— Значит, это твоя новая любовь? Женщина, которая изображает из себя леди? Я думала, что ты предпочитаешь огонь льду, mi puto
[12]
.
Гнев и ревность были написаны на лице Санчии. Годфри взял ее за руку и улыбнулся:
— Gatita
[13]
, не торопись с выводами, это часто приводит к ошибкам.
— Говори ясней, Kojo
[14]
!
Веселые огоньки блеснули в глазах Годфри, он сжал руку Санчии еще крепче, увидев, что Кайла с любопытством на них поглядывает.
— Ты зря устраиваешь сцену, gatita. Это не моя женщина.
— Не твоя? — Санчия бросила короткий недоверчивый взгляд в сторону Кайлы. — А зачем ты привел ее сюда, куда никто, кроме тебя, не приходит? Ты раньше никогда не приводил сюда женщин. Никогда!
— Ты совершенно права. — Он привлек Санчию к себе. Гнев ее несколько угас, а надутые губки говорили о том, что она ждала от Годфри дальнейших утешений и объяснений. — Если я никогда не приводил сюда женщину, то зачем бы я привел ее сейчас? Это женщина Брета, а поскольку он уехал, то я подумал, что ей будет интересно встретиться с тобой. И потом, признаюсь, мне хотелось убедиться, что некая кошечка с сердитыми глазами все еще с Джованни, а не вышла замуж и не растолстела за последние шесть месяцев.
Шутливый тон Годфри окончательно успокоил Санчию, она снова превратилась в улыбчивую искусительницу, хотя и бросила полный сомнения взгляд через плечо.
— У нее лицо бледное, как молоко или как отварная капуста.
— Все женщины бледнеют рядом с тобой, моя свирепая красавица.
На сей раз Санчия улыбнулась вполне искренне и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в подбородок.
— Я слишком давно не видела тебя, querido…
[15]
пойдем со мной.
— Я не могу оставить ее одну. Позже, вечером, когда она будет в безопасности в Риджвуде, я вернусь.
Красные, пухлые губки Санчии снова надулись, и, когда она повернула голову, чтобы снова посмотреть на Кайлу, ее сережки в виде крошечных колокольчиков закачались и зазвенели.
— Тогда, может, ее надо повеселить здесь, чтобы она не очень скучала по тебе?
Годфри не успел удержать Санчию, и она подбежала к Кайле, уперла руки в бедра, расписанные узорами юбки несколько раз обернулись вокруг ее ног.
— Я Санчия, — объявила она. — У нас здесь хорошая еда и хорошая музыка. Ты умеешь танцевать?
— Ну… в общем, да. Но не так, как вы.
— Это очень просто. Пошли! Я покажу тебе.
Санчия бесцеремонно потянула Кайлу за собой, затем отступила на шаг назад и критически оглядела ее.
— Это платье не годится. Ты должна надеть что-то такое, что будет двигаться вместе с тобой, понятно? Пойдем, у меня есть одежда, которая тебе подойдет.
— Санчия, — нахмурившись, выступил вперед Годфри. — Я не думаю, что это разумно — сразу втягивать ее в это.
— Втягивать во что? В танец? Фи, ты превратился в старую бабку за то время, пока я тебя не видела! Это танец — и ничего больше! Ей наверняка очень скучно просто так сидеть! Ты ведь хочешь потанцевать с нами, сеньорита, не правда ли? Я подумала, что ты хочешь… — Санчия сжала руку Кайлы, направляя ее к крашеному фургону, который служил ей домом. — У нас почти одинаковые размеры, хотя ты чуть-чуть… тоньше? Ах, не могу вспомнить слова, но у меня есть кофточка, которая должна тебе подойти.
Кайла беспомощно взглянула на Годфри, но в ее глазах не было ни страха, ни негодования, а читалось, пожалуй, лишь любопытство. Это удержало индейца от возражений. Возможно, приключение отвлечет ее от мыслей, связанных с отсутствием Брета и с его безразличием к ней. Может быть, это снова поднимет ее дух, и она перестанет покорно принимать то, что ей предлагал и говорил Брет. Если бы она показала ему когти, он бы стал больше ее уважать. Годфри хорошо знал Брета, знал, что покорные, легкомысленные женщины очень скоро надоедают ему и он быстро избавляется от них, подарив несколько побрякушек за проведенное с ним время.
Что-то подсказывало ему, что Кайла Ван Влит отличается от подобных женщин. Боги указывали Брету иной путь. Правда, Брет не особенно верил в эти вещи, хотя на словах поддерживал. Но сам Годфри в это искренне верил и где-то в туманной дымке различал, что судьба этой девушки вплетена в их будущее, что она каким-то образом свяжет две культуры. Он сам не до конца это понимал, но время все расставит на свои места.
Через несколько минут Санчия вернулась, ведя за собой Кайлу, и Годфри был поражен произошедшей в ней переменой. Кайла была похожа на прекрасную цыганку — босая, в цветастых юбках, волосы распущены и шелковым водопадом накрывают плечи. Годфри выпрямился, выжидая, что последует дальше.
Музыка смолкла, стихли болтовня и смех детей, а взрослые устремили взгляды на Кайлу. Она стояла, очаровательная и неискушенная, смущенно и в то же время с некоторым вызовом посматривая на разглядывающих ее людей.
Подняв руку, отчего послышался мелодичный звон колокольчиков, Кайла улыбнулась:
— А что, я теперь похожа на цыганку?
Санчия рассмеялась и с явным уважением сказала:
— Ты гораздо красивее, чем я ожидала. Теперь я понаблюдаю за тобой, nina
[16]
.
«Да, — подумал вдруг Годфри, — за ней и в самом деле стоит понаблюдать повнимательней».
Должно быть, он был не единственным человеком, которому пришла в голову эта мысль. Во всяком случае, трое мужчин тут же бросились к Кайле, предлагая себя в партнеры. Раньше, чем Годфри решился вмешаться, это сделала Санчия. Она насмешливо сказала мужчинам, что они гогочут, словно гуси, и отогнала их.
— А то я возьму свой острый нож и пырну им гусей, — добавила она. — Пошли со мной, Кайла… Я могу тебя так называть? Хорошо. Я покажу тебе несколько движений, а потом сама выберу для тебя партнера, чтобы тебе не докучали всякие глупые мальчишки. Ты должна быть босиком, но я понимаю, что ты не привыкла к земле, как мы… А ну, Марио, отодвинься!
Санчия грозно замахнулась на нетерпеливого молодого человека и повела Кайлу к центру лагеря, где находился дощатый настил, отполированный сотнями и тысячами ног. Санчия была блестящей танцовщицей, грациозной и чувственной, обладала совершенным чувством ритма. Она начала медленно, увлекая за собой Кайлу, слегка передразнивая ее первые неуклюжие попытки и постепенно ускоряя ритм.
Заиграли гитара и скрипка, им стал вторить рожок. Это были мелодии старинных испанских танцев — танцев крестьян, веселых и зажигательных. Санчия танцевала грациозно и самозабвенно и вскоре позабыла о своей ученице. Годфри вспомнил, почему она сразу так привлекла его. Длинные черные волосы развевались вокруг ее смуглого лица, черные миндалевидные глаза притягивали и манили, в них попеременно можно было прочитать то обещание неги и счастья, то игривый и лукавый отказ, и в конечном итоге каждый мужчина начинал думать, что все блаженство мира своими гибкими телодвижениями и грациозными жестами она обещает именно ему.
