К чему я это вспомнил, шагая по пустыне?.. А к тому, что брал я боеприпасы в двойном комплекте и пять запасных пулеметов. Если заклинит ствол, замена всегда под руками! Так что предусмотрительность – вещь нелишняя, третье качество у полководца. Правда, первые два важнее – твердость духа и стратегическое чутье…
Чутье! И хоть брели мы в пустынной местности после бури, убивавшей все живое на своем пути, что-то подсказывало мне: не за этим барханом, так за тем наткнемся мы на ассирский лагерь. Скалы близко, могли они в них укрыться и самум пересидеть… Опять же, человек живуч, а Собаки Саргона – особенно…
Ближе к рассвету западный патруль наткнулся на следы ассиров. В распадке между дюн – перевернутая машина и мертвый водитель. Машина явно из тех, что привезли по воздуху: небольшая, но с широкими колесами, чтобы не вязла в песке. Водитель взбирался на бархан, но до гребня не доехал – что-то случилось, транспорт сбросило вниз, и он придавил ассира. Похоже, был сломан позвоночник, так как крови я не заметил – правда, труп занесло песком, и откапывать его мы не стали.
Я вызвал Рени, нашего главного умельца по транспортной технике. Ножами мы вскрыли кожух над двигателем, Рени покопался среди проводов и трубок, шепча загадочные слова: «Нет искры… аккумулятор сел… должно быть, цилиндры забиты песком… инжектор… где тут инжектор, прокляни его Сет!.. так, вот эта штука… подача топлива отсутствует…» Затем он выпрямился и сказал, что дело дохлое. Все в песке; видимо, мотор заглох на крутом подъеме, и сильный ветер опрокинул машину. Это произошло в тот миг, когда буря еще не вошла в полную силу, но времени перед ее ударом оставалось совсем чуть-чуть. Считаные мгновения! Хватит, чтобы выпить кружку вина и закусить фиником…
Я бросил взгляд на скалы. Успели ассиры добежать туда? Или ветер разметал их, а смерч схоронил в песчаной могиле?..
Люди глядели на меня, ожидая приказа.
– Боевая готовность. Развернуться цепью и залечь. Здесь! – Я повел рукой от южных дюн к северным. – Пулеметы – на фланги. Животных оставить у того холма. Муссаваса, приглядишь за ними. Двигаться по моему сигналу. Порядок команд в цепи: Мерира, Рени, Левкипп, Пианхи.
Затем я отправил Хоремджета с Давидом и Иапетом на разведку. Солнце еще не взошло. Три человеческие фигурки растворились в тенях бархана, потом, освещенные луной, возникли у его вершины – ползли, извиваясь точно змеи. Ливиец заглянул вниз, махнул рукой, разведчики поднялись и пропали за гребнем – видимо, не обнаружив врага.
– Вперед, – сказал я. – Держать дистанцию в три шага. Тутанхамон, останься с Муссавасой.
Наш лекарь недовольно заворчал, но вышел из шеренги. Растянувшись по склонам трех песчаных холмов, мы зашагали наверх – сотня с лишним бойцов, четыре пулеметчика на флангах, я – в середине цепи, с двумя своими ординарцами. Тени внезапно начали светлеть, потом исчезли, и, оглянувшись, я увидел краешек ладьи Ра, всплывающей над восточным горизонтом. Первые солнечные лучи щекотали затылок.
Не нарушив строя, отряд перевалил в низину. Здесь было сумрачно и прохладно; солнечный бог еще не добрался сюда. Перед нами маячили новые холмы – невысокие, в три-четыре человеческих роста. Дальше вздымался скалистый барьер, десятки источенных ветрами пиков, сиявших охрой, умброй, киноварью. Небо над ними было подобно розовым лепесткам.
Иудей и ливиец распростерлись на вершине дюны, шагах в семидесяти от меня. Хоремджет спустился вниз; лицо его было суровым и благородными чертами напоминало льва. Этот человек, еще молодой, но одаренный силой и светлым разумом, к моим годам сумел бы достичь многого, стать генералом, возглавить корпус, фронт и даже Дом Войны. В который раз кольнуло меня предчувствие свершаемой ошибки; может быть, Хоремджет – самое ценное, что я забираю на чужбину, может быть, я увожу с собой спасителя отечества…
Я стиснул зубы и проклял фараона Джо-Джо. Не я в том повинен – он!
– Противник, чезу, – доложил Хоремджет. – Примерно череда и еще полсотни мертвых. Выжившие спят. Охранения не выставили.
Молча кивнув, я полез на холм и опустился рядом с Иапетом. У подножий утесов, на дистанции прицельного огня, лежали спящие ассиры, но сон их был тяжелым – кто метался, кто вскрикивал или стонал, как бывает с людьми, попавшими в когти кошмара. Поодаль были сложены мертвые тела, и эти вели себя тихо; к чему суетиться, когда стоишь у врат Нергала и видишь огни преисподней? Их лиц я разглядеть не мог, но, очевидно, были они сине-черными. Буря задушила их, набила в ноздри и глотки песок – нелегкая смерть, такая же мучительная, как у людей в Нефере. Бог дает и берет, награждает и карает, вспомнил я слова Давида.
– Они наши, семер, – произнес Иапет, оскалившись в хищной ухмылке. – Амон отдал их нам!
Я сполз пониже, встал на колени, махнул левой рукой, махнул правой. Цепь моих воинов стала подниматься на холмы. Они неторопливо ложились, устраивали «сенебы» и «саргоны» на мешках, готовили запасные обоймы; Хайло присел, держа пулемет в огромных руках, три других пулеметчика расставили треноги. Никто не спешил, и я никого не подгонял.
Много ли нужно времени, чтобы перебить две сотни спящих? Не успеешь заупокойный гимн пропеть, а они уже мертвы…
– Туати, – прошептал Давид, – Пуэмра, Сенмут, Тотнахт, Нехси, Рамос, Дхути, Хоремхеб… все погибшие у той гробницы… все погибшие в Нефере… Бог мстит вашим обидчикам. Мстит нашими руками. Отбирает их жизни, посылает души в ад, а тела…
– …отдает шакалам, – закончил Иапет и посмотрел на меня.
Поднявшись с коленей, я вскинул оружие.
– Видит Монт и видит Сохмет! Огонь!
Грохот выстрелов разорвал утреннюю тишину. Немногие из ассиров успели проснуться, а те, которым это удалось, вряд ли поняли, что происходит: свинцовый ливень скосил их, как косит серп стебли травы. Вскоре стрельба смолкла, и над пустыней вновь воцарилось безмолвие. Лучи восходящего солнца скользили по скалам, пескам и сотням фигурок в черной униформе, лежавшим у подножия утесов. Как будто ничего не изменилось, но теперь тишина была полной – ни вскриков и стонов спящих, ни шороха песка под их телами.
– Вперед, – приказал я.
Мы начали спускаться. Тяжелый запах крови плыл над побоищем. Должно быть, птица Хайла его почуяла – резкий вопль «Ассирр трруп!» ударил в уши.
Я огляделся. Неприятное зрелище, но не такое ужасное, как в Нефере. Черные туники с крылатым быком, черные бороды, крепкие мощные тела и лица, искаженные предсмертной мукой… Ни женщин, ни детей, ни растерзанной пытками плоти… Смерть, о которой молит каждый солдат, – быстрая и без особых страданий. Я был милостив, подарив им такую кончину. Возможно, они еще ответят за Нефер, но судить их будут не люди, а боги загробного царства. Вдруг у Осириса с Нергалом есть соглашение о выдаче преступников?
Подошли офицеры.
– Собрать продовольствие, воду и боезапас, – распорядился я.
– Оружие, семер? – спросил Пианхи.
