Нет, нет, нет! — твердила я себе, высунув нос из горячей воды. Задержав дыхание, я дождалась, когда видение исчезнет, помыла голову, а потом принялась с остервенением скрести себя губкой, пока не убедилась, что смогла изгнать из памяти образ Лайама. Только после этого я вылезла из ванны, замоталась в роскошный, висевший тут же банный халат и позвонила в аэропорт узнать, сел ли самолет Пола. Как выяснилось, он приземлился десять минут назад, так что максимум через час он будет здесь, прикинула я.
Предполагалось, что Пол приедет в отель, ляжет спать, а утром прибуду я. Решив сделать ему сюрприз, я забралась в постель, потом позвонила в службу обслуживания номеров и заказала бутылку шампанского (правда, едва не поперхнулась, когда увидела, сколько оно стоит). В номере уже стояла корзинка с фруктами и блюдо с сырами — подарок администрации, — так что еду я заказывать не стала. К этому времени я уже высушила волосы феном и облачилась в ночную сорочку из розового шелка, которую Пол в прошлом году преподнес мне ко Дню святого Валентина. Обычно я розовое не ношу, но знаю, что Полу нравится этот цвет — особенно на мне.
Бросив взгляд на часы, я убедилась, что до приезда Пола есть еще полчаса. Я воспользовалась этим, чтобы как можно соблазнительнее раскинуться на кровати, но только почувствовала себя на редкость глупо и вдобавок замерзла. Из-за всех этих огромных окон, выходивших на залив, в номере было зябко. Вздохнув, я выбралась из постели, чтобы задернуть шторы, но вид за окном был настолько красивым, что я залюбовалась сновавшими по воде катерами. Подтащив к окну кресло, я укуталась в теплый халат и, устроившись поудобнее, стала смотреть на мелькавшие в заливе огоньки. В них чудилось что-то очень знакомое… мне вспомнились блуждающие огни, призрачно мерцающие в чаще леса, пламя свечей в пустом зале, сыпавшиеся с черного неба; кружившиеся в воздухе снежинки… Комната качнулась у меня перед глазами, и я вдруг почувствовала, что меня уносит приливом…
Я стояла в темном лесу, со всех сторон окруженная горевшими свечами, — в точности как в Бриггс-Холле… только на этот раз это был не Бриггс-Холл. Теперь я была в лесу… и меня окружали не свечи, а какие-то крошечные существа, мерцавшие как светлячки. Я поднесла руку к лицу — и увидела, что она светится. Кожа моя сияла изнутри… я видела огонь, струившийся у меня по жилам. Мое тело просвечивало насквозь… Присмотревшись, я увидела позлащенный солнцем, словно залитый жидким золотом, мир, раскинувшийся позади чаши леса, — те же цветущие луга, кристально чистое озеро и густо-синие горы, которыми любовалась на триптихе… только в жизни Они показались мне еще красивее.
Я попыталась броситься туда… и вдруг обнаружила, что не в силах шевельнуться. Я сама стала блуждающим огоньком, бесплотной душой, покорной рабыней, вынужденной подчиняться прихоти ветра. А между тем сцена, представшая моим глазам, стала постепенно тускнеть. Я отчаянно пыталась не дать ей ускользнуть… потом зацепилась взглядом за какую-то точку, которая росла прямо у меня на глазах, пока наконец не превратилась во всадника на белом коне, скакавшего галопом через луг. За спиной у него развевался черный плащ. Я прищурилась, пытаясь разглядеть лицо всадника. Неужели это он? Однако капюшон скрывал его лицо до самых бровей. На опушке леса всадник натянул поводья и замер, словно наткнувшись на невидимое препятствие… Внезапно сообразив, что он не может въехать в лес без меня, я задергалась — и каким-то чудом сдвинулась с места. Так я дотолкала себя до кромки леса, где пролегала граница между светом и тенью. Мужчина нагнулся, протянув ко мне руки, капюшон упал, открывая лицо… и я вдруг заметила, что обе мои руки, светившихся в темноте леса, попав на свет, словно растворились в нем.
Я вскрикнула, дернулась, чтобы уцепиться за всадника… и тут услышала голос:
— Калли, ты что? Это я, Пол!
Я открыла глаза и увидела перед собой лицо Пола.
— Нет, то был не он…
Я потрясла головой, прогоняя остатки наваждения, и сконфуженно пробормотала:
— Я, наверное, уснула… Ждала тебя и…
— Да, я догадался. — Пол сел напротив меня. — А я ждал тебя только утром…
Я смущенно провела рукой по лицу, стряхивая с себя паутину сна и пытаясь вернуться к реальности. Что-то было не так….
— Я решила приехать вечером.
— А я думал, ты боишься ездить вечером.
— Так и есть, но мне захотелось поскорее увидеть тебя…
Я присмотрелась к Полу. На нем был костюм. Это действительно было странно. Пол, сколько мне помнится, предпочитал джинсы. С чего ему вдруг вздумалось влезть в костюм? Вдобавок он подстригся — намного короче обычного. Он заметно похудел — куда-то исчезли пухлые щеки и мягкий живот. Впрочем, выглядел он неплохо — повзрослевшим, чуть-чуть усталым, но это ему шло. Однако мне показалось, он избегал смотреть на меня.
— Что-то не так? — потуже затянув пояс халата, спросила я. — Полет прошел нормально? Наверное, страшновато снова лететь после того…
— Все в порядке. Просто… Я рассчитывал, что мы утром обо всем поговорим…
На его лицо набежала тень. Взгляд Пола, испуганно отскочив от меня, метнулся к бутылке шампанского в ведерке со льдом, потом к корзинке с фруктами и вернулся ко мне. Не к моему лицу, а к халату, из-под которого выглядывал краешек розовой шелковой сорочки.
— О чем поговорим? — осипшим голосом спросила я.
Внутренности вдруг будто стянуло тугим узлом.
К моему ужасу, Пол вдруг закрыл лицо руками.
— Калли… я… Я должен кое-что тебе рассказать, но это нелегко. Мне давно уже казалось, что между нами не все ладно… Ты заметно отдалилась от меня…
— На новом месте всегда нелегко, — возмутилась я.
И тут же закрыла рот — по лицу Пола пробежала судорога. Казалось, он испытывает настоящую боль.
О Господи, с ужасом подумала я… Он прилетел не для того, чтобы сделать мне предложение, — он тут, чтобы порвать со мной!
— У тебя появился кто-то еще? — жалобно спросила я.
Пол поморщился, судорожно глотнул, запустил обе руки в волосы, словно намереваясь выдрать их с корнем.
— Да. Рита, та женщина, с которой я познакомился месяц назад…
И тут Пола вдруг словно прорвало. Я услышала, как они держались за руки, когда их самолет едва не разбился, как они провели выходные в гостях у ее родителей, в Бингхемптоне. Как они подолгу разговаривали, и переписывались, и как ей, в конце концов, удалось устроить для него это собеседование в Лос-Анджелесе, в крупной фирме на Уолл-стрит, а потом еще одно, в Нью-Йорке, которое, как выяснилось, было просто формальностью, потому что ему уже предложили работать на Уолл-стрит, и что они с Ритой уже поговаривают о том, чтоб вместе поселиться в ее мансарде.
— Стало быть, дело за малым — сообщить мне, — тусклым голосом сказала я, когда он, наконец, выдохся.
— Зачем ты так, Калли? — запротестовал Пол. — Просто я хотел говорить об этом по телефону. И не мог допустить, чтобы ты прилетела в Калифорнию и… в общем, по-моему, это было бы некрасиво. Вот я и решил, что тебе будет легче услышать об том здесь, где осталась твоя семья и все твои друзья…
