– Иди, прогуляйся под пальмами… Я сейчас.
Каргин вышел.
Спустя минуту появился референт, окинул его безразличным взглядом и направился к выходу. Японец Том, телохранитель, по-прежнему дежурил за дверью, сидел на пятках с выпрямленной спиной и ладонями, прижатыми к бедрам. Глаза его были устремлены к белому облаку, похожему на гигантскую птицу, взмахнувшую крылами; то ли он любовался ею, то ли с самурайским терпением ждал, когда эта птица пролетит над головой и скроется в утренней дымке. Вздохнув, Каргин тоже взглянул на облако, осмотрел кувшинку, дремавшую в пруду, потом зашагал к дальнему краю террасы – туда, где она, закругляясь, висела над горной кручей.
Это была прекрасная обзорная площадка, расположенная с умом, в самой высокой точке западного склона. Скалистая гряда, подпиравшая ее, тянулась на север и юг, затем плавно сворачивала к востоку и где-то у горизонта смыкалась в неровный базальтовый овал. Вид был знакомым и точно таким, как на снимках и компьютерных изображениях: темные стены вулканической кальдеры, ядовито-зеленый мангровый лес, пронзительная синева Нижней бухты с золотистой песчаной полоской, а чуть подальше – хаос каменистой осыпи, торчащих под невероятными углами плит и глыб, трещин, разломов и пещер. Хорошее место для игры в прятки, мелькнуло в голове у Каргина.
Он повернулся, осмотрел дорожку, повисшую серой бетонной лентой на самом гребне кратерной стены. Этот тракт, петляющий среди утесов, тоже был знаком Каргину – на планах и картах он назывался Нагорным. Тут и там огражденная перилами дорога прерывалась тоннелями и металлическими мостиками, проложенными от скалы к скале; она шла от парка к голубому глазу озера, а потом спускалась к Нижней бухте и пляжным домикам. Их закрывали утесы, но озеро с округлым куполом Второго блок-поста Каргин разглядел во всех подробностях и удивился, что там отсутствуют охранники. Ни солдат, ни джипа, ни пулеметов в амбразурах… Странно! Мэлори утверждал, что на каждом блок-посту дежурят по три человека или хотя бы два, стрелок и наблюдатель… Впрочем, не его это дело, решил Каргин; ему, возможно, придется не солдатами командовать, а отстреливать попугаев да крыс в мангровом болоте.
Тяжелая длань опустилась на его плечо.
– Двигаем вниз, приятель! – пробасил Альф Спайдер, вытирая вспотевший лоб и посматривая на небо. – Жара… Пора пиво пить… Я ведь тебе обещал пиво, не так ли?
– Определиться бы прежде, – буркнул Каргин.
– Уже определились. Старик распорядился: в егеря не пойдешь, на крыс охотиться не будешь, а станешь у нас пятым. Я, Сэмми, Том, Крис и ты, – Спайдер, пересчитывая, отгибал пальцы. – Время твое – ночное, с двух до восьми утра. Сменяет Том, после – очередь Криса, а Сэмми достанется вечер… Что глядишь? Хочешь узнать, когда дежурю я?
Хинштейн твою мать!.. Никак в телохранители сосватали! – подумал Каргин и выдавил:
– Д-да.
– От случая к случаю, – пояснил Альф с широкой улыбкой. – И знаешь, почему? Потому, что я тут босс! А босс…
– …всегда прав.
– О'кэй! – Он поднял указательный палец, похожий на сосиску. – О'кэй, парень! Тебя, я вижу, хорошо учили. Первый принцип во всех флотах и армиях – начальник всегда прав! А знаешь, какой второй? – Спайдер выдержал паузу и продолжил: – Не медли, если начальник зовет пить пиво!
Он схватил Каргина за руку и поволок к лестнице.
Глава 7
Иннисфри, вилла и поселок; конец июня —
середина июля
Прошли недели три – может быть, меньше, может быть, больше. Время на острове не тянулось, а словно плелось; совсем не так, как в других местах, где оно бежало и прыгало под бичом переворотов и войн, аварий и катастроф, землетрясений и эпидемий. Здесь не случалось ровным счетом ничего. Жизнь шла по заведенному распорядку: взводы охраны сменялись на постах у пулеметов, техники копошились в мастерских, повара парили и жарили, горничные прибирали, конюхи чистили и выгуливали лошадей, матросы драили палубу яхты. Утром, ровно в восемь, когда наступал конец дежурства Каргина, на маленькой площади в середине Мэйн-стрит, между почтой и кафе, встречались трое: мистер Балмер, вице-мэр, мистер Гэри, капитан «Дункана», и Руис Акоста, просто капитан. Каргин мог разглядеть их в малый телескоп, стоявший в павильоне-обсерватории, но день ото дня ничего не менялось: три джентльмена выкуривали по сигаретке и отправлялись по боевым постам. Балмер шел к себе в контору, капитан Акоста – в штаб за зданием казармы, а Гэри неторопливо поднимался на борт, осматривал палубу и мачты, давал распоряжения матросам, а после садился в шезлонг, снимал фуражку и снова закуривал – уже не сигарету, а сигару.
Тоскливая жизнь у миллиардерских слуг, думал Каргин. Хоть и спокойная, сытая, а тоскливая.
Но сам он являлся таким же слугой, качком-телохранителем, и близость к священному телу патрона тут ничего не меняла. Ровным счетом ничего, за исключением сна. Спал он днем, с девяти до трех, ночью дежурил, а в остальное время большей частью маялся от безделья. Правда, платили за эту работу неплохо.
Спайдер выдал ему оружие – «беретту» последней модели под девятимиллиметровый патрон и десять запасных обойм. Кроме того, полагались нож, бронежилет, бинокль и различная амуниция, комбинезоны и шорты, шляпы и башмаки, ремни и подсумки, а также сотовый мобильник с памятью на тридцать номеров. Номера были уже внесены: первым шел телефон Альфа, вторым – врача, помощника Магуара и его временного заместителя.
Каргин справился, может ли звонить на материк, получил «добро» (с условием, что не раскроет места своей службы) и пару дней раздумывал, связаться ли с Кэти. Но вместо этого позвонил в Краснодар, родителям. Мать оказалась дома и, услышав его голос, всхлипнула от радости – прежде Каргин ее не баловал звонками, так как в Ялинге все переговоры были под контролем и вообще не поощрялись. Ибо семья легионера – Легион, где есть мамаши-сержанты, отцы-командиры и, разумеется, братья по оружию!
– Где ты, родной? – спросила мама.
– На острове, – сказал Каргин. – Чудный тропический остров, бананы валятся прямо в рот, море как парное молоко и никакой стрельбы. – Мать настороженно молчала, и он повторил: – Честное слово, никакой. Я тут секьюрити служу, у одной акулы капитализма. Работа не пыльная, и платят щедро.
– А кормят как? – осведомилась мать.
– Кремлевский паек отдыхает. Омары, аргентинская говядина, фруктовые соки и… ну, о бананах я уже сказал. – Для матери, прожившей жизнь в суровое время социализма, бананы являлись признаком роскоши. Она никак не могла привыкнуть, что нынче ими торгуют на каждом углу.
– Жарко, сынок?
– Не жарче, чем в Краснодаре. Тут микроклимат, прохладные течения, бывают дождики и ветер, а вот тайфунов вроде бы нет. Не говорили мне о тайфунах… Правда, я тут недолго, день-другой.
– А где был до этого? – осторожно поинтересовалась мать. Как жена офицера с тридцатипятилетним стажем она понимала, что на такие вопросы ответ дается не всегда.
