– Ах да! Забыл совершенно! – мигом повеселел Анатоль. Они с Татьяной стоили друг друга – унывать не умели решительно!
– Излагайте! – потребовала я.
– Можно? – чему-то удивился Анатоль.
– Господи, раз говорю, следовательно, разрешаю. Какую помощь мы можем вам оказать?
– Не выдавайте меня, пожалуйста! Я и так уже своих компаньонов подвел, а если все станет предано огласке, то подведу их очень сильно.
– Ответьте для начала на еще один вопрос, – сурово потребовала я, – зачем вам понадобилось портить портрет Светланы Андреевны? Чтобы усилить слухи о привидениях в особняке и еще больше отпугнуть возможных покупателей?
– Какой портрет? – вскинулся Анатоль, но мигом потерял к этому вопросу интерес. – Я к портретам – к никаким! – не прикасался и даже слышу о них впервые. Да я и в доме-то ни разу не был, все в подполе да в подполе!
– Хорошо, поверим, – согласилась я. – Петя, как вы полагаете, можно пойти навстречу просьбе господина Гурьева?
Я уже знала Петин ответ заранее, но ни господин Гурьев, ни госпожа Вибе не знали его столь же хорошо, и поэтому поверили в его мучительную внутреннюю борьбу. Когда на их лицах стали читаться разочарование и крах надежд, Петя очень нехотя изрек:
– Полагаю, что можно.
– А вы, Татьяна, как считаете?
Той также захотелось помучить того, кто заставил ее немало натерпеться, и она с ответом торопиться не поспешила.
– Ну-у-у-у… – протянула она капризно, – до смерти, насколько я помню, никто не испугался? Так? Значит, можно и не сообщать!
Анатоль вскочил и заходил по номеру едва не вприпрыжку.
– Спасибо вам, господа! У меня же совершенно безвыходное положение сложилось! После убийства! Я и сбежать себе не мог бы позволить, если бы захотел, а то выдал бы себя с головой!
– Что вы имеете в виду? – удивился Петя.
– Но как же? – Анатоль ткнул пальцем в сторону стены. – Здесь в двух шагах от моего номера происходит убийство! Госпожу Козловскую убивают и никого иного! Вы водите знакомство с полицией и рассказываете им о моих… гм… нехороших поступках в ее доме. Полиция однозначно решает, что я, не сумев добиться своего фокусами, решил ее просто убить!
– А то, что во время убийства вы находились в компании полицейского следователя, вас не навело на мысль, что полиция таких глупостей не надумает? – на сей раз Пете не удалось остаться совершенно серьезным.
Анатоль хлопнул себя по лбу.
– Вы про Михаила? Про то, что он точно знал, где я находился и мог подтвердить мое алиби? Но тогда выходит, что когда мы все гуляли, тут как раз и убивали! Ужас какой!
– Нет, было бы лучше, если бы убийство произошло в твоем присутствии! – сказала Татьяна.
– Вот-вот, объясните вашему кавалеру, что к чему! – посоветовала я. – Нам, увы, пора уходить. Пока мы обещаем держать в секрете все здесь сказанное и все, что нам известно помимо ваших слов. От всех в секрете. Но при одном условии!
– Каком?
– Вы нам ответите еще на многие вопросы. Они будут заданы из любопытства, но мы на получении ответов настаиваем. Вы можете полагать, что мы вас шантажируем, и жаловаться в полицию!
24
– Да, будет любопытно расспросить господина Гурьева о том, как он свои фокусы проделывал! – сказал Петя, едва мы вышли на улицу.
– Значит, вы меня не осуждаете за такое дополнительное условие?
– Это еще мало за такие проделки! Спектакль он нам сорвал? Сорвал! Да за это его и в полицию сдать не жалко!
– Ну не сорвал Анатоль спектакля! Будьте уж снисходительны и точны. Срок премьеры придется перенести, и только. Хотя, согласна, и это обидно.
– Ох! А как же теперь с костюмами быть? Мы пусть и не в восторге от них, но уже как-то свыклись, даже некоторые места в постановке без них придется переделывать. Наверное, нужно дождаться, когда появится новый наследник?
– Мне кажется, что своего решения по поводу декораций и костюмов госпожа Козловская не отменяла. Так что оно остается в силе. А уж Петр Матвеевич вас всегда впустит и разрешит их взять! Вы лучше придумайте, как вам тайно пробраться на нашу премьеру?
– Да я думал уже. Совсем тайно не выйдет. Но, надеюсь, папенька позволит. Не хотелось бы просить Ирину Афанасьевну на него воздействовать.
– Надеюсь, не придется ее ни о чем таком просить.
Петя кивнул, но сказал вдруг совсем о другом.
– Даша! Вы давно катались на коньках?
– Вот неожиданно! Давно. Года два, как мы уехали в Лондон, а следом в Париж, так и не каталась.
– Тогда мы с отцом правильно поступили, что купили для вас коньки с двумя широкими лезвиями. Приглашаем вас сегодня после репетиции на каток в городском саду! Вы во сколько закончите?
– Надеюсь не поздно, то есть в восемь, в половине девятого.
– Вот и замечательно! Мы за вами подъедем!
– Петя, до городского сада от театра две сотни шагов! Можно и прогуляться!
– Еще лучше!
Александр Александрович сделал нам роскошный подарок.
– Господа! Не припомню уж, когда в последний раз работа у нас продвигалась столь успешно и скоро. Завтра Рождество. Мы все заслужили отдохнуть в этот день с чистой совестью. В день премьеры встретимся и не спеша все прогоним от начала и до финала, а завтра репетиций не будет. Впрочем, если кто сочтет нужным повторить какие-то сцены, зовите партнеров, театр для вас будет открыт. Приятного вам Рождества! А на сегодня уж точно все свободны!
Таким образом, мы с маменькой освободились даже раньше восьми часов. Но я на всякий случай выглянула в окно и разглядела Петю. Ждать назначенного времени стало не нужно, мы быстро оделись и спустились вниз.
– Здравствуйте, Ирина Афанасьевна, – обрадовался нашему появлению Петя. – Рад, что вы согласились пойти с нами на каток. Папенька уже там, дожидается нас.
Мы с легким, как говорится, сердцем и сознанием хорошо исполненной работы прошлись до городского сада. Полюбовались попутно собором и самой площадью. Заснеженными деревьями за оградой сада. Но самым прекрасным в этот вечер был воздух, наполненный искрящимися пушистыми снежинками, неспешно опускающимися из невидимых в темноте туч – казалось, что вовсе ниоткуда они не опускались, а рождались прямо в воздухе у нас над головами.
Маменька была в городском саду впервые, но уверенно повернула на звуки музыки. Просторная ледяная площадка была украшена небольшими елями, поставленными вокруг нее. На эстрадке играл духовой оркестр. Множество разноцветных электрических ламп делали все вокруг немного волшебным и очень праздничным. И я наконец-то ощутила, что завтра, уже завтра, будет Рождество! Будут торжественные службы в соборах, подарки, веселые вечеринки и все, что полагается! Можно еще раз прийти сюда или в Буфф-сад, можно устроить пикник за городом, можно кататься на лыжах и санях! И ни о чем не беспокоиться!
