Я вдохнула полной грудью…восхитительно!
Кусты жимолости и виноградные лозы, некогда посаженные Сайласом Ла Моттом возле дома, разрослись на добрую милю, захватив даже часть леса. Должно быть, и сам дом от подвала до чердака пропитался этим ароматом. А по ночам легкий ветерок, вливаясь в открытые окна, приносит с собой запах цветущей жимолости.
Я попыталась представить себе спальню, залитую лунным светом и ароматом жимолости, и вдруг поймала себя на том, что невольно вспомнила приснившийся мне накануне сон: черные тени ветвей, шевелящиеся на полу в лужицах лунного света, и мужчину, словно сотканного из теней; мужчину, который занимался со мной любовью так, точно…
Ну конечно, спохватилась я, демон-любовник. Они ведь обычно являются именно во сне, в ночном кошмаре! Хотя то, что произошло со мной прошлой ночью, назвать кошмаром язык не поворачивается.
Господи, сколько раз я писала о них в последние годы! Неудивительно, что теперь один из них явился мне во сне. Но раньше-то ничего подобного не было. Тогда почему именно сейчас? Неужели то, что декан Бук говорила о здешних местах, — правда? Да, прилив вдохновения не заставил себя ждать…
Нет. Во всем виноват дом. «Дом с жимолостью». Давно заброшенный, утопающий в кустах жимолости и зарослях винограда, с вырезанным над дверью красивым мужским лицом. Я так долго разглядывала дом, что потом мне померещилось это лицо в струях дождя… а ночью он явился мне во сне. Я задумалась… точно! Тогда, во сне, мне показалось, что лунный свет струится в комнату откуда-то с противоположной стороны улицы. Этот дом словно преследует меня. Впрочем, почему нет? В готических романах дома, как правило, обладают собственным характером — замок Отранто, например, Торнфилд-Холл, Мендерли — частенько героине достаточно лишь переступить его порог, чтобы это потянуло за собой целую цепь невероятных событий.
Мне внезапно вспомнилась строчка из романа «Человек с тысячью лиц» Джозефа Кэмпбелла: «… только переступив эту грань… человек, живой или мертвый, достигает нового уровня познания».
Так вот к чему относится запись, которую я ночью сделала в своем блокноте! Порталом, миновав который героиня готического романа оказывается на пороге приключения, был дверной проем, а вовсе не лес! Логично, если вспомнить женщин, которые прожили всю свою жизнь в одном доме, и в первую очередь Эмили Дикинсон и Дэлию Ла Мотт, для которых дом был всем. Интересно было бы написать о влиянии «Дома с жимолостью» на личность Дэлии Ла Мотт.
Обдумывая эту мысль, я незаметно для себя побежала быстрее. Мои ноги едва касались земли. Я назову свою книгу «Дом мечты»…
Бац!
Я вдруг почувствовала, как мои ноги оторвались от земли, а мгновением позже с размаху шлепнулась на землю, прямо лицом в грязь. Удар был такой силы, что из меня едва не вышибло. Я хватала губами воздух, но земля с такой силой давила мне грудь, что я не могла вздохнуть. У меня было смутное ощущение, что земля внезапно вздыбилась у меня под ногами, чтобы ударить по лицу. Она сдавила грудь, забилась в рот, в нос… меня как будто затягивало в черную полынью. Уже теряя сознание, я судорожно скребла пальцами теплую влажную землю, чувствуя, что тону…
Должно быть, на какой-то миг я отключилась. Я чувствовала, как угасает мое сознание. Потом вдруг вспышка… я как будто всплыла на поверхность и увидела перед собой его лицо. Оно вновь вынырнуло из темноты — лицо человека, который прошлой ночью вместе с лунным светом пробрался в мою комнату, теперь я могла различить его черты, но не потому, что тут было светлее (на самом деле там, где он был, царил мрак), — просто теперь я смогла увидеть его целиком. Он как будто рос, его фигура становилась более плотной. И тут он вдруг улыбнулся, словно благодаря меня за понимание. Безупречной формы губы вдруг казались совсем рядом с моими. Я почувствовала их прикосновение, а мгновением позже он вдруг резко выдохнул прямо мне в рот.
Мои легкие разом наполнились воздухом. Потом я почувствовала, как ко мне возвращается сознание, и открыла глаза… Я лежала на спине, глядя на заросли жимолости у меня над головой. Ветки так плотно переплелись, что походили на сводчатый купол церкви, усеянный желтыми и белыми цветами. «На свадебный шатер, — словно во сне, лениво подумала я. — Или на погребальный… если мне не удастся заставить себя нормально дышать».
Я провела руками по груди, проверяя, не сломаны ли ребра; да нет, похоже, ребра целы, хотя и жутко болят. Кряхтя, я кое-как заставила себя сесть, потом осторожно пошевелила пальцами ног. Правая щиколотка тут же дала о себе знать, но в остальном я, похоже, отделалась легкими ушибами. Интересно, как это я ухитрилась так грохнуться? Я огляделась, ища взглядом торчащий из земли корень или ветку, о которую могла зацепиться ногой, но ничего такого не заметила. Похоже, я попросту запуталась в собственных ногах.
Проклиная свою неуклюжесть, я медленно поднялась на ноги и попыталась кое-как стряхнуть грязь с тренировочных брюк. Потом осторожно вытянула руки, пошевелила ими и, наконец, согнулась, попытавшись дотянуться кончиками пальцев до ног. Завтра, конечно, ушибы дадут о себе знать. Я не сомневалась, что боль будет адской, и дело даже не в падении: просто после пробежки разгоряченное тело должно остывать постепенно. За исключением этого, можно сказать, я еще легко отделалась. В любом случае на сегодня я отбегалась.
Вздохнув, я бросила взгляд на часы — 07:10. Выходит, я пробегала почти час! Проклятие! До гостиницы, получается, добрых четыре мили. Ничего не поделаешь, придется идти. Я повернулась, собираясь двинуться в обратный путь, потом повернулась еще раз… Я проделала это дважды — и только потом была вынуждена признать, что понятия не имею, куда идти. Чертыхнувшись, я принялась искать на тропинке оставленные мною следы, но каким-то непонятным образом мягкая земля, так приятно пружинившая у меня под ногами, вдруг оказалась утрамбованной до такой степени, что никаких следов не было и в помине. Черт возьми, но ведь когда я шлепнулась…
Присев на корточки, я таращилась на землю, нисколько не сомневаясь, что на ней должен остаться отпечаток моего тела. Как бы не так… ничего!
Я разогнулась — как тут же выяснилось, слишком резко. Голова немедленно закружилась, в глазах потемнело. Может, я ударилась головой и у меня сотрясение мозга? Это может объяснить сумбур, царивший у меня в голове (кстати, и галлюцинации тоже). Проклятие… не могла же я заблудиться в этом чертовом лесу?!
Я сделала глубокий вдох, уговаривая себя успокоиться и не паниковать. Я справлюсь. Итак, я бежала на север — значит, мне остается только отыскать солнце, и тогда я узнаю, где восток. Все просто. Однако стоило мне задрать вверх голову, как я тут же убедилась, что мой замечательный план не сработает. Плети винограда и жимолость переплелись между собой, образовав у меня над головой сплошной шатер, настолько плотный, что не видно было неба. Я оказалась в чаще леса.
И вдобавок я была тут не одна…
В двух футах от меня, в густом подлеске, явно что-то двигалось. Я слышала, как сухо потрескивают ветки.
— Эй! — неуверенно окликнула я и вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Ветки деревьев и плети винограда так переплелись между собой, что, когда я осторожно взялась за одну и потянула, вся эта зеленая стена хрустнула и застонала. Смахивает на плетеную корзину, решила я. Или на гнездо.
