– Савелий Парфеныч, эти карты не для игры, – пришлось как всегда выкручиваться мне, хотя я и здесь была ни при чем. – Да у нас их всего четыре штуки.
– Тогда уж поясните, для какой такой надобности они у вас здесь, в гимназии?
– Мы же готовим номера к концерту!
– Все равно не понимаю, при чем здесь карты!
– Для показа фокусов!
Директор глянул на нас с подозрением и потребовал показать фокусы.
– Вот гляньте, пожалуйста! – предложила я, развернув карты лицом к директору и рубашкой к себе. – Выберите одну из них, но мне не говорите какую. Выбрали?
Я тщательно перетасовала карты и, протянув их директору на вытянутой ладони, предложила:
– Какой, по вашему мнению, лежит выбранная вами карта: сверху, второй, третьей или в самом низу?
– Пожалуй, что вторая сверху.
Я подняла по очереди две верхние карты:
– Вы ошиблись, Савелий Парфеныч. Выбранная вами карта лежит в правом кармане вашего мундира.
Директор погрозил мне пальцем, но в карман все ж таки руку засунул. И извлек оттуда карту.
– Это как же? – искренне удивился он, растеряв всю свою строгость.
– Ловкость рук и никакого мошенничества. Только нам нужно еще пару фокусов разучить, а то одного мало для номера получается.
– Ну-ну… Что ж, не стану запрещать, напротив, весьма заинтересован и заранее жду вашего показа.
Директор ушел, Огнева повернулась ко мне:
– Бестужева, это что? Это, выходит, нам теперь нужно карточным фокусам обучаться! Ужас какой!
– Да ничего ужасного, напротив, очень увлекательно, – не согласилась Эрисман. – Даша, я готова учиться!
– Да, придется учиться, – вздохнула я. – Раз уж мне в голову не пришло ничего более умного.
11
За обедом маменька стала интересоваться моими делами в гимназии.
– Мне вот придется на празднике с номером выступать, – пожаловалась я.
– Неужто петь станешь?
– Нет. Хорошо, хоть не петь.
– Да отчего же ты к этому так относишься? Тебе позаниматься, может, и станет получаться.
– Мне, конечно, приятно, что ты так считаешь, но мне как-то не хочется. Лучше уж фокусы показывать. Тем более что вышло так, что я сама на это напросилась. Я вот подумала, что просто фокусы показать будет не так интересно. Вот если бы номер придумать…
– Напрашиваешься на мою помощь?
– Напрашиваюсь.
– С удовольствием помогу. Можно прямо сейчас начать.
Но тут раздался телефонный звонок.
– Я возьму трубку, – сказала я, вскакивая с места, – это, наверное, адвокат Михаила.
Я угадала, звонок был действительно от адвоката Михаила. Он извинился, что не позвонил раньше, и предложил поведать ставшее ему известным при встрече.
– Вы уж простите за мою негалантность, но я человек подневольный и не могу контору покинуть. Так что если вам не терпится, приезжайте ко мне.
Я подумала, что мне в самом деле не терпится, а встретившись с адвокатом в его конторе, я сумею составить и о нем самом более верное мнение. Пусть не место красит человека, но и оно способно о нем немало поведать. И согласилась. А маменька разрешила мне взять нашу коляску.
– Ну что, сударыня, как прикажете ехать: короткой дорогой или быстрой? – спросил меня наш кучер Иван Фролович.
Вопрос был не пустым, в разгар дня ехать через центр Москвы дело трудное и долгое. Конки, трамваи и экипажи снуют туда-сюда. Автомобили, не столь часто, как в том же Лондоне встречающиеся, порой лошадей пугают. Да еще пешеходы норовят перебежать через улицу прямо перед лошадиной мордой. Лучше уж ехать кружным путем, по тем улицам, где движение не слишком тесное.
– Пожалуй, что быстрой, – ответила я, – хотя спешки и нету.
– Оно и к лучшему, тише едешь – быстрее доберешься. Н-но, залетная!
Лошадь, прислушивавшаяся к нашему разговору, выразила некоторое недоумение – то говорили, что тихо ехать нужно, то вдруг погонять принялись, пойди пойми этих людей. И тронулась так, как сочла нужным: не понеслась галопом, а затрусила бодрой рысью.
Как бы то ни было, совсем уж свободных улиц нам не попадалось, но через неполные полчаса, не особо поспешая, мы добрались до нужного нам места. Контора, в которой служил Осип Иванович Широков, располагалась в тихом переулке, но в двух шагах от многолюдной улицы. Дом был крепкий и солидный, швейцар подле дверей выглядел еще более крепким и солидным. Но все без вычурности и внешнего блеска: серьезно, солидно, крепко. Дедушке, который полагал, что адвокатов нужно выбирать не в бедных, но и не в шикарных, а именно в таких крепких и солидных конторах, тут бы все понравилось. У Осипа Ивановича был отдельный кабинет, не особо просторный, но и не тесный. Помимо стола и двух стульев перед ним тут умещались и два кресла для более доверительных и неофициальных бесед с клиентами, стоящие в углу. Вот в одно из этих кресел хозяин кабинета меня и усадил, после того как помог снять пальто.
– Итак, Дарья Владимировна, вы желаете узнать, как обстоят дела с Михаилом?
– Желаю.
Пока усаживались, я рассмотрела адвоката, оказавшегося приятным молодым человеком лет около тридцати, русоволосого и высокого. Лицо Осипа Ивановича украшали – именно что украшали, а не просто на лице присутствовали – аккуратные бородка и усы. А еще больше выгодному впечатлению от лица, и так в целом приятного и правильного, способствовал живой взгляд темно-серых глаз.
– Честно говоря, для меня это известие оказалось громом среди ясного неба. Плюс ко всему начальство мое не пришло в восторг от моей идеи защищать Мишу, но и не стало препятствовать, когда я объяснил, чем ему обязан.
– А чем, если не секрет?
– Да нет тут никакого секрета, – чуть смущенно ответил адвокат, – пусть и не слишком я о том случае вспоминать люблю. Мы как-то в начале лета уже за полночь расходились с поэтической вечеринки. Так совпало, что я провожал одну из девушек, а Михаилу было по пути с нами. Но дойдя до определенного места, он стал прощаться. То ли действительно пути наши расходились, то ли он почувствовал себя третьим лишним и проявил деликатность. Короче говоря, мы распрощались с ним и едва свернули в переулок, как случился заурядный гоп-стоп. Э-э-э…
– Не стоит пояснять, я знаю, что это ограбление.
– Так оно и есть. Из подворотни вышли двое, третий замаячил чуть в стороне. Нож к боку, и предложение выбирать между кошельком и жизнью.
– Знакомая картина, – зря и не к месту сказала я.
– Что?
– Слышала и читала про это много раз.
– Да? Впрочем, неважно. Я человек достаточно крепкий и всегда полагал, что умею за себя постоять. Но в этом случае без тени сомнений счел бы правильным отдать все и даже раздеться до исподнего, потому как жизнь и здоровье много дороже вещей, денег и даже возможного стыда появления дома в таком виде. Но я был не один. И как поступать? Дозволить ограбить и унизить нас обоих? И таким образом пасть в глазах девушки, к которой ты не равнодушен?
