— Да, пожалуй, подходит. Но где его наносить? На корпусе в носовой части — бессмысленно. Все время будет заливаться водой, никто в море не прочитает. На корме-то же самое.
— Давайте на рубке, с обоих бортов. А можно еще и саму косатку нарисовать. В немецком флоте такое практиковалось. Многие лодки имели собственные эмблемы на рубках.
— А что, сделаем! Есть у нас художники. Нарисуют не хуже, чем на полотне. И еще один вопрос — в какой цвет красить корпус и рубку?
— В оранжевый.
— Оранжевый?!
— Да, оранжевый. Поскольку «Косатка» пока что сугубо гражданское судно, предназначенное для исследований Северного Ледовитого океана, то и окраску должно иметь соответствующую. Практика показала, что оранжевый цвет лучше всего заметен на фоне льдов. А после выхода в океан и достижения штилевой полосы в районе экватора перекрасим лодку. Сделаем камуфляжную окраску.
— Это как?
— Хаотично разбросанные светло- и темно-серые пятна и полосы. Такая окраска размывает силуэт и делает его трудноузнаваемым.
— Никогда о таком не слышал…
— Ничего, Валерий Борисович. Не только услышите, но и увидите собственными глазами. Это хорошо, что вы согласились пойти вместе со мной в море. Вы получите бесценный опыт и будете знать, на что надо обратить внимание, когда станете строить лодки для русского флота после этой войны.
— Вы думаете, так будет?
— Будет обязательно. Наша задача — показать ценность подводных боевых кораблей в войне на море. И какой инженер-кораблестроитель сможет строить лодки лучше, нежели тот, который сам прошел на ней всю войну. Макаров нас тоже поддержит. И вы будете строить лодки для русского флота. И они должны быть гораздо лучше «Косатки»!
Глава 6
Трудно убедить всех, когда «происхождение не позволяет»
Близился знаменательный день — спуск на воду. Михаил ходил по строительной площадке и любовался на творение корабелов. Длинный узкий корпус подлодки резко выделялся среди окружающей действительности благодаря необычной ярко-оранжевой окраске, из-за чего мастеровые уже прозвали лодку «морковкой». Посмеивались также и над «чокнутым немцем», которому вздумалось выкрасить свою посудину в невиданный цвет. Но это, в конце концов, его дело. Чудит немец, и ладно. Никому от этого вреда нет, одна только польза. Денежки исправно платит, да еще и премии от себя подбрасывает. Побольше бы таких немцев было…
Но если с заводским начальством и мастеровыми у Михаила была полная идиллия, то этого нельзя было сказать об офицерах, которые приходили посмотреть на диковинное чудо. С подачи Макарова уже пошел слух, что намечается очередная арктическая экспедиция на новом судне необычной конструкции, на которое будут набирать команду из военных моряков. Причем исключительно из добровольцев. Жалованье будет увеличено против обычного вдвое. На такие условия клюнули многие. Но, прибыв на завод и ознакомившись с тем, на чем им предстояло выйти в море, разворачивались и уезжали обратно. Кто сразу, кто после осмотра лодки, а кто после разговора с Михаилом. Причем далеко не всегда основной причиной были довольно-таки спартанские бытовые условия на субмарине. Хоть Михаил с Нестеровым и постарались улучшить условия обитаемости на «Косатке» за счет уменьшения численности экипажа по сравнению с оригиналом U-177, но до настоящего комфорта было далеко. Михаил воспринимал это спокойно, так как привык к гораздо худшему, а вот для «их благородий» такие условия были в диковинку. Но не это останавливало многих. Михаилу говорили открыто, что не верят в успех этой затеи. Как в технические возможности невиданного подводного монстра, так и в способности возглавить полярную экспедицию у молодого штурмана торгового флота, который еще даже капитаном не работал, а был в море последний раз более полугода назад только вторым помощником капитана на торговом судне. А тут резко разбогател и стал строить из себя капитана Немо. Заказал строительство своей «морковки», очень далекой от «Наутилуса», и собирается нырять на ней под полярные льды. Если ему жить надоело, так есть не такие дорогостоящие способы самоубийства. Все это, естественно, облекалось в более корректные выражения, но смысл был такой. Один капитан второго ранга сказал без обиняков, что если бы во главе этого крайне рискованного мероприятия стоял адмирал Макаров, то он бы согласился не раздумывая. Но сейчас… Надо бы господину Корфу поднабраться морского опыта. Водить под водой подводную лодку — это, знаете ли, не барахло на «купцах» возить из одного порта в другой. Тем более даже не в должности капитана. Возразить на это Михаилу было нечего. «Происхождение» не позволяло. Не будешь же говорить всем правду. Тогда вообще за психа примут. Все это он и высказал Макарову при их очередной беседе, когда беспокойный адмирал пришел на завод, чтобы посмотреть, как движется постройка.
— Ничего не получается, Степан Осипович… Не хотят господа офицеры идти на лодку. Не внушаю я им доверия…
— Так может, направить в приказном порядке?
— Нет, не нужно. Будет только хуже. Появится риск откровенного саботажа, что на лодке устроить нетрудно. Помнится, вы говорили о толковых кондукторах. Придется брать их на офицерские должности. Думаю, многие согласятся. Поднатаскаю их до выхода в море, чтобы могли стоять вахту в качестве вахтенного офицера. Штурманскими делами буду сам заниматься. А в плане воинской службы их учить не надо. Сами кого хочешь научат. Аналогично подберем машинную команду. Все инженер-механики, побывавшие на борту, выразили сомнение в надежности силовой установки нового типа. Тем более в условиях длительного плавания в полярных водах. Поэтому никого силой загонять не надо. Нестеров будет старшим механиком, как хорошо знающий лодку, а в помощь ему можно взять трех машинных кондукторов с богатым опытом в качестве вахтенных механиков. Ничего, что они раньше имели дело только с паровыми машинами. Справятся, не боги горшки обжигают. Да и я кое в чем помогу. А там глядишь, может, кто и появится. Кого мое происхождение не испугает…
Расстались с адмиралом, оба не очень довольные ситуацией. Времени осталось мало, скоро лодка будет спущена на воду и достройка на плаву не займет много времени. А там — сдаточные испытания. На лодке необходим экипаж, которого до сих пор нет. Если матросов он еще найдет, то вот без офицеров выходить в море нельзя. Как показала история, даже товарищи большевики, у которых кухарка могла управлять государством, в военном деле без бывших военспецов обойтись не смогли, как бы им того ни хотелось. Так же, как и во всех остальных делах. На одних лозунгах и призывах к мировой революции далеко не уедешь.
После окончания рабочего дня Михаил вышел из проходной завода и отправился к себе на квартиру, что снял неподалеку. Настроение было отвратительное. Впервые он осознал, что вся его затея висит на волоске из-за банального неприятия кадровыми офицерами военного флота никому не известного штурмана Корфа. Которые совершенно искренне считают его выскочкой и зазнайкой, возжаждавшего славы капитана Немо. И который считает, что если у него есть деньги, то это автоматически делает его специалистом в области подводного мореплавания. Определенный резон в их словах есть, как ни прискорбно это признать. Поэтому придется комплектовать экипаж исключительно из матросов и унтер-офицеров. Там желающие всегда найдутся. Но неожиданное восклицание отвлекло его от дурных мыслей.
