– Спрашивай, – лениво согласилась я, снимая перчатки и пряча их аккуратно в карман.
– Смелая! Таких вот и режут за то, что ничего не боятся. Тебе было сказано, не соваться в чужие дела?
– Не было мне ничего сказано, – возмутилась я. – Я никому дорогу не переходила. И вообще, скажите Пройди Свет
[42]
, что я здесь по частному делу, а не на гастролях. Так что пусть успокоится, помех чинить не стану ни в чем и чужого не возьму.
Вот такой ответ наконец привел грабителя в замешательство. Особенно поминание одного из самых авторитетных в городе уголовников. А я тем временем лихорадочно припоминала имена или клички других, но ничего не припоминалось. Пройди Свет кличка яркая, запоминающаяся, а остальные из немногих, что я знала, из головы выветрились.
– Эт! Таво… Ты с Сашкой, стало быть, якшалась?
– Это с каких пор он для такой шестерки, как ты, стал Сашкой, а не Александром Ивановичем? – нагло спросила я, сделав угрожающий шаг навстречу. Разбойник подрастерялся и уже не знал, что делать.
– Чего ты с ней лясы точишь?! Она тебе щас наплетет, – заговорил второй из грабителей, появляясь на виду. – Пройди Свет второй месяц в Бийском остроге отдыхает.
– А мне откуда знать? – по-прежнему нагло и напористо заявила я. – Сама только с поезда.
– А вот это правда, – согласился второй из грабителей.
Был он мелковат ростом и неширок в плечах, но двигался мягко, по-кошачьи, отчего я сразу посчитала его более опасным. Он к тому же в подтверждение моих размышлений вынул из рукава наган.
– Давай, Гусь, делай, что велено. Спросу с нас не будет.
– А чо делать-то, Кот?
– Велено было пальтецо на ленточки резать, вот и режь. А вздумает бежать или царапаться, пуля догонит.
– Ага, – сказал Гусь, сглотнул и шагнул ко мне.
Я расхохоталась, заставив Гуся вновь замереть едва ли не в испуге.
– Чего ржешь, кобылица? – спросил меня Кот.
– Да кликуха у тебя неправильная, Котяра. Нужно бы другим зверем обозвать, чтобы правильно было. А то выходит, что Гусь Коту товарищ!
– Ты кого свиньей назвала, хавронья? – взъерепенился Кот и поднял «наган».
Пока смеялась, я сумела приблизиться к нему на нужное расстояние, и мне если чего не доставало, так вот как раз таким манером поднятого и направленного на меня револьвера. Левую ладонь сверху на оружие, схватить и прижать курок, чтобы случайно не выстрелило, правой за ствол дернуть вправо и вверх. Одновременно кончиком ботинка в коленку, а каблуком по ступне. Ну и раз уж он этак удобно подставился, согнувшись от боли, его же «наганом» по голове. В последнее мгновение я сумела чуть сдержать силу удара, потому что шапка с Кота свалилась, а удар по голой голове мог закончиться печально. Пусть бы меня это и не слишком расстроило.
– Гусь, пером ее! – вякнул Кот, за что получил еще один удар носком ботинка. На этот раз я попала прямо в колено, а не чуть ниже, как в первый.
– Дык застрелит!
– Не застрелит. Забыл, что патроны вынимал, как было велено?
– Дык я ж обратно зарядил. А то мало ли чего.
Мне надоело слушать эти пустые разговоры, я в очередной раз уложила на снег попытавшегося встать Кота, резко шагнула к его сотоварищу и заломила ему кисть. Он заплясал вокруг меня, делая робкие попытки ткнуть в меня своим пером.
– Я те перышки сейчас повыщипываю, – пообещала я, делая Гусю подножку, выпуская заломленную руку, и едва он упал, сильно наступая на другую руку, державшую нож. От боли Гусь нож выпустил, я пнула его подальше.
Эти двое меня не особенно беспокоили. Но был ведь и третий. Куда, спрашивается, пропал? Удрал с перепугу?
– Даша, это я, – услышала я негромкий крик.
– Петя?
– Ну да, – сказал Петя, выходя из тени. – Я оказался прав, когда подумал, что вы что-то недоговариваете, и недоговариваете как раз про письмо с угрозами. Ну и устроил здесь засаду.
– Да зачем же так рисковать? – спросила я явную глупость.
Петя рассмеялся.
– На всякий случай. Пусть и был в вас уверен. А ну, лежать!
Последнее относилось к разбойникам, что попытались подняться и на четвереньках дать деру. Те послушно легли, но я, чтобы не мешали разговору, пригрозила:
– Я ведь выстрелю, если что. И не извольте сомневаться, попаду.
– Попадет! – радостно подтвердил Петя. – И нам за это ничего не будет. Оружие ваше и вы первые начали. Эх, свезти их, что ли, на хутор?!
– Это зачем? – попыталась подыграть я.
– Чтобы поговорить в спокойной обстановке! Опять же там и угли в печи, и клещи на конюшне. Тут же только ножик. Дрянной к тому же. Да и начнешь их сейчас расспрашивать, станут кричать и плакать. Всю улицу разбудят.
– Не станут. Не станете?
Гусь энергично закивал, а Кот зашипел, но согласился не плакать и тем более не кричать.
– Тогда скажите, кто вас прислал?
– А мы знаем?
Я легонько пнула Кота в голень, он снова зашипел, почти как настоящий кот, которого обидели, но ответил.
– Фраер какой-то, ветошный
[43]
. Нам именем да отчеством интересоваться не с руки, когда о таком просят.
– В харчевне небось вас сыскал
[44]
? – спросил Петя.
– Там. Половину денег заплатил, половину обещал завтра. Как дело сделаем.
– О, вы еще и в убытке.
– Да мы не в претензиях! – влез Гусь.
– Ладно. Где он вам деньги обещал передать?
– Да все там же.
– Во сколько?
– Днем. В два часа.
– Ну так скажите ему, что все сделали как велено, пусть платит. А мы там посмотрим на него, да и шкуру сдерем с фраера. Только оружие себе оставим.
– Дык… – дернулся было Гусь.
– Да и хрен с ним! – остановил его Кот. – А с Гнидой вы чего сделали?
– Да ничего! – пожал плечами Петя. – На той стороне валяется. Поди уже очухался. Забирайте его и валите. Только не советую про нас хоть с кем говорить.
– Да нам самим… того… не с руки.
