Когда джип, подвывая и взревывая, полез в гору, отношения у них совсем наладились: они стали если уж не друзьями неразлей-вода, то добрыми приятелями. Что подтверждало известный интернациональный тезис: анекдоты – первый шаг к солдатской дружбе. Вторым, разумеется, была выпивка.
Дорога извивалась серпантином, и с высоты Каргин мог разглядеть залив с застывшей у мола океанской яхтой, бело-оранжевую башенку маяка и весь поселок, разделенный пополам короткой и широкой центральной улицей. Можно было поставить рубль против доллара, что называется она Мэйн-стрит,
[30]
и что ее обитатели относятся к местной островитянской знати. Впрочем, дома их никак не выделялись на фоне остальных строений – тонули, как остальные жилища, в зеленях, и только массивная высокая казарма соперничала с кронами саговников и пальм.
Нашарив взглядом здание казармы, Каргин с сожалением вздохнул. Видно, не судьба ему командовать охранной ротой, гонять Гутьерреса, Сегри и Моруэту… Нет, не судьба! С другой стороны, ротой он накомандовался в Легионе, двух лейтенантов гонял – покойного Стейнара и Свенсона, еще живого… Ну, а новый, хоть и неведомый пока что пост мог оказаться неплохим и более престижным, чем должность гарнизонного начальника. На этот счет разговорчивый Спайдер не вымолвил ни слова, а лишь болтал о том, о сем, расспрашивал об Африке и легионной службе, травил анекдоты и деликатно прощупывал Каргина. Вопросы были вполне невинными, однако Каргин уверился: его послужной список изучен с начала и до конца, без всяких купюр и пропусков.
Глухое отдаленное рычание прервало их беседу. Над бухтой мелькнула светлая тень с распластанными крыльями и, стремительно ввинчиваясь в воздух, ринулась к облакам. «Оспрей» быстро набирал высоту, рев двигателей сделался тише, затем яркая искорка корпуса истаяла в небесной синеве, будто капля росы под жаркими солнечными лучами.
Проводив самолет взглядом, Каргин промолвил:
– Говорили, я буду ходить в твоих помощниках.
– Кто говорил? – лениво поинтересовался Спайдер, притормаживая перед очередным поворотом.
– Шон Мэлори, большой босс из Халлоран-тауна. – Каргин выдержал паузу и поинтересовался: – Нужен тебе помощник, Альф? И по какой части?
– Это старику решать. Может, займешься восточным побережьем, наладишь охрану… Хотя какого дьявола там охранять? Все вроде бы о'кэй… камни, болота, скалы и жабы… Так что я думаю, он тебя егерем определит. Егерь ему не помешает. Я вот с ним бегаю по утрам, но в кратер таскаться – увольте! Ни за какие деньги! А он желает поохотиться. На попугаев или, к примеру, на крыс… Ты как стреляешь-то, парень?
– В крысу не промажу. В попугая тоже, – сообщил Каргин, мрачнея и хмуря брови.
Идти в крысиные отстрельщики! Еще чего!
Впрочем, вряд ли его ожидал такой позор. Что-то в тоне Спайдера и в выражении маленьких хитрых глазок будто намекало, что помощник измерен, взвешен и распределен, что участь его решена, и что палить в попугаев и крыс ему не придется. Разве что для собственного удовольствия.
Они проехали между двумя коническими пилонами из темного базальта и очутились в просторном парке. Справа, за шеренгой аккуратно подстриженных темно-зеленых кипарисов, голубел овальный бассейн, слева тянуло сладким запахом от рощи цветущих магнолий, прямо лежала аллея – ровная, как стрела, и упиравшаяся в лестницу с широкими гладкими ступеньками. Ступени стерегли каменные сфинксы, тоже базальтовые, а над ними полукругом возносилась колоннада, придававшая дворцу сходство с древним египетским святилищем. По обе его стороны темнели скалы, увитые лианами; сквозь их изумрудную паутину просвечивал черный бугристый камень, будто сжимавший дворец в своих объятиях. В сущности, так оно и было: здание врезали в горный склон, выстроив в форме подковы о трех этажах, с южным и северным портиками и плоской кровлей, увенчанной ажурным цветком антенны. К южному портику примыкал утес, напоминавший сидящего медведя, а за ним располагался флигель служащих с хозяйственным двором, конюшнями, гаражами и вторым бассейном. Каргин, изучивший планы сооружения вдоль и поперек, знал и о других деталях, недоступных взгляду: про бункер в основании дворца и выбитый в скале тоннель, ведущий к служебному флигелю. Кроме того, севернее, метрах в пятистах, находился Седьмой блок-пост, охранявший энергетическую подстанцию – не наземную, как в поселке, а тоже упрятанную в скалы.
Парк был безлюден и тих, но на ступенях виллы маячил чей-то тощий силуэт. Машина, миновав аллею, притормозила у лестницы, и теперь Каргин смог разглядеть встречавшего подробней. Худощавый узкоплечий человек лет сорока, с высокомерным смуглым лицом; глаза упрятаны за темными очками, волосы странные, темные, но с медным отливом, будто угли, тлеющие под слоем пепла. Одет, несмотря на жару, в строгий костюм при галстуке и жилете; у пояса – мобильный телефон, на пальцах – золотые перстни. Он не понравился Каргину – слишком напоминал нового русского кавказской выпечки.
– Этот костлявый хмырь – Умберто Арада, он же Хью, – негромко пробасил Спайдер. – Доктор экономики, магистр менеджмента и трижды бакалавр. Личный референт старика. Не из нашей компании. Во-первых, чертов аргентинец, а, во-вторых, ни пива, ни виски не пьет и брезгует чикитками.
В голосе его слышалось легкое презрение – такое, каким человек упитанный и склонный к житейским радостям, одаривает тощих анахоретов и святош. Отметив это, Каргин кивнул и поинтересовался, какая же компания – «наша». Скоро увидишь, ответил Альф и полез вон из машины.
– Мистер Халлоран ждет наверху. – Английский аргентинца был столь же безупречным, как и его костюм.
В молчании они вошли в большой прохладный холл с колоннами, высоким сводом и двумя изгибавшимися полукругом мраморными лестницами, ведущими на второй этаж. Колонны отгораживали жерла арок; одна, как помнилось Каргину, обрамляла ход к гостевым покоям в северном крыле, а в южном располагались столовая, кухни, кладовые и спуск в убежище. Простенок между лестницами украшало тускло поблескивающее чернью и золотом мозаичное панно: орел, как на американском гербе, но с добавлением – парой револьверов, стиснутых в когтистых лапах, и надписью: «Кольт создал Соединенные Штаты».
Как на визитке Кэти, отметил Каргин, направляясь вслед за Арадой и Спайдером к лестнице.
Ее белоснежный мрамор был окутан ковровой дорожкой, заглушавшей шаги, перила поддерживал строй бронзовых римских воинов в доспехах, на стенах сияли светильники и зеркала, на площадке бугрились мускулы статуй: Марс в гривастом шлеме, кующий меч Вулкан, Минерва с грозно подъятым копьем. Не останавливаясь, они миновали площадку второго этажа; по обе ее стороны открывались анфилады залов со стенами в панелях из дуба и красного дерева либо обтянутых шелками; люстры, драгоценная мебель, узорчатый паркет, огромные фарфоровые вазы, изваяния, картины… Парадная миллиардерская берлога, решил Каргин и бросил взгляд на аргентинца. Тот шагал как заведенный, с окаменелым невозмутимым лицом. Очки его торчали из кармана, и теперь можно было рассмотреть глаза – не темные, а вроде бы серо-зеленые, совсем не подходящие для представителя латинской расы. В точности как у Паркеров, мелькнула мысль, но додумать ее он не успел. Под ногами загрохотали каменные плиты, налетевший порыв ветра дунул в лицо, яркий солнечный луч заставил прищуриться.
