Или про масс-диск и про тайны Уилла, которые никогда по-настоящему ее не интересовали, потому что все эти мелкие коммерческие секреты, наподобие рецепта «как сделать туалетную бумагу мягкой, прочной и дешевой», не заслуживали названия тайны. А те, которые не были мелкими, дурно попахивали, в чем она имела возможность убедиться, подслушав разговор Уилла с Птициным…
«Постой, постой, какой разговор?» — вскинулась Эвридика, и перед ее внутренним взором возник образ туристов, уплывавших вслед за словохотливым экскурсоводом к Петропавловскому собору. Туристов, среди которых был и ее муж, дважды обернувшийся через плечо, дабы удостовериться, что супруга его, надежно обездвиженная и обезъязыченная, через несколько минут окончательно сведет счеты с жизнью.
«Так вот в чем дело! — с ужасом подумала она. Воспоминания о недавних событиях обрушились на нее со стремительностью прорвавшей плотину реки. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, сердце дало сбой, а затем забилось часто, но ровно. — Любующийся волшебной игрой облаков рискует до крови разбить себе нос, запнувшись о булыжник. Боже мой, Уилл, как ты мог это сделать…»
4
Логово, устроенное Хитрецом Яном, по кличке «Оружейник», в одном из цехов бывшего Сталепрокатного завода, Радов обнаружил после изматывающей погони за его хозяином, промышлявшим перепродажей незаконно ввозимого в Санкт-Петербург оружия разным темным личностям и бандитским группировкам, росшим с прямо-таки противоестественной быстротой на окраинах города. Контору Яна, расположенную на проспекте Науки, курсантам удалось накрыть сравнительно легко, хотя без стрельбы не обошлось. Перебив агрессивных торгашей и повязав остальных, две «дюжины», принимавшие участие в операции, отправились восвояси, а Радов с Клешней и Гвоздем кинулись по горячим следам успевшего улизнуть у них из-под носа Оружейника.
Кое-какие зацепки у них были, но Яна не зря прозвали Хитрецом. Кроме того, он отлично стрелял и попортил Клешне шкуру, всадив в него две пули. Гвоздя он вырубил из игольника, заряженного смертельно ядовитыми иглами, так что ежели б не прививки и противоядия, которыми курсантов МК пичкали с момента поступления в корпус, никакая реанимация его бы не откачала. Словом, к концу погони Оружейник изрядно огорчил Юрия Афанасьевича, и, когда они встретились лицом к лицу, тот не стал играть в аресты и задержания, а дав волю низменным инстинктам, вспорол оппоненту брюхо и выпустил кишки, на радость колюшке, китайским крабам и прочим санитарам затопленной части города.
О безвременной кончине Яна Юрий Афанасьевич не стал докладывать по инстанции, дабы не возиться с доставкой трупа и составлением рапортов и объясниловок. Не стал он сообщать и о логове Оружейника, оборудованном с умом и любовью. Назначив себя душеприказчиком Хитреца, он вступил во владение крохотным подводным убежищем, снабженным автономной системой энергоснабжения и искусственными «жабрами» для получения из воды кислорода, достаточного для практически бессрочного проживания здесь двух человек.
Кого приглашал на свою подводную фазенду крайне подозрительный Оружейник, и возвращались ли его гости в подсолнечный мир, Радов не знал и старался об этом не думать. Вероятнее всего, не возвращались, но это обстоятельство не мешало Юрию Афанасьевичу приглашать сюда время от времени Ольгу Викторовну, находившую его здешнее обиталище «милым и уютным».
Предчувствуя, что у подруги его в ближайшее время могут возникнуть неприятности, причиной которых явится он сам, Радов попросил ее перед налетом на Первый филиал МНИМа перебраться сюда и пожить тут день-два, а может, и больше — как получится. Ольга обещала выполнить его просьбу, и вот настал момент проверить, сдержала ли она слово и достаточно ли комфортно чувствует себя здесь в отсутствие хозяина. А заодно поговорить о планах на будущее. Разговора этого Юрий Афанасьевич страшился и избегал как мог. но дальше откладывать его было нельзя.
Проплывая над корпусами и площадями завода, Радов испытывал привычный трепет, неизменно охватывавший его при виде диковинного пейзажа. Неудивительно, что киношники облюбовали подводный город и одну за другой штампуют тут картины о пришельцах, параллельных мирах и «Зазеркальях». Каждая отдельно взятая составляющая индустриального пейзажа: застывшие краны и электрокары, эстакады, конструкции из сварных ферм, гигантские катушки с кабелем, покосившиеся столбы линии энергопередачи, приржавевшие к рельсам платформы с металлическими листами, трубами и станками была узнаваема, прозаична и не представляла собой интереса, но все вместе они, обросшие водорослями, ракушками и бурым лишайником, выступая из зеленовато-синей дымки, являли зрелище впечатляющее и воистину неповторимое. Совсем немного фантазии требовалось, чтобы представить себя в легендарной Атлантиде, на чужой, бесконечно далекой от Земли планете, в неком потустороннем мире, населенном изменчивыми тенями, возникавшими благодаря отражению солнечных лучей от бегущих по поверхности залива волн. Естественно, что сюда приезжают художники, писатели, композиторы и создатели компьютерных игр, дабы, восхищаясь, ужасаясь и цепенея от величия замершего на грани небытия города, приобщиться к загадкам и тайнам его и, пропустив увиденное и прочувствованное здесь через призму своего мировоззрения, создать произведения, призванные потрясти воображение зрителя, слушателя, читателя и геймера.
Находились неумные, плохо информированные или хорошо проплаченные скептики, клявшиеся, что тайн, загадок и чудес в затопленном городе ничуть не больше, чем в любом другом, но Радову было хорошо известно, сколь ошибочны эти утверждения, и он, не желая искушать судьбу, старался не задерживаться под водой подолгу в неблагополучных местах, одним из которых являлась территория Сталепрокатного завода. Согласно одному из многочисленных мифов о Питере, каждый встречался в затонувшем городе с тем, чего был достоин. Если исходить из этого, Юрий Афанасьевич являлся закоренелым грешником. Тайны и загадки, с которыми он время от времени сталкивался здесь, неизменно оказывались жуткими и смертельно опасными. В байке этой здравое зерно определенно имелось, ведь даже в обычном лесу каждый находит то, что ищет: грибник — белые, подосиновики, опята; любитель ягод — дикую малину, бруснику, чернику или голубику; художник — живописные местечки, которые так и хочется запечатлеть на холсте, а трофейщик — неразорвавшиеся снаряды, черепа и ржавую паутину колючей проволоки…
Завидев заводской корпус, в котором располагалось логово Яна, Радов включил внешнюю связь, обеспечивавшую передачу и прием в радиусе трех-четырех кабельтовых
[12]
и предупредил:
— Ольга Викторовна, к тебе гость.
Последовала пауза, во время которой он подумал, что упрямица не послушалась его, либо не восприняв предупреждение всерьез, либо, наоборот, поняв слишком хорошо и решив, пока не поздно, порвать с ним отношения. В конце концов, она имела хорошую квартиру, неплохо зарабатывала и мечту Радова о Большом Барьерном откровенно называла «сдвигом по фазе».
— Стол накрыт, банька истоплена, постель разобрана, — прозвучало в наушниках, и Юрий Афанасьевич облегченно вздохнул. Огляделся по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, устремился к металлическому крылечку, скользнул в коридор, мимо навечно распахнутой входной двери, покрытой лохмотьями проржавевшей жести и грязно-зеленым мхом. Включил нашлемный фонарь.
