Супруги переглянулись.
– Ответы когда-нибудь появятся, – произнесла Лейла. – Сейчас важнее факты. Найденный тобою древний памятник – большое открытие.
– Несомненно, – подтвердил ее муж. – Ты можешь гордиться, Ивар!
– Я горжусь, – сказал Тревельян и опять вздохнул.
– А почему вид такой тоскливый?
С кем разделить печаль, если не с друзьями?.. – подумалось Ивару. Он выпил шербета, откинулся на подушки и произнес:
– На Хтоне мне пришлось оставить своего спутника. Мой дед… точнее, мой далекий предок по отцовской линии, командор Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев, погибший когда-то в битве с дроми… Без него мне как-то неуютно.
– Теперь я понимаю… твой призрачный Советник…
[10]
– кивая темноволосой головкой, протянула Лейла. – Но для чего ты его оставил на этом Хтоне?
– Я ведь сказал, что там есть киборги-биоморфы, а у каждого – целый арсенал боевых роботов. Они враждуют, Лейла! Бьются так, что камни в песок рассыпаются, песок лавой течет, а лава дымом в воздух уходит! Бессмысленное, бесконечное побоище… А мой старик – великий полководец! Он их живо в чувство приведет! Что до меня… ну, я подожду. Закончим с Серым Трубачом, вернусь на Хтон, проверю, какой порядок дед навел. Да и этими статуями нужно заняться.
Петр похлопал Тревельяна по плечу, Лейла с сочувствием вздохнула, поднялась и принесла чай и блюдо со сладкими пирожками бармак, приготовленными по древнетатарскому рецепту. «Друзья есть друзья», – умиленно подумал Ивар, наворачивая пирожки.
– Я вам поведал массу интересного, – произнес он с набитым ртом. – Теперь вы мне что-нибудь расскажите.
– Например? – поинтересовался Петр.
– Ну, скажем, про юного стажера Инанту… Что он за парень? Крепкий? Инициативный? Не пугливый? Есть для него задание… Юэн его рекомендует, но я хочу и вас послушать.
– Очень милый мальчик, – сказала Лейла.
– Этого мало, – заметил Тревельян.
Петр усмехнулся.
– Паренек достойный, но авантюрист. Похож на одного нашего друга-приятеля… Ты заметил, как он на тебя глядит?
– Заметил.
– А знаешь почему? Ты – его герой! Так сказать, эталон и образец для подражания! Он кристаллы с твоими отчетами до дырок протер!
Ивар очистил блюдо, запил шербетом и молвил:
– Приятно знать, что растет достойная смена. Пирожки, кстати, восхитительные… А что вы про нашего доктора скажете, про Нору Миллер? Мне показалось, что дама слегка резковата.
Лейла потупилась, Петр хмыкнул. Затем произнес:
– Пунктик у нее – хочет записи даскинов расшифровать, собирает о них информацию. Погоди, разошлют по базам твои материалы об этом Хтоне, она в тебя вцепится – клещом вцепится, не оторвешь! Очень странная особа… я бы сказал, однобокая, не как иные. – Тут он ласково поглядел на Лейлу. – Ни семьи, ни детей, ни друзей, ни даже приличной внешности. Только наука на уме.
– Ясно, – сказал Тревельян. – Таких в старину называли… э-э… зеленый чулок. Или желтый?.. Ну, неважно. Когда вы летите на свой остров?
– Завтра. – Лейла щелкнула пальцами, и из кухонной ниши вылез маленький робот с новым блюдом пирожков. – Могли бы и сегодня, но очень хотелось с тобой посидеть.
– Я это ценю. – Ивар потянулся к блюду и, взглянув на яркие гобелены, заметил: – В Самарканде сейчас весна… сады цветут, настоящие яблони… прелесть! Я слышал, у вас там высадили деревья бон с планет терукси?
– Высадили, – подтвердил Петр. – Это ты к чему?
– У терукси тоже красиво, и экология на уровне… Утром я в отчеты заглянул, в материалы терраформистов. Вроде бы они свои дела закончили месяца три назад, а все не улетают. Это отдельная команда, не из ФРИК, так что им здесь торчать?
Лейла хихикнула.
– Есть причины…
– Конечно, есть. Инанту на меня глядел, а Кафингар – на Энджелу… причем с обожанием, клянусь Великой Пустотой! Ну, его я понимаю. А коллеги что же? Что им тут сидеть? Пекло – неприятный мир…
– У терукси очень развита мужская солидарность, – пояснил Петр. – К тому же Кафи в их группе старший, а уважение к старшим у них в крови. Они будут сидеть на Пекле столько, сколько пожелает Кафингар.
Ивар кивнул, и беседа переключилась на другие темы, на дочерей Исаевых, их поместье под Самаркандом и воспоминания юных лет. Когда Тревельян покинул гостеприимных хозяев, была середина ночи; свет в холле померк, на жилом ярусе царила тишина, и в огромном хрустальном окне сияла редкая россыпь звезд и плыл зеленоватый диск Гандхарва. Остановившись у куста пионов, благоухавших сладко и тревожно, он всмотрелся в висевшие рядом зеркала. Прошло часов шесть, как Юэн Чин запустил процессы биотрансформации, и внешность Ивара начала меняться: лицо становилось более узким, словно его сдавливали с обеих сторон, рот и зубы делались крупнее, кожа – смуглее, а постепенно удлинявшиеся волосы уже достигали плеч. К утру он примет облик шас-га, воина Белых Плащей или Пришедших С Края, не столь ужасных видом, как Зубы Наружу. Но так или иначе обличье у него станет устрашающим.
Тревельян пощупал импланты: медицинский – под ребрами, и боевой – в указательном пальце. Кроме того, в плече сидело устройство для голографических иллюзий, имевшее защитную функцию – обмануть и отпугнуть. Импланты уже прижились; надавливая на них, он чувствовал лишь упругое сопротивление мышечной ткани. Почти инстинктивно он коснулся виска, где прежде сидел кристаллик с личностью командора, и вздохнул, не ощутив привычной ментальной связи. «Дед сейчас командует легионами на Хтоне… – мелькнула мысль. – Мозг, искусственный интеллект, вывезенный с Сайката, его, конечно, не заменит, хотя помощник он неплохой. Помощник, и только… Многого ему не хватает – юмора, человечности, тепла…»
Заслышав шорох, Ивар обернулся. Одна из выходивших в холл дверей сдвинулась, и в проеме маячила тонкая женская фигурка. Свет, падавший из жилого отсека, пронизывал полупрозрачное одеяние, и платье не скрывало почти ничего, ни длинных стройных ног, ни мягких очертаний плеч и талии. Девушка пристально глядела на него. Пряди рыжих волос падали на грудь, пальцы теребили их, перебирали, в зеленых глазах затаилась лукавая усмешка.
В горле у Тревельяна пересохло. Цветочный аромат туманил голову, полумрак, царивший в холле, навевал грешные мысли. Он откашлялся, шагнул к женщине и произнес:
