– Не спорю, Татьяна Францевна! Целиком и полностью с вами согласна. Но ни бес, ни привидение не стали бы использовать крашеную курицу. Извольте посмотреть!
– Ни за что! Я ее обойду за версту.
– Тут версты не наберется, – задумчиво сказал Аркадий.
– Вы, Аркадий, вынесете меня на руках! – заявила Татьяна. – Коли для вас это не расстояние.
– На курицу можно не смотреть, – перебила я этот диалог на неинтересную мне тему. – Посмотрите на разбросанные кое-где перья. Они были раньше светлыми, а после окрашены черной краской.
Свидетели событий набрались храбрости поднять пару перышков и рассмотреть их.
– Хорошая краска. Немецкая, – прокомментировала Ольга. – И цвет радикально черный. Откуда бы, спросить?
– У мадам Шлиман продают, – подсказала Татьяна.
– Что?
– Краску. Германскую.
– А! Я не о том сказала. Откуда бы ей взяться – это я про курицу.
– Ой! А в самом деле? Откуда?
– Откуда-то сверху, – сказал Николя. – Похоже, она мне первому на голову свалилась. Едва свечи погасли, бац, шлепнулось на затылок, а после под ноги упало. Я ее ногой, а она как забегает!
Николя помолчал.
– Странно. Дальше не помню толком.
– Может, всеобщая потеря памяти? Массовая, так сказать? – с надеждой в голосе произнес Эраст Федорович.
– Коллективная.
– Простите, что?
– Правильнее сказать, коллективная, – объяснил адвокат Иосиф Давыдович титулярному советнику Горбатенко. – Неловко говорить, но в какой-то момент и я стал пропускать события мимо сознания.
– Куда? Куда пропускать?
– Не знаю. Но в голове они смутно запечатлелись. Только вот полагаю, что Петр Александрович и Дарья Владимировна амнезией не страдают?
– Вы слишком хорошо о нас думаете, – вздохнула я. – Хотя главную цепь событий я воспроизвести сумею.
– Не надо, – вдруг попросил Аркадий. – Кто как, а я сегодня об этом предпочел бы не разговаривать. Опять же, я весь в крови.
– Вы ранены?
– Ну что вы! Забрызган. Как и все.
Вот тут среди женской части поднялся подлинный переполох, и восклицания ужаса послышались вновь.
– Как же в этом идти?
– Это же немыслимо!
И прочие столь же важные слова.
– Переоденьтесь в свои платья и идите домой в них. А стирку театрального платья придется организовать мне, – вздохнул Петя.
Дамы удивились такому очевидному решению и отправились переодеваться. Мужчины поплелись за свою ширму.
– Аркадий! Возьмите для нас всех извозчика! – крикнула Ольга.
– И для нас с Эрастом, – присоединилась к ней Софья Генриховна.
– Да как же я на двух извозчиках поеду? – удивился Аркадий. – Тьфу ты! Совершенно разум потерял. Они сами подъедут, нужно лишь сказать.
– Коллега, я, пожалуй, составлю вам компанию, – присоединился к Аркадию Иосиф Давыдович. – До стоянки дойдем вместе, а там уж расстанемся.
– Буду рад.
– Петр Александрович, – вполголоса обратился Иосиф Давыдович, проходя мимо Пети. – Вы поступили не слишком разумно. Впрочем, вы сейчас это и сами видите. Я просто хотел сказать, что не стоит предпринимать необдуманных дальнейших шагов. Не хотелось бы скомпрометировать любезную Светлану Андреевну. Тем более иных меценатов для нас в ближайшее время не предвидится.
Аркадий обернулся скоро, и залу мы с Петей покидали последними.
13
– Жаль, что не удалось спросить о тех людях, что могли знать о времени репетиции, – сказал Петя, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух.
– Может, так будет интереснее, – ответила я. – Прогуляемся?
– С удовольствием! Тем более что все эти события произошли очень быстро и репетиция в общей сложности продолжалась час, а не два запланированных. Но объясните, что вы имели в виду, сказав, что будет интереснее?
– Можно было просто спросить, как и задумывали. Но это скучно. А можно попытаться выследить.
– Слежка – дело тоже малоувлекательное. Я уж проверял.
– Я помню.
– И долгое. Много народу, а за всеми разом не проследишь.
– Немного. То есть далеко не все, кто сегодня присутствовал.
– Вы кого-то подозреваете?
– Слишком сильное слово для людей, которые могли со спокойной совестью сказать о столь обычном деле, как репетиция, в присутствии человека, имеющего ко всему прямое отношение. Ставлю пять к одному, что человек, что нас интересует, из окружения сестер Лариных.
– Это вы про Ольгу с Татьяной? А ведь точно! Они даже под описание Пушкина подходят… Только характеры у них наоборот: наша Ольга молчалива и серьезна, зато Татьяна…
– Да уж, Татьяна Францевна весела и общительна за двоих. А сказать про них я вот что хотела. Они своих кавалеров не взяли с собой, чтобы те не испугались. Но уверена, что один из тех кавалеров нашел бы благовидный предлог не сопровождать одну из них, даже если бы его попросили. А по поводу слежки решайте сами. Следить и выявлять круг знакомств или просто расспросить обиняками. И давайте уже спустимся с крыльца. Кстати, вы не напрасно искали потайной ход.
– Это вы про то, что кто-то сумел заменить свечи на новые? Но это могла сделать прислуга.
– Сгоревшие едва на четверть свечи менять новыми? Вряд ли. К тому же они явно изготовлены с расчетом на то, что почти затухнут через определенный отрезок времени.
– Гм, очень может быть. Где пойдем? По Миллионной или по Магистратской?
– По Магистратской, там тише, меньше прохожих и разговаривать проще.
Мы дошли до угла особняка и перешли на противоположную сторону Магистратской улицы. Я оттуда глянула на особняк и замерла.
– Что там такого? – спросил Петя.
– Дым из трубы!
– Обычная вещь!
– Не скажите! В доме паровое отопление, пар греют вон там, в дальнем от нас конце, где труба больше и дым гуще. А это как раз над залой. Где кабинет. Тот, которым никто не пользуется.
– Светлане Андреевне могла взбрести блажь воспользоваться кабинетом. Вот и велела растопить там… камин!
– Светлана Андреевна собиралась лежать. И скорее всего, исполнила свое намерение. Не из-за выпавших на ее долю переживаний, а по причине очень веселой вечеринки, с которой она явилась.
– Ну да, это я и сам заметил.
– Петя, а давайте вернемся и попросим Петра Матвеевича пустить нас на двор.
– Вот теперь совсем не понимаю!
