Мариса была вынуждена отдать должное уму и деловой хватке доньи Инес. Если она не согласится на предложенное перемирие, то немедленно предстанет перед всеми неуклюжей и незрелой.
– Что произойдет, если я соберусь замуж? – резко спросила Мариса.
Инес пожала плечами:
– Тебе известно, что твой отец хотел видеть твоим мужем Педро. Мы утаили от него сведения о твоих… приключениях, щадя больного. Он, разумеется, не знал о твоем… прошлом браке. Не стану говорить, что он не одобрил бы его по многим причинам.
– С этим покончено! – поспешила крикнуть Мариса.
– Конечно! Доминик Челленджер слишком умен: он не стал бы обручаться с единственной дочерью богатейшего плантатора в округе, не позаботившись о признании недействительным брака с тобой. Бедняжка, она от него без ума! Невинных барышень неизменно тянет к таким, как он… Он одним махом получит в жены не только обладательницу большого приданого и наследницу огромного состояния, но и мать для своего сына. Говорят, Джейн души не чает в ребенке. Его он скрыть никак не мог, из-за чего ее родители какое-то время не соглашались на брак, но со временем…
Мариса, не успевшая полностью одеться, замерла. Ее состояние не могло укрыться от пытливого взора Инес.
– Его сын? У него есть ребенок?
– Еще бы! Странно, что ты о нем не знаешь. Наверное, после вашего злосчастного брака ваши дорожки больше не пересекались… Мальчика зовут Кристиан, ему года два. Глазами он по крайней мере пошел в папашу! Он приехал сюда с ним и своей нянькой, свирепой старухой. Сначала ходил слух, будто она и есть его мать, но стоило болтунам ее разглядеть, как они прикусили языки. Настоящее чудовище с гнусавым американским голоском!
– Кто мать ребенка?
– Ты продолжаешь его ревновать? Никто не знает, кто была эта несчастная. Джейн, романтическая натура, говорила мне, что она умерла при родах, еще прежде чем Доминик успел на ней жениться. Уж он постарался сочинить достоверную историю! Кому, как не тебе, знать, что это за бессовестный…
– О да!.. – прошептала Мариса и, не сдержав данного себе обещания, лишилась чувств.
– Вам обязательно надо позавтракать, мэм, – ворковала Лали, вливая Марисе в рот, как беспомощному инвалиду, ложку густого горячего супа под названием «гумбо». – Здешнее солнце палит немилосердно. Пока вы к нему не привыкли, надо соблюдать осторожность. Гулять на жаре опасно, особенно с непокрытой головой. Прошу вас, мэм, поешьте еще! Госпожа обещала меня выпороть, если вы не съедите все. Вас будет тошнить от голода.
– Меня стошнит, если я продолжу есть! Честное слово, Лали, с меня довольно. Вылей остаток в помойное ведро. Очень вкусно! Я окрепла, но есть больше не могу.
Марису мутило всякий раз, когда она вспоминала слова, оброненные Инес с нарочитой небрежностью. Значит, вчера она видела именно Селму Микер и его мальчугана… Чей он?.. «Года два», – обронила Инес. Как это чей?.. Она вспомнила, как цеплялась за руку Селмы во время схваток, как очнулась с ощущением пустоты и как Зулейка произнесла лживые слова утешения: «Твоя дочь родилась мертвой…» Она поверила, что ребенок родился мертвым, потому что помнила мрачное предостережение французского врача. Потом Камил стал с ней еще нежнее. «Что случилось с Селмой?» – «Я продал ее торговцу невольниками…» Не может быть! Ведь Камил обещал… У Марисы разыгралось воображение. Наверняка у Доминика была другая женщина, рабыня шейха, с которой он сбежал. Это она родила ему сына, который выжил…
Навестив ее чуть позже, Инес жизнерадостно произнесла:
– Педро уполз заливать свое горе в таверну «Под холмом». Я сказала ему, что у тебя просто небольшой солнечный удар. Ведь так оно и есть на самом деле?
Что Инес знает, о чем догадывается?
Удар – вернее, первый слабый укол – не заставил себя ждать.
– Завтра вечером мы приглашены на ужин к Балтиморам. Их земли граничат с моими. Возможно, мне следовало отказаться, принимая во внимание обстоятельства?
– Какие обстоятельства? – возразила Мариса слабым голосом. – Я пришла в себя. Мне просто надо было подкрепиться. К тому же, – добавила она, осмелев из-за опасного огонька в глазах Инес, обещавшего новые гадости, – изнасилование – это сильная встряска. Вас когда-нибудь насиловали?
– Пока что я обходилась без этого, – проникновенно ответила донья Инес. – Я всегда с большой тщательностью выбираю себе любовников и никогда не даю обещаний, которые не собираюсь сдержать. Так вот что произошло с тобой сегодня поутру? Мне следовало заранее предупредить тебя, что под нашим горячим солнцем у мужчин быстро закипает кровь. Но, вернувшись, ты как будто держала себя в руках.
– Почему бы и нет? Что же мне теперь – руки на себя наложить?
– Есть женщины, которые избирают этот путь, но у тебя, я смотрю, хватает сил, чтобы продолжать жить. Или у тебя привычка к изнасилованиям?
Кошка показала коготки. Как Марису ни клонило в сон, при этих словах Инес она выпрямила спину.
– Это всегда делает со мной один и тот же мужчина. Насколько я понимаю, вас ему не приходилось насиловать.
– Мы с Домиником всегда хорошо понимали друг друга. В некотором смысле мы с ним довольно похожи. Но твой бедняга отец отказывался видеть это.
Донья Инес медленно поднялась и улыбнулась Марисе.
– У тебя сонный вид. Я тебя покидаю. Лали переночует здесь. Не хочу, чтобы Педро беспокоил тебя, вернувшись поздно и в сильном подпитии. Два изнасилования за один день – многовато для твоего тонкого нервного устройства. В конце концов, я обязана за тобой приглядывать.
Впрочем, ее сон никто не тревожил. Утром, свежая и полная сил, Мариса позавтракала в обществе доньи Инес, после чего они отправились в город. Их ждал напыщенный низкорослый поверенный, вручивший Марисе копию завещания ее отца.
– Оригинал хранится в Луизиане. Сеньора настояла, чтобы вы могли ознакомиться с содержанием. Надеюсь, вам в нем все понятно? Если нет, я с радостью поясню…
Он не скрывал, что, по его мнению, женский ум довольно короток, поэтому недовольно нахмурился, когда Мариса заявила с холодной улыбкой, что все превосходно понимает, ибо еще в детстве освоила латынь.
– Удивлена, что монахини дали тебе такое прекрасное образование, – протянула донья Инес.
– Я собиралась стать монахиней-преподавательницей, – не осталась в долгу Мариса.
– Как новоорлеанские урсулинки? – Инес картинно пожала плечами. – Не могу представить тебя среди них.
Шаткое перемирие позволило двум женщинам вместе отправиться за покупками. Домой их привезла карета, доверху нагруженная коробками.
Педро был чернее тучи. Желая поднять его настроение, Инес предложила Марисе продолжить разыгрывать роль невесты по крайней мере до отъезда из Нэтчеза.
– В конце концов, мой кузен через несколько месяцев отбудет в Новую Испанию. Оставаясь здесь, ты будешь повсюду натыкаться на Доминика Челленджера. Уверена, что твоя гордость не даст снова совершиться насилию, однако как женщина ты будешь чувствовать себя спокойнее, если при этих встречах рядом с тобой будет жених. Я поговорила с Педро. Он согласен, хоть и говорит, что такой страшной обиды ему не забыть. Он непроходимый болван, даром что приходится мне кузеном! По-моему, он от тебя по-прежнему без ума.
