ее, и прильнула к его устам. В это мгновение казалось, будто факел поднесли к соломенной крыше. Сара даже не ожидала подобной страсти, ее уста впились в его губы. Он прижал ее спиной к стволу дуба, прильнул к ней всем телом, ее грудь, ноги и бедра слились с изгибами его тела, а его руки искали путь, как преодолеть барьер из ее одежды. Лишь осознав, что эту ситуацию вызвал он, Сара смогла обуздать свои вышедшие из повиновения чувства. Крайним напряжением воли она оттолкнула его и высвободилась.
— Вы слишком много позволяете себе! — Ее лицо раскраснелось, глаза блестели от возбуждения. — Не забывайте о своем положении, краснодеревщик!
Сара вложила столько презрения в слово, которое так много значило для него, что гнев и вожделение слились воедино, пока он наблюдал, как она, покачивая юбками, возвращается к тому месту, где они привязали лошадей. Томас сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться и унять разгоряченную кровь, но у него ничего не получилось. Таких женщин можно было только изнасиловать и, возможно, они тайно желали именно этого. Его лицо стало темнее тучи, он подхватил сюртук, перебросил его через плечо и последовал за ней. Когда они вернулись на дорогу, Сара весело болтала, как будто ничего не случилось, и лишь разгоряченное лицо выдавало, как все произошедшее сказалось на ней. Томас уже не выказывал прежнего дружелюбия и погрузился в свои мысли.
Он с радостью покинул ее, когда они прибыли к месту назначения — довольно большому городку с рынком на площади. Она решила провести время в магазинах, а он отправился к торговцу древесиной. Его радостно встретили и провели на задний двор. Томасу было трудно скрыть удовольствие, когда он осматривал штабель с красным деревом. Древесина была как на подбор, высокого качества, приятного цвета, плотная, темная, он сразу узнал в ней самую лучшую, ввозимую из Ямайки. Никогда раньше Томас так не жалел, что у него нет своих денег, тогда он купил бы ее для себя. Пока он внимательно рассматривал древесину, в его голове зарождались разные идеи.
Этот торговец обычно не занимался продажей древесины, она досталась ему случайно, а поскольку он не упускал то, что можно было реализовать, то приобрел ее и сообщил Джеймсу Гаррисону из Ностелла, что для него найдется красное дерево. Приезд самонадеянного мальчишки в качестве представителя искусного мастера явился для торговца приятным сюрпризом. Он уже жадно подсчитывал, что ему удастся выручить больше, чем при иных обстоятельствах. Ему было неведомо, что Томасу доверили это поручение потому, что он обладал врожденной деловой сметкой и мог торговаться, причем сначала казалось, что он в этом деле новичок. В этом случае пришлось торговаться довольно долго, а когда соглашение скрепили подписями, обе стороны безмолвно поздравляли себя с успехом. Торговец достал бутылку и стаканы, чтобы отметить сделку. Томас неторопливо отхлебывал вино, позволяя снова наполнить свой стакан, и думал, что ничего не случится, если Сара подождет, пока он тут наслаждается.
Он ушел от торговца с чувством большого удовлетворения, которое возникло не столько от количества вина, сколько от договора, лежавшего в его кармане. Томас приобрел красное дерево за цену ниже рыночной. Он с важным видом пересек мощеную площадь и направился к большому постоялому двору «Олень и гончие», где договорился встретиться с Сарой в назначенный час. Томас нашел ее в одной из гостиных вдали от пивной. Она нетерпеливо ходила туда и обратно и обернулась, почувствовав его приближение. Томас ожидал, что она начнет капризничать по поводу того, что его пришлось долго ждать, но Сара, как всегда, была непредсказуема и встретила его с веселой улыбкой.
— Какая новость! Я узнала, что сейчас проходит сельская ярмарка у другой дороги, по которой можно вернуться в Ностелл. Придется проехать лишь несколько лишних миль. Никто не станет волноваться, ведь вы так мудро убедили меня отправить эту записку, а я еще никогда не бывала на ярмарке. Том, скажите, что мы пойдем туда!
Он не поддался ее лести. Тогда она была готова исцарапать его за ту записку и не отказалась бы поступить так и сейчас, если бы могла. Однако он любил ярмарки, а поскольку удачно купил древесину, то небольшое празднество придется кстати. Он заметил, что Сара обратилась к нему по имени. Все женщины, которых он знал, называли его Томом, за исключением матери и Изабеллы. Томас вспомнил, что в этот вечер Изабелла будет напрасно ждать его, но если бы он был один и немедленно отправился в Ностелл, то все равно опоздал бы. К тому же он знал с самого начала поездки, что так оно и будет.
