– Есть связь, есть! Зулам их ведет!
Флаинг опустился метрах в тридцати от подбитого собрата, и оттуда посыпались сослуживцы-стафлы. Как выяснилось чуть позже, это была двадцать четвертая вигия, оказавшаяся ближе двух остальных к плато с храмом Триединого божества.
– Браток братка почует издалека! – удовлетворенно прокомментировал Граната.
– Засунь свой язык в задницу, Мхитарян! – неожиданно так гаркнул вигион, что у Габлера зазвенело в ухе, возле которого торчал клип. – Достал своими прибаутками!
Андреас Скола терпеть не мог таких ситуаций, когда вверенной ему вигии требовалась помощь…
* * *
Крис сидел на полу флаинга, между двумя рядами кресел, в которых развалились бойцы двадцать четвертой вигии. Он с Атосом попал в первую группу, которую забрала с плато «двадцатьчетверка». Кроме них, в этой группе были еще пятеро: трое раненых и двое мерзляков. По ним тосковал полицейский госпиталь Александрии, как выразился Атос.
Еще семерых-восьмерых возьмет на борт флаинг с двадцать пятой вигией, который был уже на подходе – связь больше не чудила, хотя для спутников этот район по-прежнему оставался непроницаемым. Остальные файтеры во главе с вигионом, согласно приказу вышестоящего начальства, должны были оставаться на плато и обеспечить безопасность полицейских пилотов, поджидавших уже вылетевшую из Александрии «техничку». Если не удастся на месте восстановить подбитый флаинг, «техничка» заберет его с собой. И пилотов. И последнюю группу файтеров, возглавляемую Андреасом Сколой.
Габлер мог себе представить, как не хочется вигиону возвращаться в Александрию и получать головомойку. И так ли уж хорошо на самом деле быть вигионом?..
Сквозь брюхо перегруженного флаинга было видно, как медленно удаляется и уменьшается древний храм, ослепительно белый в лучах наконец-то явившего свой яркий лик Сильвана.
Чужая культура, чужие боги… Древние-предревние боги, властвовавшие в этих краях задолго до того, как на Земле появился их родственник Иисус Христос.
В Империи Рома Юнион не было какой-то господствующей религии, каждый верил в того, в кого хотел верить, – или не верил ни в кого. Крис Габлер считал, что Христос ничуть не круче принявшего смерть в огне Ирху – великого бога ларков, самой многочисленной группы автохтонов Форпоста. Потом Ирху, разумеется, возродился, как и положено истинному божеству. Отношение Криса к религии можно было назвать полуверой, а то и вовсе четвертьверой в некие высшие силы, и он крайне редко думал об этом. Но ангела-хранителя на всякий случай, когда нужно, благодарил.
– Вот ведь не хрен делать чудакам, – сказал Атос, тоже глядя на удалявшийся храм. – Торчать в горах, в глуши и молиться целыми днями… И чего ради?
Крис неопределенно повел плечом, еще раз вспомнил угрозу, от имени Триединого божества озвученную кем-то из жрецов, и подумал: «Руки коротки у вас, религиозные фанатики».
Глава 5
По тормозам
Утром Криса разбудил гул флаингов за открытыми окнами казармы – это возвращались в окружной полицейский центр Александрии местные полы. Небо, в отличие от вчерашнего рассветного часа, было ясным, на окружавших плац деревьях с пышной листвой пробовали голос какие-то пичуги, и ощутимо пахло морем. До моря отсюда было далековато, но чуткому носу Габлера такие расстояния не могли служить помехой. День обещал быть теплым и светлым. После морозного зимнего воздуха базы на Эдеме-V такую приятную погодку можно было только приветствовать.
Справа от него, на соседней койке, перекрывая рокот двигателей, вдруг всхрапнул Портос – и тут же стих. Слева, сбросив на пол тонкое одеяло, мирно спал Молчун. Габлер вновь закрыл глаза. Сегодня вигии не грозил подъем раньше положенного времени и не нужно было никуда спешить. Казалось бы, что еще надо? Спи себе и тихо радуйся во сне.
Но вновь заснуть Крису не удавалось. Он заложил руки за голову и уставился в белый потолок, по которому ползали местные мухи. Любил он когда-то, в детстве, проснувшись, вот так поваляться в постели, бездумно глядя на потолок. Только на потолке его комнаты мух никогда не было.
Вчера они добрались до Александрии без приключений. Раненые и мертвые попали в руки врачей, живые разошлись по казармам. Эти казармы, одноэтажные, приземистые, обширным квадратом окружали плац, пожалуй, не уступавший размерами космодрому средней руки. За ними располагались репеары, склады, тренировочные площадки, ангары и много всякого другого, необходимого для нормальной подготовки, службы и отдыха полицейских. В просвете между белыми зданиями виднелась взлетно-посадочная площадка. На дальнем ее краю рядком стояли либурны, доставившие сюда седьмую центурию «Минервы», а чуть в стороне застыла бирема-разведчик, которой вчера там не было. По периметру окружной центр был обнесен высоким ограждением, одна сторона которого тянулась вдоль широкой улицы. За противоположным тротуаром, в отдалении, редкой цепочкой стояли невысокие домики, окруженные буйно разросшимися деревьями и кустами. Это была окраина большого портового города, распростершегося на склонах у морского залива.
Вигион прибыл на «техничке», которая под собственным днищем доставила с плато в окружной центр так и не оживший флаинг. Пять вигий седьмой центурии легиона «Минерва» еще не вернулись с задания. Оставив в казарме оружие, шлем и перчатки, Андреас Скола мрачно направился в штаб получать то, что ему причиталось, наказав подчиненным пока оставаться на месте.
Подчиненные успели снять боевое облачение, принять душ, переодеться в служебные комбинезоны и устроить метание подушек друг в друга (вице-вигион Янек Бут и еще трое-четверо, правда, в этом не участвовали), когда Скола вернулся. И нельзя сказать, что выглядел он чернее тучи, хотя и особого веселья его лицо не излучало. Скорее, он был сосредоточенным и, кажется, слегка озадаченным. Гранате, только что поймавшему подушку, которой запустил в него Годзилла, явно очень хотелось что-то сказать. Однако он сдержал порыв, ткнул кулаком подушку и бросил ее на свою койку.
– В общем, так, – начал Скола, расстегивая комбинезон, – боевых задач нет, «готовность-два». Наград не предвидится, взысканий тоже. Ф-фуу! – шумно выдохнул он, тяжело опустился на койку и принялся снимать прыгунцы. – А из-за орудий этих кое-кому ох как икаться будет! До полной усрачки, понимаешь.
«Готовностью-один» была полная расслабуха в мирное время. «Готовность-пять» – максимально повышенная в условиях боевых действий. Готовность же второго уровня означала, что до половины личного состава подразделения может находиться вне расположения, а остальным алкогольные напитки не употреблять, но и лучевик с собой в сортир не таскать.
– А в город выйти можно, по сувениркам пройтись? – осторожненько поинтересовался Граната.
Вигион зорко взглянул на него, прищурился и пригладил усы:
– Теоретически можно, и ты, Мхитарян, это прекрасно знаешь. А практически лучше никуда отседова не высовываться. В городе всяких искушений много. Мало ли что… Вдруг ты купаться в море полезешь и, не дай бог, утонешь, понимаешь.
