— Восхитительно.
— Здесь и полетать можно. Если изволите…
Все мое существо протестует: нельзя! А вдруг я погибну, покалечусь? Что, если меня придется потом переселить в новое тело? Это, в конце концов, больно, жутко-прежутко больно.
— Изволю, — соглашаюсь я. Спокойно и отчужденно. Мы на планете Дикого Запада. Сели тут, чтобы отдохнуть и дать бортовому компьютеру время завершить необходимый ремонт. Флэнаган ухаживает за мной, ни дать ни взять средневековый кавалер. Будто его галантность сделает мое похищение морально приемлемым актом. Зря старается. Хотя…
Приятно все-таки покинуть на время корабль. К тому же грех не посетить привлекательную (как оказалось) планетку с низкой гравитацией и знаменитыми теплыми ветрами. «Тут и полетать можно», — сказал Флэнаган. Замечательная идея!
Мы идем вдоль по улице. Со всех сторон зазывают торговцы. Мимо проходит безголовое пятилапое существо, несущее на спине бревна.
Это ротон из звездной системы XI4.
Тут же в клетках выставлены на продажу чудовища с клювами.
Кивирисы, в их двух клювах помещается мозг. Посредством клювов они также поют прелестнейшие песни. И если пристрастишься к этим песням, умрешь от голода — так заслушаешься, что обо всем забудешь.
В небе парят горящие птицы.
Искринцы, разумные существа из другой галактики. Обладают способностью излучать свет. Они здесь, как и мы, в гостях.
Я вижу людей с крючковатыми носами, кривыми лицами и такой морщинистой кожей, что с трудом верю в их реальность. Вижу, как женщины торгуют собой прямо на улице, и тут же рядом тем же самым занимаются мальчики. Вижу гермафродитов, выставляющих напоказ свои прелести. Вижу… я вижу чересчур много нового и необычного, так что голова идет кругом.
— Отправимся в горы, — говорит Флэнаган. — Там и полетаем.
Мы присоединяемся к торговому каравану. Едем на лошадях. Мое тело автоматически приспособляется к езде без седла. Я пришпориваю зверюгу и мчусь галопом. Флэнаган легко догоняет меня. Ветер развевает мои черные волосы. Чувствую, к вечеру задница будет вся в синяках, и мне потребуется автодоктор, но оно того стоит: ветер в волосах, запах лошадиного пота — головокружительная, гремучая смесь.
Я наслаждаюсь процессом. По-настоящему наслаждаюсь!
Мы достигаем гор и останавливаемся. Вид потрясающий. В низкой гравитации горы поднимаются высоко, они узкие, острые — почти правильные пирамиды. Их голые склоны покрывает зеленый и пурпурный мох, а у подножия растут луговые травы.
Мы поднимаемся на фуникулере, любуясь великолепными видами. Выходим на плато — тут предлагают всякую сувенирную дребедень, но мы идем туда, где дают на прокат принадлежности для полетов. Флэнаган ожесточенно торгуется и наконец берет крылья и парашюты. А вокруг люди прыгают с обрыва и парят, подхваченные воздушными потоками.
Сейчас мы выше облаков. Они раскинулись у наших ног, словно айсберги. Воздух здесь разреженный, но дышать можно. На всякий случай я надела кислородную маску. Флэнаган передает мне комплект крыльев и смотрит на меня по-дружески, одобрительно. Все это время он был добр ко мне, обходителен, заботлив. И я, нужно признаться, почти оттаяла по отношению к нему.
Я подхожу к краю. Там — пропасть, в которую и смотреть-то страшно! Глубина несколько миль, не меньше! Неужели прыгать обязательно?
Неужели я и впрямь согласилась?
— Боитесь? — спрашивает Флэнаган.
— Ни капельки, — спокойно говорю я, а у самой коленки дрожат.
Не бойся.
Я упаду, переломаю себе все до единой кости, и боль сведет меня с ума.
Не упадешь. Успокойся.
Но ведь всякое бывает…
Согласен, бывает.
— Застегивайте крепление.
Я надеваю хитроумную конструкцию. Крылья мягкие, податливые — полиэтиленовые или хлорвиниловые, но невероятно прочные. Они крепятся к плечам и выглядят как продолжение рук. Есть еще здоровенный хвост — он спускается от пояса до самых лодыжек, а в воздухе станет еще больше. У меня крылья ярко-пурпурные; у Флэнагана — ангельски-белые.
— Нажмете вот здесь, и крылья поднимут вас в воздух, а парашют опустит на землю.
Я киваю. Во рту пересохло.
— Если я погибну, — умудряюсь произнести я, — то вы не получите выкупа.
— Уж постарайтесь остаться в живых. Я двигаю плечами, приноравливаясь к крыльям. Флэнаган делает то же самое. Вместе мы идем к краю плато. И прыгаем.
Теплый ветер дует сильно, держит надежно. Гравитация низкая, а воздух плотный — крылья легки, будто перышко. Меня подхватывает восходящий поток, и я взмываю ввысь.
Я лечу сквозь облака, тело мое изгибается, ноги я держу прямо. Ветер бьет в грудь. Я парю…
Х
Р
Е
В
В
Во мне бушует веселье. Планета подо мной раскинулась, будто на карте. Я ловлю каждое дуновение ветра, чувствую все течения. Следую за Флэнаганом, кренюсь и падаю
В
Н
И
И
И
И
И
И
И
З
А потом снова вверх! Я взмываю, ныряю, кружусь, как небесный дельфин!
ГАРРИ
Пока капитан с Леной летают, мы все идем по своим делам. Аллия отправляется смотреть местные достопримечательности: всякие храмы, статуи… Брэндон совершает рейд по библиотекам, Джейми находит себе игровую площадку и отрывается на ней как настоящий десятилетка. Кэлен торгуется на рынке.
Ну, а я отправляюсь в спортивный центр. Там бассейны, спортивные залы, а еще можно побегать с кем-нибудь наперегонки. Спортсмены разминаются, делают растяжку. Прыгун с шестом взлетает и, едва коснувшись планки, падает на мат. Два бегуна, не спеша, идут нога в ногу.
Я начинаю. Я лопер, и тело у меня сильное, поросшее шерстью, смотрится некрасиво по сравнению со стройными, поджарыми телами профессиональных спортсменов. Но пусть только кто-нибудь посмеет усомниться в том, что я — великолепный бегун. Не такой, конечно, быстрый, как олимпийские чемпионы, зато, когда эти самые чемпионы достигают финиша и выдыхаются, я продолжаю бежать как ни в чем не бывало. И вот сейчас я бегу то так, то эдак. Перехожу на прыжки — мощные, заканчивающиеся кувырком. Подпрыгиваю в воздух метров на десять. Сальто вперед, сальто назад. Снова бегу.
Я занимаюсь восемнадцать часов кряду. И медленно — час за часом — мои суставы становятся чище. Меня таким создали — стараниями биоинженеров я могу бежать двенадцать часов подряд, не нуждаясь ни в пище, ни в воде. Планета Пол — безвоздушная пустыня, но нас, человекозверей, создали, чтобы мы могли обитать как раз в таких условиях. Мы возводили города в долинах, строили храмы в горах. Мы были расой шахтеров с низкой культурой и высоким уровнем технологий. Носами мы, лоперы, считали себя хозяевами всего того, что освоили.
