Как бы за ними следом не отправиться, размышлял Каргин, поспешно пробираясь среди мохнатых пальмовых стволов. Вот связался с миллиардерской семейкой!.. Сплошные разборки да дележи, и что ни дележ, так подстава… В поганые влез дела!
Дела и правда были погаными, хуже, чем в Легионе. Там, у полковника Дювалье, случалось делать работу грязную и кровавую, но Легион своих не предавал – во всяком случае, друг другу в спину легионеры не стреляли и не устраивали на соратников засад. А тут у Каргина рождалось ощущение, будто его выставляют паяцем, манипулируют им так и этак, навязывают в партнеры то содержателя цирка, то фокусника или метателей ножей, то рыжую красотку или шута, которому лишь идиотов играть. Шут, впрочем, уже доигрался, зато остались красотка и фокусник.
«Гриф» опередил его минут на тридцать, и когда Каргин вылез из пальмовой рощи, машина уже висела над осыпью, сверкая фасеточным оком пилотской кабины. Фигурок в черном видно не было; они, похоже, крались сейчас между камней, подбирались к пещере или достигли ее и высматривали, куда подевались мсье Умберто с рыжеволосой сеньоритой. Каргин надеялся, что осторожность Хью не изменила: услышав вертолетный гул, он мог сообразить, что договор нарушен, и что в пещере от солдат не спрячешься. Но в Хаосе хватало и других укрытий, так что референт и Нэнси могли сейчас лежать в каком-нибудь овраге, под защитой кустов и кактусов. Это было надежнее, чем полагаться на договоры с Кренной. Из них бельгиец признавал лишь те, что подкреплялись финансами, и, будучи личностью пунктуальной, старался выполнить их от первой буквы до последней точки. Сказано, зачистить остров – значит, так и будет сделано. Без всяких исключений для мсье Арады и сеньориты Мэри-Энн.
Увидев помело, Каргин свалился в ближайшую канаву, сорвал с плеча винтовку, и в этот миг заверещала рация.
– Поймали твою сеньориту, – сообщил майор. – Раф Пирелли расстарался… Помнишь такого? Сицилийца из Палермо?
– Помню, – откликнулся Каргин. – Жмот и жулик. Вечно бозумским потаскухам недоплачивал.
– Не жмот, а экономный парень. Крайне экономный! Все сицилийцы, знаешь ли, такие… Теперь вот интересуется, сразу красотку кончать или можно немного развлечься. Молодая, говорит, стройная, но в теле. Хороший товар, бесплатный, жаль, если зазря пропадет… Я велел, чтоб дожидался тебя. Ты ведь придешь, не так ли? Только поторопись – Пирелли уж очень не терпится.
– Ах ты вошь бельгийская!.. Ну, погоди! Доберусь до Пирелли, матку выверну! – рыкнул Каргин, добавив пару крепких выражений. Родной армейский лексикон был крут – рация крякнула, захрипела, но выдержала. Как, впрочем, и майор. Он лишь заметил:
– Общайся на нормальном языке, не на своем тарабарском болгарском.
– Я не болгарин.
– А кто? Поляк? Румын? – Кренна явно забавлялся.
– Историю плохо знаешь. Поляки с румынами Париж и Берлин не брали, французам и немцам рыла не чистили, – сказал Каргин и передернул затвор винтовки. – Погоди, мы еще и до вашей Бельгии доберемся, раком поставим и научим по-русски говорить.
– Пока что вы до Бельгии не добрались, а я уже тут, на острове, – резонно заметил Кренна. Потом промолвил: – Ну, так придешь на Пирелли поглядеть? Как он с сеньоритой развлекается?
– В другой раз, – пообещал Каргин. – Мне эта сеньорита до лампочки.
– Придешь! Вы, славяне, так сентиментальны… Думаю, ты уже на месте. Гормана разглядел?
Приподнявшись, Каргин покосился на вертолет, неторопливо круживший над осыпью, и буркнул:
– Что-то в воздухе мельтешит…
– Вот и отлично! Ты тоже имеешь шанс поразвлечься, хоть не с такой приятностью, как Пирелли. Горман вызывает на дуэль. Твоя винтовка против его пулемета… Никаких ракет, никаких стингеров и никаких посторонних, ни зрителей, ни секундантов. Только ты и он. Подходит?
– Почему бы и нет? – На всякий случай Каргин сменил обойму, лихорадочно соображая, не уготован ли ему какой-нибудь сюрприз. Конечно, на ровном месте с помелом не потягаешься, не та весовая категория, чтоб драться в огородах и пампасах… Среди камней – другое дело. Или там деревьев и оврагов… Главное, чтобы никто со спины не пальнул…
– Если подходит, вылезай и займись делом, – сказал Кренна. – Горман – не Пирелли, парень терпеливый, без сицилийских страстей, да я тороплюсь. Засиделся, знаешь ли, в этой дыре…
– Сидишь – сиди и не сучи ногами, – посоветовал Каргин. – А Гормана я сейчас отправлю на три буквы.
Сунув рацию за пояс, он пулей вылетел из оврага. До вертолета было метров пятьсот, до ближайшей глыбы – пятнадцать; он метнулся к ней, вскинул винтовку, заглянул в прицел и разочарованно вздохнул. Нос машины был чуть-чуть приподнят – ровно настолько, чтобы пилота не разглядеть. Так что выбор представлялся скромный: хочешь, бей в бронированное брюхо, хочешь – в колпак кабины над головой противника. Стрелять по вращавшимся лопастям смысла не имело – при пулевом попадании в них «Гриф» живучести не терял. Вот если бы пальнуть из стингера…
Был бы стингер, не было б дуэли, подумал Каргин, прицелился и выстрелил в колпак. Это являлось всего лишь вызовом, а еще – проверкой: с такой дистанции прищучить его из пушки Горман никак не мог, а вот ракетами – за милую душу. Ракета – штука серьезная, ей без разницы, где камень, где человек…
Он побежал, петляя меж кустов и рваных базальтовых глыб, стараясь не свалиться в яму и не высовываться зря. Кроме вертушки, имелся еще и десант – те молодцы, что рыскали сейчас в пещере. О них забывать не стоило, как и об «эмфилде», который разглядел покойный Том. «Эмфилд» – оружие снайперов; значит, Кренна и снайпера прихватил. Так, на всякий случай… Снайпер был сейчас опаснее дюжины крыс с автоматами.
Вертушка покачнулась с боку на бок – видимо, в знак того, что вызов принят – и резко пошла вверх. Забившись в щель между двумя обломками, Каргин следил за вертолетом, время от времени оборачиваясь и поглядывая в сторону пещеры. Смысл маневров Гормана был ему, в принципе, ясен: сейчас развернется над лесом, приподнимет хвост и зайдет от солнца. Вполне логичное решение – против солнца с меткостью не постреляешь… И деваться некуда! Никаких вариантов! На шахматной доске, разложенной среди утесов Хаоса, Горман являлся ферзем, а он – всего лишь пешкой.
Каргин выбрался из щели, сменил позицию, встав за каменной плитой, торчавшей наискосок рядом с огромным кактусом и доходившей ему до плеч. Хорошее укрытие, надежное. Во-первых, есть опора для ствола; снайперская винтовка – слишком тяжелый агрегат, чтоб целиться с руки. А во-вторых, имелся тут еще один оборонительный рубеж, плита повыше и помассивней, располагавшаяся за спиной. Тоже отличный камешек, из САУ
[37]
не прошибешь! Это вселяло в Каргина уверенность; крепкий тыл – залог успеха.
Пока Горман разворачивался и ложился на боевой курс, он уговаривал себя не торопиться. Мало ли что там бельгиец болтал про Пирелли и сеньориту… Штопано белыми нитками; выманить хочет, вот и плетет с три короба. Выманить, выпустить кишки по-быстрому и поскорей убраться с Иннисфри. «Сейлфиш», небось, заждался… А может, уже и не ждет…
