– Значит, она расспрашивала тебя о семье… – задумчиво протянул Светлая Вода. – Как тебе показалось, из любопытства? Или с какой-то целью?
– Она одинока, – сказал Вальдес, – она безмерно одинока.
Ему не хотелось говорить о том интимном, тайном, что случилось между ними; другое дело, поделиться мыслью об одиночестве Занту. Мысль эта родилась внезапно, словно по наитию, но он был твердо уверен, что не ошибается.
– Она так одинока, что готова глотать эрцу и общаться с монстрами, внушающими ужас всякому лоона эо. С нами, Кро! Она попросила, чтобы наш экипаж определили ей в Защитники… Это ее собственные слова.
– Ну, пока она общается только с тобой, – заметил Вождь. – Ты извини, капитан, но увлекаться я не советую. Узнать что-то новое – это здоровый интерес, а все остальное… – Он приподнял брови и добавил: – Есть у навахо пословица: в родном краю цветы благоухают слаще. А ты свой цветок еще ищешь… Или уже нашел?
Его взгляд сделался пронзительным, и Вальдес придя в смущение, отвел глаза. Потом, решив сменить тему, произнес:
– Считаешь, узнать что-то новое – здоровый интерес? Ну, так я узнал: она говорит, что ты притворяешься человеком. Притворяешься, Вождь, лицедействуешь, а сущность у тебя негуманоидная.
Шутка удалась – Кро расхохотался; что было редкостью. Потом вытянул руку с протезом и заявил:
– Про сущность не скажу, а вот с конечностью проблемы есть. Выходит, моя клешня ее напугала? Ну, у тебя-то обе руки целы… Только не тяни их, куда не следует.
«С ней руки не нужны», – подумал Вальдес, ощущая на губах сладость ментального поцелуя.
* * *
От Шестнадцатой фактории к Семнадцатой, потом к Четвертой, Третьей и Второй, потом – на орбиту вокруг Тинтаха, где взяли мед, вино и редкостные фрукты. Собственно, мед был не медом, а сахаристой янтарной слюной крохотных тинтахских птичек. Вальдес не рискнул его пробовать, но Птурс, создание всеядное, приложился крепко и сутки маялся животом – оказалось, что птичью слюнку не едят, а нюхают, разогревая в специальных чашах. Зеленое тинтахское вино тоже было обманом, ибо, несмотря на чудный запах и волшебный вкус, не содержало ни капли алкоголя. По этой причине Птурс им пренебрег, но Вальдес с Вождем отведали, выяснив, что в этом снадобье содержится наркотик. Правда, не похожий на земные – привыкания он не вызывал, а дарил иллюзию полета, отключая при этом вестибулярный аппарат. Фрукты оказались просто фруктами или, возможно, овощами величиной с кулак, в толстой коричневой кожуре. Полагалось провертеть в ней дырку и выдавить в рот содержимое, кисловатое и приятное на вкус. Поселенцы Тинтаха, большей частью арабы, утверждали, что плод хранится годами, не сохнет, не гниет и даже способствует долголетию.
Весь этот товар, фрукты, мед, безалкогольное вино, Большой Ассенизатор, ткани, загруженные на Второй фактории, и небольшие ящички с гипноглифами и зеркалами, которые взяли на Четвертой, предназначался для кни'лина. Путь в их сектор был спокойным; трасса проходила вдалеке от занятых дроми планет и большей частью охранялась боевыми кораблями плешаков. Обличьем и физиологией кни'лина почти не отличались от землян, но надо заметить, что тех и других этот факт не радовал. Все гуманоиды Галактики, потомки обезьян Земли, Йездана или Арьи, имели странный образ мыслей, полагая свой народ божественным избранником, пупом Вселенной и верхом совершенства. Открытие, что у далеких звезд в каком-то глухом закоулке обитают родственные твари с той же претензией на избранность, всегда повергало в шок. Легче было примириться с разумным осьминогом, чем с собственным зеркальным отражением; но если уж оно существовало, то поискать отличия сам бог велел. Что бы ни нашлось, годилось для насмешек и обидных прозвищ; так, в гуманоидной Ойкумене кни'лина носили кличку «плешаков», земляне – «волосатых», а хапторы – «рогачей».
По этой причине Вальдес совсем не тосковал, обозревая миры кни'лина с орбит искусственных спутников, где разгружался транспорт. Экстерриториальность их корабля нигде не подвергалась сомнению, ни один плешак не взошел на борт, сервы и погрузочные лапы работали в трюмах, кни'лина – на станции, и контактировал с ними только Торговец. Экипаж «Ланселота», как полагалось в эти часы, сидел у орудий в полной боевой готовности. Между плешаками и лоона эо не было ни споров, ни обид, ни ссор и агрессивных действий, однако инструкция есть инструкция: в орбитальных портах и на чужих планетах порох держать сухим. Причиной этого была Занту, одна Занту и только Занту; обычный транспорт с сервами в таких защитных мерах не нуждался.
Они посетили промышленный мир, одну из местных метрополий с целым шлейфом промышленных заатмосферных сателлитов, энергостанций, солнечных зеркал и орбитальных крепостей, круживших в плоскости экватора. Здесь обитало множество народа, почти как на Земле – шесть или семь миллиардов Ни, подданных могущественного клана или союза государств, что доминировал у Плешаков. Ночная сторона планеты светилась гроздьями огней, над дневной реками плыли дымы – бурые, желтые, серые, и казалось, что здесь нет ни лесов, ни морей, ни гор, ни даже пустынь, а вся поверхность – одна сплошная фабрика. В этом мире явно не хватало кислорода и пресной воды, и тут сгрузили Большой Ассенизатор с запасом реактивов и очистными фильтрами. Затем в несколько прыжков корабль перебрался к Зумрайе, планете размером с Марс, но пребывавшей в стадии расцвета или, что не исключалось, искусно терраформированной. Два океана, три материка, степи, джунгли и живописные горы, поселения на теплых морских берегах, обширные парки, не очень густая сеть дорог и никакой промышленности… Торговец, уже бывавший здесь, сказал, что на Зумрайе тоже обитают Ни, и эти Ни – настоящие. Те, которым отгрузили Большой Ассенизатор, – слуги клана, а настоящим Ни везут другой товар: ткани, мед, вино и экзотические фрукты.
Вокруг Зумрайи обращались две боевые крепости и перевалочный порт-сателлит в форме песочных часов. Эта станция была невелика и не могла принять гигантский транспорт, превосходивший ее величиной. Вальдесу казалась, что для переброски товаров используют шатл, бот или платформу – словом, вспомогательный челнок, но у Надзирающих За Грузом имелся способ понадежней. Яркий луч соединил «Ахирос» с перемычкой станции, где, между двух конусов, зияло отверстие шлюза; затем в силовом коридоре, переброшенном в пустоте, появились первые контейнеры. Они были гораздо меньше огромных башен Большого Ассенизатора, и на разгрузку ушло минут пятнадцать; ткани и деликатесы почти не занимали места в главном трюме. Силовой тоннель, однако, не исчез. После недолгого перерыва в обратную сторону поплыли прозрачные саркофаги, пальцы манипуляторов бережно подхватывали их, несли через трюм и опускали в руки сервов, подключавших кабели и шланги. В этом было что-то знакомое; приглядевшись, Вальдес заметил, как поблескивает иней на прозрачных крышках, и переглянулся с Кро и Птурсом, стоявшими рядом.
– Криогенные камеры, – сказал Вождь.
– Точно, гибенаторы, клянусь Великой Пустотой! – Птурс, недоуменно хмурясь, почесал под мышкой. – Ну, и что в них запихнули? Покойников или недужных?
