«О чем я? Какой хирург, какая операция? – вдруг взорвалось у него в голове. – Не двадцатый век… Если порезана печень, я обречен…»
Толпа корсаров за его спиной взревела, надвинулась, и он ощутил, как чьи-то руки ощупывают бок. Шейла… Кто же кроме Шейлы?..
– Ты ранен, Эндрю. Можешь держаться на ногах? Стой прямо! – Она уже срывала с него рубаху. – Рик, Джо, ко мне! Помогите! Ты подставь плечо, а ты режь ткань на полосы… Огня! Дайте огня! Рану надо прижечь…
Мелькнула физиономия Уота Стура, зажигалка в его мускулистой руке, затем бок Серова опалило пламя
[100]
, и он заорал. Стур сунул ему фляжку с ромом.
– Хлебни, капитан! Ты еще жив, и если Господь позволит, будешь жить и дальше. Не то что некоторые крысы… Дойч откинул костыли, но там я вижу Найджела Полпенса…
Стур исчез, и через секунду послышался чей-то предсмертный вопль. «Зачистка, – подумал Серов, – теперь начнется зачистка…» Остановить ее он был не в силах. Бок жгло, в сапоге хлюпала кровь, ноги дрожали, и в голове – сплошной туман. Он хлебнул из фляжки. Вроде бы полегчало.
– Сейчас, Эндрю, сейчас, – сказала Шейла, и он машинально отметил, что голос ее и руки не дрожат. Смоченный ромом платок лег на рану, тугие бинты охватили его торс. – Кровь почти остановилась… Повезло нам! Он тебе бок проткнул, а целился, видно, в живот…
– Дело удачи, когда брюхо режут, – авторитетно заявил Кактус Джо. – Если поверх, так выживешь, а если до кишок добраться и ножиком там пошевелить, то…
Шейла стукнула его по шее:
– Молчи, придурок! – Затем повернулась к Серову: – Как ты, милый?
– Нормально. – Он снова отхлебнул из фляги и показал на квартердек. – Ведите меня туда. Я должен посмотреть… должен увидеть, что делается на корабле и в бухте.
Обхватив за плечи Джо и Рика, он вслед за Шейлой шагнул к трапу и начал медленно подниматься. Он шел туда, где должен стоять капитан, шел по дороге, ведущей мимо испанских галеонов и безымянных островов, мимо Тортуги и мексиканского берега, мимо бурой ленты Ориноко, мимо руин, пожарищ и мертвых тел; шел, чтобы занять свое место на этом корабле и в этом мире. Разве он мог не дойти?
Боцман Стур и Хрипатый Боб поджидали его наверху. Еще Страх Божий – этот поигрывал тесаком за спинами Садлера и ван Мандера.
– С этими что делать? – каркнул Боб. – Хрр… Я бы пустил их по доске… На тот свет, за Пилом!
Шкипер побледнел, однако Садлер, старый разбойник, лишь затряс отвисшими щеками. Прогулка по доске его, очевидно, не пугала.
– Сэр… – Казначей коснулся пальцем шляпы. – Напомню, сэр: вы были под моей командой и стали капитаном – значит, я неплохой учитель и заслуживаю снисхождения. Но черт с ним, с прошлым! Сейчас я хочу сказать вам нечто важное…
Не слушая Садлера, Серов глядел на море и два фрегата, что стерегли выход из бухты. Слабость снова накатила на него; чудилось, что палуба раскачивается под ногами как в сильный шторм, и какая-то хищная тварь, вцепившись когтями и клыками, терзает бок. Морская поверхность, блиставшая золотом заката, дрожала и расплывалась перед глазами.
– Уот! – позвал он. – Я плохо вижу… Что там творится, Уот? На «Громе» и «Трезубце»?
– Спустили шлюпки, – доложил Стур. – Восемь шлюпок, а в них – сотни полторы мерзавцев. Похоже, к нам идут.
– Желают долю получить, – добавила Шейла. – Ты ведь им полтора миллиона обещал.
Серов, разгоняя туман, потряс головой.
– Нет, не так! Нам полтора миллиона, а все, что свыше, – им! Ну, миллионов у нас нет, зато имеются порох и ядра… Командуй, Уот. К орудиям!
Вскинув пистолет, боцман выпалил в воздух.
– Приказ капитана, бездельники! Оставить сундук, золото потом поделим! Пушкари, к орудиям! Все остальные – на левый борт! Зарядить мушкеты!
– Их слишком много, и у них больше пушек, – произнес Садлер. – Нам не выстоять.
– Нам? Кому это – нам? – Серов, цепляясь за плечо Рика, повернулся к казначею, потом перевел взгляд на Хрипатого. – Боб, лишних с корабля убрать! Шкипера оставь, он мне нужен, а вот суперкарго ни к чему. К дьяволу его, на берег!
Он держался из последних сил, поглядывая то на палубу «Ворона», где его люди готовились к схватке, то на десант Пикардийца и Ашера, то на царивший над гаванью утес. Форт, кирпичная коробка на скале, был молчалив и хмур; там ничего не двигалось, не шевелилось, словно, отправив ядро к губернаторской резиденции, крепость потом уснула или, быть может, вымерла.
Сквозь повязку просочилась кровь. Серов покачнулся и услышал голос Шейлы – слова долетали будто бы издалека, почти неразличимые в гуле и звоне:
– … ранен… уходи… кровотечение… лечь… надо лечь… уходи… уходи… уходи…
– Сейчас не могу, – пробормотал он, глядя на приближавшиеся шлюпки, – никак не могу.
В ушах гудело и звенело все сильнее, а палуба качалась и кренилась под ослабевшими ногами, точно ураганы всех морей атаковали «Ворон». Превозмогая боль, Серов снова повернулся к заснувшей цитадели:
– Teгг! Что же ты медлишь, Тегг?
Но тут в бойницах форта блеснул огонь, и грохот орудийного залпа раскатился над гаванью. Теряя сознание, он еще успел разглядеть, как водяные фонтаны подбрасывают шлюпки вверх, как крутятся в яростных смерчах разбитое дерево, весла, оружие, люди, и как плывет над утесом и стенами крепости темный пороховой дым.
Второго залпа он уже не услышал.
Глава 19
КНИГА МЕССИРА ЛЕОНАРДО
Четыре дня Серов пролежал в бреду и забытьи, в капитанской каюте на «Вороне». Опять ему чудилось, будто попал он, как в своем недавнем сне, в загадочное место, где смешались все эпохи, языки, одежды, люди, в город с лачугами, домами и башнями, что будто бы выпали из разных времен. Он бродил по бульварам и площадям, кружился бесконечно в лабиринте стен и лестниц, улиц и колонн, испытывая знакомое чувство потери, не понимая, кто он есть – Андрей ли Серов, или другая личность, затерянная в пропасти минувшего. Кажется, блуждая в этом странном городе, он искал дорогу, чтобы вернуться в свое время, но так и не нашел короткого пути. Дорога, разумеется, существовала, прямая дорога в триста лет длиной, и мысль об этом вселяла в него безысходность. Он знал, что одолеть ее нельзя, не хватит жизни.
Время беспамятства было не слишком долгим, однако вместившим массу событий, скользнувших мимо Серова словно полночные тени. Две из них, «Гром» Пикардийца и «Трезубец» Ашера в самом деле исчезли ночью, лишившись пятой части экипажей. Следующим утром Тегг отослал из форта пленных французов, потом ушли голландцы, и у пушек встали канониры с «Ворона». Мингер ван дер Вейт вышел в море и, обогнув Эспаньолу с запада, направился в Кюрасао, чтобы доставить туда башмаки, мотыги и оловянные миски, столь нужные заокеанской колонии. Груз «Русалки» был в полной сохранности, за исключением роскошных одежд и сервиза, зато ее капитан, да и вся команда стали гораздо богаче. Держа курс на юго-восток, ван дер Вейт нередко прикладывался к джину вместе с ван Хольпом и Николасом Бринкером и, черпая вдохновение в крепком напитке, сочинял историю о благородном корсаре де Серра и его очаровательной невесте, отомстивших своему обидчику. В свое время эта повесть облетела всю Вест-Индию, но Серов и Шейла ее не услышали – они уже были далеко, в краю студеных рек, снегов и сосен.
